Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони

– Войди в мою гостиную, – сказала Волшебница, улыбаясь.

Ноги Бинка замедлили шаг, прежде чем смысл сказанного проник в его мозг. Он слышал о пауках и мухах! Не спасла ли она его только для этого...

– О, ради Бога! – воскликнула она. – Ты суеверен? Ничто здесь тебе не повредит.

Его колебания показались ей глупыми. Зачем ей было спасать его, чтобы затем предать?

Она могла позволить ему захлебнуться насмерть, вместо того, чтобы выкачивать из него воду. Мясо все равно было бы свежим. Или она могла связать его и приказать матросам вынести его на берег. Ей не было нужды обманывать его. Он уже был в ее власти... Все же...

– Я вижу, ты мне не доверяешь, – произнесла Ирис. – Что мне сделать, чтобы убедить тебя?

Подобное прямое приближение к проблеме не прибавило Бинку уверенности. И все же, ему лучше было принять вызов... или довериться судьбе.

– Ты... ты – Волшебница, – сказал он. – Ты, кажется, имеешь все, что тебе нужно. Я... что тебе надо от меня?

Она засмеялась.

– Не съесть тебя, уверяю!

Но Бинк смеяться не мог.

– Бывает магия... некоторых людей съедали, – ему представилось видение – чудовищный паук, заманивающий его в свою сеть. Как только он войдет во дворец...

– Прекрасно, сиди здесь в саду, – сказала Ирис. – Или там, где ты чувствуешь себя в безопасности. Если я не смогу убедить тебя в своей искренности, можешь взять мое судно и уплыть. Достаточно справедливо?

Это было слишком справедливо, это заставило его чувствовать себя неблагодарным негодяем. Теперь Бинку весь остров представлялся ловушкой. Он не мог доплыть до материка из-за морских чудовищ... и экипаж яхты мог схватить его и связать, если он попытается уплыть на яхте.

Что ж, ему не повредит, если он послушает.

– Хорошо.

– Так вот, Бинк, – сказала она убеждающе. И она была так мила в своей настойчивости, что слова ее действительно убеждали. – Ты знаешь, что, хотя каждый гражданин Ксанфа обладает магией, эта магия очень ограничена. Некоторые обладают большей магией, чем остальные, но и их талант сводится к тому или иному типу. Даже Волшебники подчиняются этому закону природы.

– Да, – ее слова имели смысл, но куда она клонит?

– Король Ксанфа – Волшебник, но его могущество сводится к погодным эффектам. Он может создать пыльный смерч или торнадо, или ураган, вызвать засуху или десятидневный дождь... но он не может летать или превращать дерево в серебро, или поджечь его. Он – специалист по атмосфере.

– Да, – вновь согласился Бинк. Он вспомнил сына Дональда-тени, который мог создавать пыльные смерчи, эти недолговечные круговороты из пыли. Мальчик имел обычный талант. Король имел выдающийся – и все они отличались степенью, а не типом.

Конечно, с возрастом талант Короля ослабел. Возможно, все, что он мог сделать сейчас, это пыльный смерч. Хорошо, что Ксанф защищен Щитом.

– Итак, если ты знаешь талант кого-либо, ты знаешь его ограничения, – продолжала Ирис. – Если ты видишь, что человек создает шторм, ты можешь не беспокоиться о том, что он создаст волшебную яму или превратит тебя в таракана. Никто не обладает разносторонней магией.

– За исключением, быть может, Волшебника Хамфри, – заметил Бинк.

– Он – могущественный Волшебник, – согласилась она. – Но даже у него есть ограничения. Его талант – прорицание или информация. Я не верю, что он в самом деле видит будущее. Вся его так называемая сотня заклинаний указывает на это. Ни одно из них не является наглядной магией.

Бинк недостаточно знал о Хамфри, чтобы согласиться или опровергнуть, но ее слова звучали правдоподобно. На него произвело впечатление, как Волшебница охарактеризовала магию противной стороны. Неужели существует профессиональное соперничество среди обладателей сильной магии?

– Да, таланты обычно проявляются группами, но...

– Мой талант – иллюзия, – вкрадчиво произнесла Ирис. – Эта роза... – она сорвала красивую красную розу и поднесла к его носу. Что за сладкий запах! – Эта роза в действительности...

Роза поблекла. В ее руке был стебелек травы. Он даже пах травой.

Бинк оглянулся вокруг с досадой. Все это – иллюзия?

– Большая часть. Я могу показать весь сад, как он есть, но он окажется не таким красивым, – травинка в ее руке замерцала и стала цветком ириса. – Это должно убедить тебя. Я могущественная Волшебница. Следовательно, я могу сделать весь этот район кажущимся совершенно другим, и каждая деталь будет неотличима от подлинной. Мои розы пахнут как розы, мое яблоко будет иметь вкус яблока. Мое тело... – она помедлила, слегка улыбнувшись, – мое тело дает ощущение тела. Все кажется реальным, но это иллюзия. То есть, каждая вещь имеет основу, но моя магия усиливает, видоизменяет ее. В этом заключается мой комплекс талантов. Следовательно, у меня нет никакого другого таланта... и ты можешь доверять мне до этого предела.

Бинк не был уверен насчет последнего пункта. Волшебница иллюзий была последним человеком, кому можно доверять до какого-либо предела! И все же, он понимал ее доводы! Она показала ему свою магию и было маловероятно, что она будет практиковать на нем какую-нибудь другую магию. Он прежде никогда о таком не слышал и, определенно, что никто в Ксанфе не обладал смешанными типами магий.

Если только она не была великаншей-людоедкой, использовавшей иллюзию, чтобы изменить свою внешность... Нет. Великан-людоед был магическим существом, а магические существа не обладают магическими талантами. Вероятно. Их талантом было само их существование. Поэтому кентавры, драконы и великаны-людоеды всегда выглядели теми, кем они были, если только какая-нибудь естественная личность, животное или растение не изменяли их. Он должен верить в это! Возможно, что Ирис была в сговоре с людоедом... но вряд ли, так как известно, что людоеды нетерпеливы и сразу стараются употребить то, что удается поймать, несмотря на последствия.

– О'кей, я доверяю тебе, – с сомнением согласился Бинк.

– Отлично. Идем в мой дворец и я исполню все твои желания.

Это было неправдоподобно. Никто не мог дать ему магический талант. Хамфри мог открыть талант – за плату в год службы! – но это будет просто обнаружение того, что есть, а не создание нового.

Бинк позволил ввести себя во дворец. Внутри он тоже был роскошен. Окрашенные радугой лучи света падали из призматических частей крыши, а кристаллические стены образовывали зеркала. Они могли быть иллюзией... но Бинк видел свое отражение и в них он выглядел как-то здоровее и мужественнее, чем себя чувствовал. Он почти не был расстроен. Вновь иллюзия?

Мягкие красивые подушки лежали кучами по углам, заменяя кресла и диваны. Неожиданно Бинк почувствовал себя очень усталым, ему захотелось прилечь хоть ненадолго! Но тут видение скелета в сосновом лесу предостерегло его. Он не знал, что делать.

– Давай освободим тебя от этой промокшей одежды, – сочувственно сказала Ирис.

– Я... э... высохну, – ответил Бинк, не желая обнажать тело перед женщиной.

– Ты думаешь, я хочу, чтобы мои подушки оказались испорченными? – спросила она. – Ты барахтался в соленой воде, тебе надо выполоскать соль, пока она не начала раздражать тебя. Иди в ванную и смени одежду, там тебя ждет сухая.

Одежда ждет его? Словно она поджидала его. Что это может означать?

Нехотя Бинк вышел. Ванная комната соответствовала дворцу. Сама ванна походила на небольшой плавательный бассейн, а шкафчик был элегантным изделием типа, который, как говорили, используют манденийцы. Бинк зачарованно наблюдал, как вода образует водоворот и уходит в трубу, исчезая, словно по волшебству.

Здесь также имелся душ. Вода, подобно дождю, извергалась из продолговатого носика, омывая его тело. Это было приятно, хотя Бинк не был уверен, хотелось ли ему мыться таким образом. Где-то, наверное наверху, имелся большой резервуар с водой, обеспечивающий достаточное давление для такого устройства.

Он вытерся махровым полотенцем, на котором были вышиты цветы Ириса.

Одежда висела на вешалке за дверью: королевский халат и тапочки. Тапочки?

А, ладно... они были сухими и никто не видит его здесь, во дворце. Бинк одел халат и сунул ноги в украшенные вышивкой тапочки, ожидавшие его. Вокруг пояса он подвязал свой охотничий нож, спрятав его под халатом.

Сейчас он чувствовал себя лучше, но его простуда вновь начала напоминать о себе. Воспаление горла сменилось насморком. Он решил, что в этом повинна соленая вода, которой он наглотался, но теперь он был в сухой одежде и ему не хотелось хлюпать носом, но носового платка у него не было.

– Ты голоден? – спросила сочувственно Ирис, когда он вернулся из ванной. – Я принесу тебе поесть.

Бинк определенно был голоден, так как пищу из своего рюкзака он расходовал достаточно экономно с начала пути вдоль Провала, полагаясь на то, что найдет что-то по дороге. Теперь его рюкзак был мокрым от соленой воды, что затруднит его дальнейшие обеды.