Пацаны, не стреляйте друг в друга - Владимир Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно... Чокнутая семейка. Сначала муж, потом жена...
– Жена не смогла пережить смерть мужа? – не без ехидства спросил он.
– Ну а почему нет?
– Пистолет какой?
– Старинный. Тульский-Коровина. Образца двадцать шестого года. Калибр шесть тридцать пять...
– Автоматический, – добавил Панфилов.
– Ну, понятное дело, что не револьвер...
– А гильза?
– Что гильза? – недоуменно уставился на него Тараскин.
– Гильза где?
– А-а, гильза... Не было гильзы... – потрясенно захлопал глазами лейтенант.
– Искали?
– Ну, искали... Может, закатилась куда...
– Как-то не подумал, – явно расстроился Костромской. – Конечно же, должна быть гильза...
– Если ее нет, какое ж это, к черту, самоубийство?
– Но если это убийство, зачем убийце забирать гильзу?
– Логично... И убийство здесь произошло, а не где-то, – кивнув на следы от выстрела, рассудительно сказал Панфилов. – И гильза должна быть...
– Может, горничная прибрала? – в раздумье спросил Тараскин.
– Какая горничная? Которая деньги украла?
– Нет, та в СИЗО, – покачал головой следователь. – Показания дала, суда ждет... Она здесь быть не могла...
– Так же, как и я, – усмехнулся Марк Илларионович. – У меня суровое алиби. Вся дежурная часть подтвердит...
– А вы что, могли бы? – сощурившись, глянул на него следователь.
– Что мог бы – гильзу прибрать или убить?
– Ну, и гильзу... И убить...
– Я эту ночь в райотделе провел, под бдительной охраной...
– Ну, это ясно. А чисто теоретически?
– Если чисто теоретически...
Панфилов вспомнил вчерашний разговор с Агатой. Неспроста она сказала о том, что он зачастил к Максютовой. Значит, Грецкий внушал жене, что у него роман с этой дивой. И Насте мог внушать, и слухи по поселку распускать.
– Если теоретически, то говорят, что я не просто так ходил к Алле Сергеевне...
– А как?
– Вроде бы дело об убийстве ее мужа распутывал, а сам под юбку к ней лез... И этой ночью я мог быть у нее. Опять же чисто теоретически. А на практике у меня с ней ничего не было. И быть не могло...
– А у кого могло?
– Вот это уже вопрос по существу... Я знаю двух мужчин, у которых с ней был роман. Одного мы опустим, потому что доказательств нет. А вторым можно заняться вплотную. Есть такой Грецкий Антон Вадимович, сосед Аллы Сергеевны, а заодно любовник...
– Марк Илларионович! – осуждающе посмотрел на Панфилова Костромской.
– Что Марк Илларионович?
– Ну, мы же знаем, в каких отношениях вы состоите с Грецким...
– В каких?
– Скажем так, любовный треугольник на почве личной неприязни...
– Если бы почва. Болото это, Юра... Сам в этом болоте по уши. И других за собой тащу... Но Грецкий точно был с Максютовой, у его жены даже видеозапись есть...
– Вы сами эту запись видели?
– Нет. Как-то неудобно было грязное белье из чужой корзины тянуть. Но сейчас другое дело, все-таки убийство...
– А как видеозапись к его жене попала? – спросил следователь.
– По электронной почте.
– От кого файл пришел?
Панфилов глянул на Тараскина с интересом и одобрением.
– Мне бы и самому хотелось это знать... Я, конечно, не настаиваю, что Грецкий виновен, но поработать с ним надо. Да, кстати, как он, оправился вчера после удара?
– И оправился, – кивнул Костромской. – И в город съездил, побои снял... Он сейчас дома должен быть, с такими синяками, как у него, я бы не поехал на работу.
– Побои, говоришь, снял. Ну, ну... Постановление нужно, на обыск.
– Нереально, – покачал головой Тараскин. – Сначала на компромат глянуть надо. Или устное подтверждение получить. Или свидетельские показания...
– Но побеседовать мы с ним можем.
– Надеюсь, что да... Но лучше в моем присутствии. И не сейчас...
Тараскин освободился только через час. К этому времени Панфилов успел сделать важный звонок и отправить в город Левшина. Он мало сомневался в том, что Грецкий причастен к убийству Максютовой. Как бы ни уверял он, что с Аллой знался постольку-поскольку, их общение носило такой же тесный характер, как и сама их близость. Антон приходил к ней настраивать ее против начальника сельской милиции. Более того, он пытался выяснить у нее, откуда могло взяться грязное видео в почтовом ящике Насти. В конце концов он мог не поверить ей, что к этому пассажу она имеет лишь исполнительское отношение. Он мог предъявить ей обвинение в том, что она срежиссировала порносцену, осудить ее на смертную казнь и самолично привести приговор в исполнение...
Следователь Тараскин решительно нажал на клавишу звонка. И тут же динамик отозвался голосом Антона Грецкого:
– Что нужно?
Глядя на крохотную дырочку в каменной кладке забора, где пряталась миниатюрная видеокамера, Тараскин объяснил ему, что по соседству произошло убийство, и попросил разрешения на личную встречу.
Грецкий думал недолго. Похоже, он уже был в курсе происшедшего и продумал, как быть дальше. Он даже не стал спрашивать, кого именно убили.
Калитка открылась автоматически, за несколько секунд до того, как к ней подошла экономка Грецких, пышная женщина средних лет – высоко поднятая голова, высокая прическа, высокомерный взгляд.
Панфилов впервые входил в дом Грецких. Отделанное мрамором широкое крыльцо, хромированные перила, богатый входной холл плавно переходил в роскошную гостиную со вторым светом. Эркерные окна, кремовые оттенки модернового интерьера, первоклассная мебель, не самые дорогие, но точно в стиль подобранные картины, идеально вписывающиеся в обстановку антикварные безделушки. Но все мертвое, холодное. Оживить сей бытовой пейзаж могла только хозяйка дома.
Но Насти не было, и Агата тоже не появлялась. Зато к незваным гостям вышел сам хозяин дома. Шишки на переносице у него уже не было, но вокруг глаз угадывалась синева, густо замазанная тональным кремом. И на всем лице та же косметика, для однородности. Он был в дорогом стеганом халате. Нахохлился так, что живо напоминал шукшинского вора из «Калины красной». Не хватало только пройдохи-официанта с его убийственной фразой: «Народ для разврата собран!»...
– И ты здесь, – спускаясь с лестницы, недовольно глянул на Панфилова Грецкий.
– Да вот, хочу посмотреть, как ты живешь.
– Тебе так не жить.
– Тебе, надеюсь, тоже.
– Странно, мне сказали, что тебя закроют надолго.
– Нет, как видишь. Для тебя место освободил.
– Хватит! – не выдержал Тараскин.
И Костромской с упреком посмотрел на Марка Илларионовича. Ему также не нравилась эта взаимная пикировка. Все правильно, не стоило превращать серьезное дело в дешевый фарс.
– Я тоже думаю, что хватит, – сказал Антон, окатив Панфилова презрительным взглядом.
И, обращаясь исключительно к Тараскину и Костромскому, показал на диван. Соперника своего сесть он не приглашал.
– Итак, я вас слушаю, господа милиционеры. Вы что-то говорили про убийство.
– Да, убили вашу соседку, Максютову Аллу Сергеевну.
– Аллу?! Убили Аллу?.. – сокрушенно качнул головой Грецкий. – Но какое отношение я к этому имею?
– А ты не знаешь? – опередив следователя, нависая над ним, спросил Панфилов.
– Послушайте! – возмущенно вскочил на ноги тот.
– Слушай, ты! – резко оборвал его Марк Илларионович. – Аллу твою зарезали!
– Зарезали? Чем?
– Не зарезали. А застрелили. Из пистолета, – недовольно глянув на Панфилова, уточнил Тараскин.
– Застрелили, – обескураженно повторил Грецкий. И, тоскливо усмехнувшись, глянул на Панфилова. – Подловить меня хотел?.. И подловил бы... Но я не убивал... Этой ночью я был дома...
– Ночью? А кто тебе сказал, что ее убили ночью? – злорадно спросил Марк Илларионович.
– А когда ее убили? – побледнел Грецкий.
Все-таки он проговорился. И это не осталось без внимания. Тараскин уже смотрел на него, как охотничий пес, почувствовавший запах дичи.
– Ночью. Между двумя и четырьмя часами. Более точное время покажет экспертиза...
– Зарезали? – как бы уточняя, спросил Антон.
Но всем было ясно, что он валяет дурака.
– Зарезали, – усмехнулся Панфилов. – Пулей. Из пистолета.
– Но почему я? – не выдержал напряжения Грецкий.
– Потому что ты к Максютовой по ночам бегал.
– Это неправда!
– Но я-то знаю.
– Не было ничего.
– Настя где?
– При чем здесь Настя? – вскинулся Грецкий.
– Мне нужен ее почтовый ящик.
– Нет там ничего... Уже нет.
– Не верю. Я должен с ней поговорить.
– Поговоришь! В присутствии моего адвоката!
– Еще раз спрашиваю, где Настя?
– Нет ее! Уехала она.
– Куда?
– В Москву. С Агатой. Квартира там у нас...
– Когда уехала?
– Вчера...
– То есть ночью ее здесь не было.
– Нет, – окончательно потерявшись в своих мыслях, кивнул Антон.
– И никто не мешал тебе провести эту ночь с Аллой Максютовой?
