Голубой горизонт - Уилбур Смит

– Посмотри!

Она попыталась хоть в этом не послушаться его и крепче закрыла глаза. Его прикосновение стало требовательнее, рука начала гладить впадинку, где ягодицы переходят в бедра.

Луиза открыла глаза – всего на мгновение – и сквозь ресницы посмотрела на новую страницу книги. Девушка, так на нее похожая, стояла на коленях перед молодым человеком. Юбка ее сзади была задрана, а обнаженный зад гладкий и округлый. И она, и молодой человек смотрели юноше в промежность. На лице девушки было ласковое выражение, словно она смотрит на любимую зверюшку, может, на котенка. Она держала это в своих маленьких руках, но ее изящные пальцы не могли обхватить его целиком.

– Правда, прекрасный рисунок? – спросил ван Риттерс. Луиза, несмотря на то, что перед ней был порок, испытывала странное сочувствие к этой паре. Они улыбались, они как будто любили друг друга и наслаждались тем, что делают. Она забыла снова закрыть глаза.

– Ты видишь, Луиза, что Господь создал мужчин и женщин разными. Каждый из них незавершен, но вместе они составляют целое.

Она не понимала, о чем он говорит, но она часто не понимала и слова отца или священника во время проповедей.

– Вот почему эта пара на рисунке кажется такой счастливой, и вот почему ты видишь, что они полны любви друг к другу.

С мягкой властностью его пальцы заскользили между ее ногами, перешли к месту соединения бедер. И тут он стал делать с ней что-то другое. Она почувствовала, что раздвигает ноги, чтобы ему было легче. Ощущение, которое ее охватило, она никогда раньше не испытывала. Она чувствовала, как счастье и любовь, о которых он говорил, распространяются в ней, пронизывают все ее существо. Она инстинктивно поняла: он хочет, чтобы она делала то же, что девушка на рисунке. Под мягким давлением его руки она опустилась на колени, и эта странная, уродливая и прекрасная штука оказалась в нескольких дюймах от ее глаз. Она смотрела в распахнутый халат хозяина, и потрясение и страх рассеивались. Она увидела, что, как и на картинке, эта очень приятная штука. Как та девушка, она взяла ее в руки. Ван Риттерс издал легкий стон, и Луиза ощутила, как горяча и тверда эта штука. Она ее зачаровала. Она мягко сжала ее и почувствовала порыв жизни, словно эта штука обладала собственным, самостоятельным существованием. Она принадлежала ей, и Луиза испытала странное ощущение власти, словно держала в руках самую суть его жизни.

Он опустил руки и накрыл ими ее ладони. Начал двигать их взад-вперед. Вначале она не поняла, что он делает, потом догадалась, что он показывает, чего хочет от нее. Ей очень хотелось доставить ему удовольствие, и она быстро и легко училась. Она стала проворно двигать пальцами, как ткач на ткацком станке, а он откинулся в кресле и застонал. Она подумала, что ему больно, и хотела встать, но он снова остановил ее рукой на плече и с отчаянием в голосе сказал:

– Нет, Луиза, продолжай. Не останавливайся. Ты такая хорошая, умная девочка.

Неожиданно он задрожал, громко выдохнул, вытащил из кармана красный шелковый носовой платок и прикрыл им свою промежность и ее руки. Она не хотела отпускать его, даже когда почувствовала, что ей в руки ударила горячая вязкая жидкость и промочила шелковую ткань. Когда Луиза попыталась продолжить свое занятие, он остановил ее.

– Достаточно, моя дорогая. Ты сделала меня очень счастливым.

Много времени спустя он приподнялся. Взял по одной ее маленькие руки и вытер шелковой тканью дочиста. Она не испытывала никакого отвращения. Он ласково улыбался и сказал:

– Я очень тобой доволен, но ты никому не должна рассказывать, что мы сегодня делали. Поняла, Луиза?

Она энергично кивнула. Ощущение вины испарилось, и она чувствовала благодарность и почтение.

– Теперь можешь вернуться к Гертруде. Завтра начнете уроки. Конечно, вы пойдете в школу верховой езды.

В следующие несколько недель Луиза видела его всего раз, и то издали. Она поднималась по лестнице в комнату Гертруды, когда лакей распахнул дверь и минхеер ван Риттерс повел процессию гостей. Это были прекрасно одетые процветающие дамы и господа. Луиза знала, что по меньшей мере четверо из них – члены Совета семнадцати, директора ВОК. Они явно хорошо пообедали и были веселы и шумны. Она спряталась за занавесом, пока они проходили, и смотрела на минхеера ван Риттерса со странным ощущением желания. На нем был длинный завитой парик, а также лента и звезда ордена Золотого Руна. Он был великолепен. Луиза испытала острую ненависть к улыбающейся элегантной женщине, которую он вел под руку. После того как они миновали ее убежище, она побежала в комнату, которую делила с Гертрудой, упала на кровать и заплакала.

– Почему он не хочет больше меня видеть? Чем я ему не угодила?

Она каждый день думала о происшествии в библиотеке, особенно когда гасила лампу и ложилась в постель в комнате рядом с комнатой Гертруды.

Но вот однажды минхеер ван Риттерс приехал в школу верховой езды. Луиза учила Гертруду приседать. Девочка была неловкой, неуклюжей, и Луизе пришлось ее подхватить, когда она потеряла равновесие, но ван Риттерс слегка улыбнулся и ответил ей игривым поклоном.

– Ваш преданный слуга, – сказал он, и Гертруда захихикала.

Минхеер не обращался непосредственно к Луизе, и она понимала, что не может говорить с ним без приглашения. Он посмотрел, как Гертруда сделала круг. Луизе приходилось идти рядом с пони, пухлое лицо Гертруды было искажено ужасом. Затем ван Риттерс исчез так же внезапно, как появился.

Прошла еще неделя. Луизу разрывали противоречивые чувства. Временами сознание грандиозности совершенного ею греха возвращалось и преследовало ее. Она позволила мужчине касаться себя, играть с ней, и получала удовольствие, держа эту его чудовищную штуку. Ей даже начинало это сниться, и она просыпалась в смятении, ее только недавно созревшие груди и интимные части горели и зудели. И, словно в наказание за грехи, ее груди все разбухали, пока не стали распирать блузку. Она пыталась спрятать их, держала руки скрещенными перед собой, но видела, как теперь стали поглядывать на нее конюхи и лакеи.

Ей хотелось поговорить о том, что случилось, с Элизой и попросить совета, но минхеер ван Риттерс запретил ей это делать. Поэтому она молчала.

Неожиданно Сталс сказал:

– Ты должна переселиться в собственную комнату. Приказ минхеера.

Луиза удивленно посмотрела на него.

– Но как же Гертруда? Она не может спать одна.

– Хозяин считает, что ей пора научиться. У нее тоже будет новая комната, а твоя – рядом. Гертруде дадут колокольчик, чтобы она могла вызывать тебя ночью.

Новые комнаты девочек располагались на этаже под библиотекой и спальней минхеера. Луиза превратила переезд в игру и смягчила опасения Гертруды. Они взяли всех ее кукол и устроили прием, чтобы познакомить с новым жильем. Луиза научилась говорить разными голосами за каждую игрушку – это всегда вызывало у Гертруды смех. Когда каждая кукла по очереди рассказала Гертруде, как она довольна новым домом, Гертруда успокоилась.