Признания без пяти минут подружки (ЛП) - Луиза Розетт

Полтора года назад в нашей семье было четыре человека. Теперь у меня такое ощущение, что мы с мамой остались одни – настолько запутавшаяся парочка, что нам приходится ходить на терапию, чтобы разобраться, как распутать свои узлы.

Словно она может читать мои мысли, она сжимает мою руку и говорит:

— У нас все будет нормально, Роуз.

Это звучит почти так же уверенно, как я себя чувствую.

ОСЕНЬ

5

потенциал: возможность развития во что-то хорошее

(см. также: первый день десятого класса)

Когда я была маленькой, первый день учебного года был для меня великим днем. Все было новым. Начинаешь заново, в новой одежде, с новыми ручками и карандашами, чистыми тетрадями, в которых еще никто не писал, с учителями, которых никогда не встречал – все должно было случиться в будущем, но пока ничего не происходило.

Этим утром, пока собиралась, я почувствовала это зудящее возбуждение. Это чистый лист, время обновления. Роуз Царелли сбрасывает старую кожу, и все видят, как появляется новая красивая бабочка – бабочка, которая путает метафоры, но все же это бабочка. Прощай, стеснительная странная девочка, которая тоскливо бродит, таская за собой валторну и беговые кроссовки, связанные друг с другом; здравствуй, непредсказуемая, но волнующая, девушка с великолепным певческим голосом, у которой крутые друзья – и возможно, парень–старшеклассник – и главная роль в мюзикле. Да, может, она не величайшая модница, но ее лучшая подруга – самая стильная девчонка во всей «Юнион Хай», так что и ей достается кое–что крутое. И да, возможно, в прошлом году она влезла в этот грязный конфликт с Региной Деладдо из-за Джейми Форта, но ее папа погиб в Ираке, поэтому люди должны быть с ней любезны.

Но постойте, разве не эта девушка оказалась в бассейне на вечеринке у Майка Даррена?

Я практически смеюсь. Даже когда я выдумываю, что люди обо мне говорят, я не могу оставаться позитивной. Я имею в виду, кому это надо? Зачем заморачиваться с выдумками, если от этого не становится лучше?

Направляюсь на кухню, где мама, которая уже в офисе с клиентом, оставила мне записку и тост с арахисовым маслом. В записке сказано: «Отличного первого дня!» Когда мама собирала для меня обеды в младших классах, она обычно клеила стикеры на салфетки и писала записки. Я заставляла себя дотерпеть до обеда, чтобы прочитать ее записки и посмотреть, какие стикеры она выбрала. Это было моей любимой частью дня.

Трейси сигналит с улицы, и от волнения я ощущаю легкую нервную дрожь. Больше никакой ходьбы пешком в школу – у моей лучшей подруги есть своя машина.

Перекидываю через плечо новую замшевую сумку – Трейси заставила меня пообещать, что я никогда не буду больше носить рюкзак – и то, как она удобно держится на руке, придает чувство взрослости, когда я иду к машине. Трейси бегло осматривает меня и кивает в знак одобрения моего образа, который мы обсуждали прошлым вечером. Пока что десятый класс начинается довольно хорошо.

Через пять минут, когда мы стоим на светофоре прямо перед школой, это чувство начинает исчезать. Над нами маячат массивные здания, которые больше не выглядят такими безобидными, как мне казалось этим летом, когда я ходила мимо них в «Gap». Теперь они кажутся большими и какими-то... нехорошими, если это вообще возможно.

— Перенаправь свои мысли, — говорю я себе, используя технологию для борьбы с паникой, которой меня научила Кэрон. — Сосредоточься на чем–то простом и хорошем.

А это – старая песня Патти Гриффин, которую я в последнее время репетирую. Она называется «Моисей», и это первая песня с ее первого альбома. Я думаю, что это самая красивая песня из всех, которые я слышала. Я пела ее прошлым вечером, хотя должна была репетировать для прослушивания на роль в «Что бы ни случилось». Я пою совсем не похоже на Патти, и меня это беспокоит, поэтому я подпеваю ей, чтобы было гармоничнее. Я слышу ее в голове, и она вырывается у меня изо рта. И звучит неплохо.

Когда пою, я обычно теряю счет времени – может пройти час, а я буду думать, что прошло пять минут.

Я это обожаю.

Загорается зеленый, и Трейси поворачивает направо, а потом налево, и въезжает на стоянку, которую школа делит с торговым центром, где разрешается парковаться ученикам. Мне становится интересно, какие учителя у нас будут в этом году, и я понимаю, что технология перенаправления работает. Меня больше не окружают мрачные мысли.

Стоит это запомнить.

Мы кружим в поисках места – осталось 10 минут до звонка, а на парковке почти все занято. Так как я всегда ходила в школу пешком, я никогда не была на этой парковке до звонка. И не знала, как это зрелищно.

Никто не заходит внутрь. Очевидно, все ждут до последней секунды. Многие девочки расчесывают волосы, красятся, сравнивают наряды, пишут смс и делают вид, что не смотрят на парней. Парни или едят, или бросают друг другу мяч – или то, что они отобрали у кого–то, чтобы использовать как мяч – и делают вид, что не смотрят на девочек. Их явно не волнует, что с их лиц капает пот, а рубашки измазаны еще до того, как они зашли в класс. Они думают, что выглядят разгоряченно.

Наверно, неплохо быть парнем – они кажутся не такими застенчивыми, как девочки. Например, той ночью Джейми совсем не выглядел смущенным из–за того, что возбудился, когда мы целовались.

Я отворачиваюсь, чтобы Трейси не видела, как я краснею.

Приходится признать, что один из лучших моментов в начале учебного года – то, что я, возможно, буду видеть Джейми хотя бы раз в день. А может, чаще – смотря, что случится на нашем совместном ужине.

Когда у нас будет свидание.

— Это не свидание, — напоминаю я себе. Никто не говорил о свидании.

Когда Трейси заезжает на нечто, похожее на последнее свободное место на парковке, и я выхожу из машины в самый идеальный сентябрьский день, я ощущаю еще один проблеск возможностей – в этом году может случиться что-то хорошее. Стоя на этой парковке, где из магнитолы гремит Radiohead, а солнце так сильно отражается в крышах машин, что все кажутся вибрирующими в такт музыке в отдельных пузырях серебристого света, я чувствую – возможно (всего лишь возможно), я смогу что–то сделать с собой в этом году.

Роуз 2.0

— Трейс! Рози! Всем привет!

Пронзительный крик Стефани прорывается через шум на парковке. Мы с Трейси не видели Стефани все лето – ей пришлось провести три месяца на ферме своего папы в южном Иллинойсе из-за той встречи выпускников. Тогда ее мама чувствовала себя такой виноватой в разводе, что почти не наказала Стефани, которая напилась до отключки и оказалась в больнице. Но когда наступило лето, она собрала вещи Стефани и отправила ее тратить драгоценное время с коровами и свиньями. Стефани была на грани нервного срыва из-за этой поездки, заявляла, что там нечего делать и не с кем общаться.