Волшебство наполовину - Эдвард Игер

Та-которая-больше-не-была-Джейн села на неудобный стул под старину и стала просматривать один из справочников. Она листала его с таким видом, будто тыщу лет только этим и занималась, и в то же время в глубине души она испытывала странную пустоту и неуют, как если бы эта чопорная комната была вовсе не ее комнатой.

Чуть погодя, решив, что пока с нее хватит подобной литературы, она отложила справочник и вынула из кармана маленький круглый блестящий предмет. Она сидела и долго внимательно смотрела на него. В голове ее этот предмет странным образом соединился с охватившим ее чувством пустоты и неуюта, однако она никак не могла вспомнить, почему эта поблескивающая штуковина сделала ее такой несчастной и одинокой.

Дело же было в том, что когда она пожелала оказаться в другой семье, она ничего не сказала о том, чтобы остаться прежней Джейн. Именно поэтому она превратилась в девочку, которой бы и стала, если бы выросла в этом холодном сером доме. Но где-то в глубине души настоящая Джейн еще боролась за саму себя. Это называется борьбой вида за выживание, и так оно по сути и было.

Она немного посидела наедине с самой собой (или с двумя самими собой), а затем в дверях появилась какая-то леди. На ней было скучное серое шерстяное платье.

— Так вот ты где! — воскликнула она. — Мамочка уже начала беспокоиться — куда это делась ее Маленькая Паинька.

— Я играла, — сказала та-которая-была-теперь-полуДжейн- полуМаленькая-Паинька (думаю, что самое время ради экономии слов назвать ее просто ОНА).

— Где же ты играла? — спросила серая леди. — Тебя не было ни на веранде, ни на дворе.

— Я была там, за углом. Играла с детьми.

— Но за углом мы ни с кем не знакомы, — встревожилась серая леди. — Мамочке, конечно, хочется, чтобы ты дышала свежим воздухом и побольше двигалась, но лучше держаться подальше от незнакомых людей. А это были хорошие дети?

ОНА заколебалась.

— Тебе бы они не понравились, — сказала ОНА наконец и, опустив голову, снова стала разглядывать круглый блестящий предмет, который держала перед собой.

— Ты, Паинька, сегодня какая-то не такая, — с укоризной сказала леди.

— Я знаю, — с горечью сказала ОНА.

— Разве я тебя не учила смотреть прямо в глаза, когда к тебе обращаются? — продолжала леди. — Что это у тебя в руке?

— Не знаю. Я это нашла.

— Дай-ка посмотреть, — сказала леди. Она взяла блестящий предмет. — Э, да ведь это что-то очень интересное! Похоже на какой-то древний талисман. Ты погляди, тут что-то написано, только непонятно, на каком языке. Это не греческий и не латынь. Может быть, это санскрит[28]. Когда папа придет домой, он нам переведет. А теперь не лучше ли тебе немножко вздремнуть перед обедом?

Джейн, Марк и Катрин, и Марта уже тыщу лет дружно ненавидели сон перед обедом, и то немногое, что еще оставалось от Джейн, погребенной под слоями Маленькой Паиньки, вышло на поверхность.

— Я совсем не хочу спать, — сказала ОНА.

— Но ты всегда спала в это время! — воскликнула леди.

— Правда? — сказала ОНА, почувствовав, как сжимается ее сердце. — Я бы лучше накопала червяков и сходила бы на рыбалку.

Леди чуть ли не упала в обморок.

— Опомнись, Паинька! Разве ты не знаешь, что ловить рыбу — это жестокость, если это не связано с необходимостью добывать пищу, а у нас дома все вегетарианцы!

— Или бы построила форт из кубиков и повоевала бы оловянными солдатиками, — неуверенно сказала ОНА.

— Опомнись, Паинька! — снова воскликнула леди. — В этом доме нет оловянных солдатиков! Они символизируют собой милитаризм и для игр не годятся! Не могу понять, что это нашло на тебя сегодня. Должно быть, это влияние тех дурных детей! Лучше пойдем-ка в гостиную и положим этот древний талисман в шкафчик наших редкостей, а потом до возвращения папы ты можешь разучить новую пьесу.

Тому, что еще оставалось от Джейн, не понравилась картина исчезновения круглого блестящего предмета из рук владелицы, равно как и перспектива разучивать новую музыкальную пьесу. И в душу закрались некоторые сомнения относительно дома, где спят в дневное время и где избегают ярких цветов, и где все естественное и занимательное превращается в убогое и унылое. Но ОНА удрученно последовала из комнаты за серой леди, спустилась в большую холодную серую гостиную и села за рояль.

И оказалось, что игра на фортепьяно, которая раньше была для Джейн настоящей пыткой, теперь просто любимое дело. ОНА принялась играть легко и с блеском, а серая леди уселась на тяжелый стул из резного дуба и открыла журнал под названием «Аутлук»[29].

Так продолжалось бесконечно долго, и последняя крупица, оставшаяся от Джейн, уже начала было думать, что ей придется попрощаться с жизнью, как вдруг, нарушая занятия, кто-то постучал в парадную дверь.

— Кто бы это мог быть? — сказала леди. — У папы свой собственный ключ, а больше к нам никто не ходит.

«Это уж точно!» — прощально вспыхнула искорка прежней Джейн.

Леди направилась к двери и открыла ее. На пороге стоял маленького роста господин. У него была остроконечная бородка и довольно напряженное выражение лица.

— Добрый день, мадам, — сказал он, закладывая одну руку за спину, как будто скрестил на ней пальцы (что он и сделал). — Дело в том, что я пишу книгу о психологии детей, и прослышал, что у вас растет очень умная дочка. И вот мне подумалось, нельзя ли побеседовать с ней?

— О, как интересно! — воскликнула леди. — Я сама всю жизнь занимаюсь детской психологией!

— В самом деле? — сказал маленький господин и вид у него стал еще более напряженный.

— Да, это так. Какого метода вы придерживаетесь — Шварца-Меттерклюме или Бронтоссори?

Казалось, что маленький господин предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте.

— У меня свой метод, — сказал он. — Вы о нем не могли слышать.

— Как все это интересно! — воскликнула леди. — Проходите и расскажите-ка мне все о своем методе. — И она провела маленького господина по серому холлу в серую гостиную.

Тем временем Катрин высунулась из своей вечнозеленой засады.

— Тсс… — сказала она.

— Пошли, — сказал Марк, высовываясь из своей засады.

Сопровождаемые Мартой, они пересекли изумрудную лужайку и поднялись на крыльцо. Леди от возбуждения забыла закрыть парадную дверь и, стоя в прихожей, дети прекрасно слышали все, что происходило в гостиной.

— Нам бы, конечно, не хотелось никакой огласки, — говорила леди. — Вы ведь не будете называть ее в книге по имени?

— Естественно, нет, — сказал голос мистера Смита (потому что маленький господин — это был, конечно, он). — Главу о ней я назову «Случай Джейн».

Марк, Катрин и Марта услышали чей-то короткий вздох, как будто упомянутое имя что-то значило для кого-то, кто находился в комнате.

— Если только случаем это не ее собственное имя, — продолжал голос Мистера Смита.

— О нет, — сказал голос леди, — мы называем ее Паинька, имя же ее — Ифигения.

— Какая гения? — переспросила Катрин Марка.

— Чшш, — прошипел Марк Катрин.

— Понятно, — сказал голос мистера Смита. — Добрый день, Ифигения. Ты веришь в чудеса?

— Да что вы! — раздался голос леди, поспешившей ответить вместо НЕЕ. — Боюсь, что ваш метод несколько устарел. Ифигения никогда не верила ни в чудеса, ни в прочие разные выдумки.

— Об этом можно только пожалеть, — сказал голос мистера Смита. — Однако каковы ее интересы? Она что-нибудь коллекционирует?

— Ну конечно, — раздался голос леди, снова ответившей вместо НЕЕ. — Она коллекционирует предметы искусства. Сегодня, например, она принесла в дом редкий старинный амулет.

Стоя возле дверей, Марта ущипнула Катрин:

— Наш талисман! — прошептала она.

— Чшш! — прошептала в ответ Катрин.

— Неужели? — раздался взволнованный голос мистера Смита. — Нельзя ли взглянуть на него хотя бы одним глазком?

— Никаких проблем, — ответствовал голос леди. Слышно было, как она пересекла комнату, а затем наступила такая тишина, что у Марка, Катрин и Марты лопнуло терпение и они на цыпочках двинулись к гостиной, чтобы посмотреть, что же там происходит.

Пол в прихожей был натерт до блеска, и на нем лежало несколько половиков ручной вязки. Марта зацепилась ногой за один из половиков, поскользнулась и шлепнулась, влетев в гостиную, — как раз в тот момент, когда леди, закрыв шкафчик с редкими вещами, протягивала мистеру Смиту талисман. Вслед за Мартой в гостиной появились Марк и Катрин.

«Привет», — сказала ОНА, улыбнувшись им. После того, как она провела в этом сером доме полчаса, дети эти понравились ей гораздо больше, чем в предыдущую встречу. Она повернулась к серой леди:

— Это дети, с которыми я играла днем.

— Мда, боюсь, что это очень невоспитанные дети, — сказала леди, едва оправившись от удивления. И она грозно посмотрела на Марка, Катрин и Марту. — В этот дом не входят без разрешения. Думаю, будет лучше, если вы немедленно его покинете. Ифигения не хочет вас видеть.