СМЕРШ в бою - Анатолий Терещенко

Таким образом, была обезврежена разведывательно-диверсионная группа и предотвращена диверсия на важном железнодорожном узле.

Смершевский просев

В одной из бесед ветеран военной контрразведки полковник Козловцев Леонтий Иванович, проработавший в системе 2-го отдела ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР, назвал работу его подразделения «большим ситом» военной контрразведки. Он высоко отозвался о своем начальнике – полковнике Сергее Николаевиче Карташове, доброта и требовательность к подчиненным, феноменальная память и невероятная работоспособность которого многих поражала и заряжала энергией работать еще лучше, еще активней. Карташов по сути дела являлся своеобразным аккумулятором оперативной мысли, образно подчеркивал Леонтий Иванович.

Это было время, когда стремительно воплощался в жизнь призыв руководителя Абвера адмирала Канариса:

«…Чтобы выиграть войну, теперь нужны не только танки, пушки, самолеты. Необходимо расшатать советский тыл, максимально ослабить боеспособность их войск. Для этого мы должны завалить противника и в тылу, и на фронте тысячами шпионов и диверсантов, террористов, агитаторов, паникеров и подстрекателей, возмутителей малых народов и народностей, мы должны взорвать их тыл, проникнуть в штабы воинских частей, оперативное руководство войсками, военную промышленность, государственный аппарат».

Вот уж действительно, стоит где-нибудь воздвигнуть храм Господу Богу, как дьявол строит рядышком свою часовню – и самая многолюдная паства оказывается у него. Особенно это было в начале войны – в концлагерях, где содержались советские военнопленные. Этим дьяволом был Абвер, готовивший свою паству из духовно опустошенных или лютых ненавистников Отчизны.

2-й отдел ГУКР «СМЕРШ» – это был основной генератор оперативно-розыскной и следственной работы по фильтрации военнопленных вражеских армий, находящихся в лагерях на территории СССР, в ходе и по окончании Великой Отечественной войны. В начальный период войны, когда тыл быстро превращался в передовую, личному составу Особых отделов НКВД приходилось серьезно заниматься и вышедшими из окружения нашими военнослужащими и бежавшими из фашистского плена. Этот канал проникновения на нашу территорию активно использовали Абвер и «Цеппелин», гестапо и другие подразделения РСХА.

Объем работы, проделанной военной контрразведкой, трудно даже себе представить – по своим масштабам и размаху задействованных сил и средств.

В начале войны руководство НКВД, как и страны, предполагало, что враг скоро будет разбит «непобедимой и легендарной» и возникнет необходимость в содержании большого количества военнопленных вермахта и союзнических с ним армий.

Нарком внутренних дел Л. П. Берия докладывал Сталину о необходимости разворачивания более тридцати приемных пунктов для военнопленных. Но с учетом неудач на фронтах в первые месяцы войны и неожиданно широкого и глубокого отступления Красной Армии было создано всего лишь девятнадцать таких лагерей, да и те пустовали, а если заполнялись, то советскими военнопленными, так как все больше и больше территории нашей страны захватывалось противником. Вот такой парадокс вышел в истории первых месяцев войны.

Группа армий «Центр» с «танковым королем» Гудерианом и другими броневыми стратегами, взламывая наши оборонительные редуты, стремительно приближалась к Москве. Но уже наступившая осень 1941 года отрезвила оккупантов и заставила немецко-фашистское командование торопиться, чтобы до дождей и холодов реализовать цели, поставленные в плане «Барбаросса». Главный удар по-прежнему был нацелен на советскую столицу, решающая фаза его имела кодовое название «Тайфун». Берлин считал, что взятием Москвы всему миру будет продемонстрирован триумф стратегии «молниеносной войны» и неотразимость германского оружия. Но блицкрига не получилось. Наши доблестные воины и труженики тыла в невероятно трудных условиях отстояли столицу. Красная Армия погнала непрошеных, наглых гостей на Запад. Это была первая ласточка нашей будущей Великой Победы.

В этой борьбе свой вклад внесли и военные контрразведчики. По мере боевых действий все больше стало попадать в плен солдат и офицеров вермахта. Этот канал для борьбы со спецслужбами Третьего рейха грех было не использовать.

Уже к 1 января 1942 года численность германских военнопленных составляла более девяти тысяч человек. После Сталинградской битвы в советском плену оказалось 151 346 человек, в их числе – 2500 офицеров и 24 генерала во главе с фельдмаршалом Паулюсом. Всего же с 22 июня 1941 года по 8 мая 1945 года было пленено 4 377,3 тысячи гитлеровских вояк. После разгрома Квантунской армии их число увеличилось еще на 639 635 человек.

Наряду с военнопленными на освобожденные территории нашими войсками были интернированы и помещены в лагеря 208 239 человек, «способных носить оружие», и 61 573 функционера низовых фашистских партийных и административных органов. Это делалось с одной целью – пресечения диверсий и террористических актов в тылу наступающих советских войск.

Для содержания и обслуживания военнопленных на территории СССР и других государств, помимо 24 фронтовых приемно-пересыльных лагерей (ППЛ), были сформированы и действовали:

– 72 дивизионных и армейских пересыльных пункта,

– более 500 стационарных лагерей;

– 214 специальных госпиталей;

– 421 рабочий батальон;

– 322 лагеря органов репатриации военнопленных, интернированных и иностранных граждан.

И вот среди этой массы людей надо было искать кадровых сотрудников немецких спецслужб, их притаившуюся агентуру, военных преступников, обагривших руки кровью наших мирных граждан, а среди вышедших из окружения и сбежавших из лагерей военнопленных наших граждан – предателей и агентуру противника.

Как заметил уже упоминаемый полковник Козловцев, знавший эту работу не понаслышке:

«Это была тяжелая и изнурительная борьба. Перед нами был сильный и коварный противник… Всю работу военных контрразведчиков жестко контролировал наш шеф в ранге не только руководителя «СМЕРША», но и заместителя НКО, то есть – Сталина, комиссар госбезопасности 2-го ранга, а потом – генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов. Он часто выезжал в войска, так как не любил засиживаться в кабинете. Он предпочитал знакомиться с содержанием и качеством работы своих подчиненных в боевой обстановке. Со слов многих моих коллег, Абакумов был сильным и смелым человеком, причем эта храбрость не была показушной. Мне рассказывали, что однажды его машину в районе Великих Лук атаковал немецкий самолет, и только господин-случай спас Абакумова и его охрану от неминуемой гибели.

В 1944 году в тылу тринадцатой армии 1-го Украинского фронта машину руководителя «СМЕРША» обстреляли бандеровцы, и опять чудо спасло его от смерти. А в феврале того же года в том же месте был смертельно ранен оуновцами командующий фронтом генерал армии Ватутин».

От рук тех же бандеровцев погиб и легендарный разведчик партизанского отряда «Победители», действовавший на Ровенщине и Львовщине соответственно под личиной обер-лейтенанта, а потом гауптмана Пауля Зиберта – Николай Иванович Кузнецов.

После этих случаев Абакумов дал команду провести серию чекистско-войсковых операций на территориях Ровенской, Львовской, Дрогобычской и Тернопольской областей. В ходе боестолкновений с бандитами основные силы повстанцев были уничтожены, хотя отдельные разрозненные их отряды действовали на этих «теренах» – территориях еще до начала 50-х годов.

Первичную проверку и фильтрацию большая часть военнопленных проходила на дивизионных и армейских приемно-пересыльных пунктах (ППП).

Военные контрразведчики в полном объеме проводили оперативную и следственную работу в ППЛ и ППП: вербовали и использовали свою агентуру, строили оперативные комбинации, следственные работники вели допросы и дознание в интересах сначала Особых отделов НКВД, а потом ГУГБ «СМЕРШ» НКО СССР.

Кроме выше указанных мероприятий, органы «СМЕРШ» вели оперативную работу с активным использованием личного состава заградительных отрядов, военно-полевых комендатур, дорожной службы, кабельно-шестовых рот, различных служб тыла и др.

В ходе оперативной работы с военнопленными нередко поступала ценная разведывательная информация. Только в мае – июле 1943 года военные контрразведчики УКР «СМЕРШ» Центрального фронта в ходе оперативных разработок и допросов военнопленных получили более десятка конкретных сведений о месте расположения крупных арсеналов с оружием и боеприпасами, заводов по ремонту боевой технике и прочее. По этим объектам активно поработала наша авиация, – успех был ожидаемым.

28 мая в Управление (УКР «СМЕРШ» Центрального фронта. – Авт.) доставили немецкого перебежчика Шаафта из 86-й пехотной дивизии. Он сообщил старшему оперуполномоченному 3-го отделения 2-го отдела лейтенанту Тарабрину, а затем и начальнику Управления генерал-майору Вадису о том, что гитлеровцы готовятся к применению химического оружия.