Моисей - Петр Люкимсон

А вот далее следует вообще нечто странное:

«И было в пути на ночлеге — настиг Бог Моше и хотел умертвить его. И взяла Ципора острый нож и обрезала крайнюю плоть сына своего, коснулась ног Моше и сказала: "Ибо жених крови ты мне". И отпустил Он его. Тогда сказала она: "Нужна тебе кровь — кровь обрезания"» (Исх. 4:24—26).

Этот эпизод всегда вызывал особо язвительные насмешки атеистов, видевших в нем доказательство небрежности и нелогичности тех безвестных еврейских священнослужителей, которые, по их мнению, являлись подлинными авторами Пятикнижия.

В самом деле, с одной стороны Бог — Творец Вселенной поручает Моисею наиответственнейшую миссию и велит ему отправиться в Египет, а с другой — нападает на него ночью и хочет «умертвить» его, да вдобавок, напоминая языческих идолов, требует крови ребенка — пусть и, в отличие от этих кровожадных идолов, только «крови обрезания», иссечения крайней плоти. Воистину выходит, что Всевышний и Сам не понимает, чего он хочет от Моисея!

«Вот, значит, как этот библейский бог ценил спасителя народа еврейского, что чуть было не умертвил его сына, и спасла его мать, обрезав кусочек его полового органа», — писал Ем. Ярославский в «Библии для верующих и неверующих», этом классическом образце советской атеистической литературы.

Однако даже если стать на точку зрения этих авторов и признать, что Пятикнижие отнюдь не было продиктовано Моисею Богом, что Моисей вообще не являлся его автором, а оно было составлено гораздо позже на основе двух, а то и четырех различных текстов, подчас основанных на одних и тех же народных преданиях, но все же по-разному интерпретирующих Сущность Бога, то все равно трудно заподозрить этих неведомых его составителей в недостатке ума и таланта. И если текст Пятикнижия и в самом деле проходил жесткую жреческую редактуру, то этим редакторам ничего не стоило просто сократить этот противоречивый эпизод — и легко убедиться, что текст в этом случае ровным счетом ничего не потерял.

Но тем не менее данный эпизод в нем присутствует. А это, в свою очередь, означает, что либо он и в самом деле имеет фактическую основу и является неотъемлемой частью текста Пятикнижия, либо он имеет колоссальную смысловую и идеологическую значимость и не содержит глубинного противоречия с предшествующим текстом, либо и то и другое вместе.

К примеру все тот же критически настроенный читатель может предположить, что по пути в Египет Моисей внезапно тяжело заболел (скажем, сильно простудился — резкие перепады дневных и ночных температур в Синайской пустыне способствуют простудам) и, чтобы умолить Бога послать ему исцеление, Сепфора сделала обрезание сыну, как бы принеся его крайнюю плоть в жертву.

Но вот как трактуется этот эпизод в классическом комментированном издании Пятикнижия издательства «Сончино»:

«"И было в пути на ночлеге" — буквальный перевод использованного выражения в соответствии с его простым смыслом должен быть следующим: по причине поведения (Моше) на стоянке, где он расположился на ночлег. Мидраш ориентируется на простой смысл этого выражения и объясняет, что именно в поведении Моше вызвало столь сильный гнев Всевышнего. Рассказывается, что это был день, когда Моше должен был сделать обрезание сыну (то есть восьмой день после его рождения. — П. Л.), пока не закончился день, так как обрезание не делают ночью. Однако Моше, прежде чем сделать обрезание, занялся устройством ночлега. Если бы речь шла об обычном человеке, такое поведение можно было бы считать незначительной ошибкой. Но Моше, направлявшийся в Египет, чтобы предупредить фараона, что не только неповиновение приказам Всевышнего, но даже промедление с их исполнением наказывается смертью, не был простым человеком — и потому Всевышний так строго отнесся к его проступку. Поведение Моше на стоянке привело его к тяжелому заболеванию, и Ципора сразу же догадалась, в чем причина болезни, угрожающей жизни Моше.

"Умертвить его" — показать Моше, что его поведение, выразившееся в том, что он прежде всего направил свои усилия на решение материальных проблем (устройство стоянки для ночлега) и отодвинул исполнение заповеди на какое-то время, достойно сурового наказания. Мидраш приводит другую причину того, почему Моше медлил с обрезанием. Рассказывается, что Итро (оригинальное звучание имени тестя Моше, закрепившего в русском тексте Библии как Иофор. — П. Л.), который только начал осознавать, что воля Творца непосредственно проявляется в материальном мире и раскрывается людям, считал, что человеку должна быть предоставлена свобода выбора. По его мнению, каждый человек, так же как и он, Итро, обязан сам убедиться в бессилии идолопоклонства и только после этого прийти к служению Всевышнему. Обрезание же, совершенное на восьмой день, отмечая тело ребенка знаком союза со Всевышним, лишает человека возможности по своей воле прийти к служению Творцу. Поэтому он и взял с Моше слово, что первому сыну обрезание не будет сделано. Находясь у Итро, Моше не имел возможности сделать обрезание сыну, но теперь, уйдя от него, он должен был сразу же обрезать как младшего, так и старшего сына, незамедлительно исполнив волю Творца.

Иудаизм считает, что свобода выбора только тогда и возникает, когда человека с детства приближают к служению Всевышнему, так как дурное начало действует постоянно, и если не противодействовать ему, то оно, вне всяких сомнений, победит и уведет человека от Бога в мир мнимых удовольствий, а затем и в мир страданий...»

Таким образом, данный отрывок всегда трактовался евреями как доказательство первостепенной важности заповеди вступления каждого еврея в союз с Богом через обрезание крайней плоти и свидетельство того, что пренебрежение этой заповедью не прощается никому — Бог готов был умертвить Моисея и отказаться использовать его в качестве орудия Своей воли, потому что не собирался прощать ему уклонения от исполнения этой заповеди, данной еще праотцу еврейского народа Аврааму, от которого Моисея отделяло более четырех столетий истории.

В то самое время, когда Моисей двинулся из Мадиама в сторону Египта, рассказывают дальше Библия и устные предания. Бог явился во сне Аарону, поведал ему о том, какую великую миссию Он решил возложить на его младшего брата и его самого, и велел отправиться навстречу Моисею. Так братья встретились на той самой горе Синай, где Бог явился Моисею в Неопалимой купине.

Хотя Аарон и Моисей не виделись больше шестидесяти лет и за это время из находящихся в самом начале жизненного пути молодых людей превратились в убеленных сединами старцев, они мгновенно узнали друг друга, обнялись и расцеловались. Когда, разложив костер, они уселись за трапезу, Моисей рассказал Аарону о том великом чуде, которое случилось с ним недавно на этой самой горе, о своем разговоре с Богом и о тех знамениях, которые Он ему дал. Аарон жадно внимал каждому слову, сверяя его со своим сном: все совпадало, а значит, этот сон отнюдь не был простым сновидением или свидетельствовал о расстройстве его рассудка — выходило, что в сновидении с ним действительно говорил сам Бог и определил ему быть «устами» своего брата.