За пределами - Анна Чаадаева

много времени пережить и осмыслить всё, но после уезда Мирры, Лаурель запретил себе думать о ней, а сейчас получает плоды, ещё одно замечание в собственную сторону.

В такой ситуации сценарий отработан, победа за советником. Эта мысль о предстоящей победе вызвала у Лауреля непроизвольную улыбку. Он расправил плечи, отработанным жестом легонько сдвинул бумаги, намереваясь встать. Сейчас о дожмёт клиента, доведёт до отчаяния, обрисует безысходность ситуации и … уничтожит. Уничтожит? — Но это же сестра?! Нет! Это помеха. Очередная помеха. Лаурель всё уже давно решил, давно шёл к тому, к чему собирался прийти. А поэтому все помехи должны быть уничтожены, пусть у одной их них лицо его сестры. Без разницы. Дожать и уничтожить, стать свидетелем очередного самоубийства.

Губы советника уже дёрнулись для начала своей партии, но застыли. Всё тело резко перестало подчиняться. Лаурель не мог пошевелить ни пальцем. Только глазам разрешалось движение. Мужчина не понимал, что происходит. Он обвёл взглядом комнату, но кроме них двоих здесь никого не было.

— Тише, тише, господин советник. Мы же не хотим причинить Вам вреда.

Миррель о прежнему сидела на диване, в её глазах полыхал огонь, но не от отбеска, а её собственный. От девушки по полу к советнику тянулась полоса тёмной материи, окутывая Лауреля в кокон.

— Уж не решили ли Вы, что я могу оставить Вас так и пуститься в одиночку в удивительный квест по Ядру в поисках нужной мне информации?

Лаурель молчал.

— Я пришла в самое логово паука и поймала его, — Мирра встала и подошла ближе, не ослабляя удавки. Она взяла телефон и подвинула его ближе к Лаурелю. — Так что давайте, советник, дёргайте за свои ниточки. К утру мне нужна полная коллекция этих книжек.

Мирра сняла своё плетение с лица брата, освободила из пут одну руку и направилась обратно к диванам.

— С чего ты взяла, что я буду это делать, — послышалось в спину.

Девушка остановилась и натянула лассо из тёмных черт ещё сильнее. И лишь услышав сдавленный хрип, ослабила немного. Не оборачиваясь произнесла:

— Из чувства безмерной любви к своей обожаемой сестричке, брат.

К большому удивлению Мирры, с первыми лучами Солнца, в руках она держала последний том писания. Лаурель беспокойно спал в своём кресле. Она сняла с него сеть, оставив лишь небольшую часть на ноге, подобно цепи, держа как собаку, на привязи. Разложив все тома писания по порядку, девушка принялась за чтение. Спустя некоторое время в дверях появилась, видимо, секретарь брата, всё та же живая и общительная женщина, которая онемела при виде спящего советника и его сестры. Из замешательства её вывела просьбе девушки о кофе и завтраке. Женщина пыталась возражать, но всё же еду и напитки принесла. Когда секретарь выходила, Мирра попросила её не делать глупостей, объявив, что пока советник не принимает. И действительно, пока Лаурель не проснулся, ни звонков, ни визитов не было.

Во время чтения, Мирра заметила по полях множество пометок, написанных одной и той же рукой.

— Это писал отец, — произнёс Лаурель над головой Мирры.

Он уже проснулся, привёл себя в порядок: ночное пребывание на рабочем месте ему не в первой, и сейчас вместе с сестрой присматривался к текстам на полях.

— Отец боялся упустить нечто важное и поэтому чёркал всё, что в голову приходило. Но, что самое примечательное, в этих взбалмошных каракулях ничего нет, можешь даже не вчитываться.

Мирра нахмурилась и сказала брату не вмешиваться. Информация об отце не порадовала. Когда она жила с Лаурелем вдвоём, разговоры о родных редко всплывали. Мирру это устраивало. Ведь в брате она нашла и отца, и мать. Позабыв о биологических родителях. Лаурель начал разговор, да так непринуждённо, словно они вернулись в прежние времена.

— Пока ты была совсем крохой, и мать нянчилась с тобой, отец вечерами напролёт просиживал за этими книгами. Вы очень похожи внешне, я на секунду даже подумал, спросонья, что это он здесь сидит, — мужчина замолчал и улыбнулся каким-то своим мыслям.

Мирра не отвечала. От чего-то ей казалось, что сейчас брат говорит ей нечто важное, а любой комментарий может его спугнуть. Лаурель поднялся из-за стола, подошёл к окну и продолжил:

— Мне потребовался не один десяток лет, чтобы понять, о каком эксперименте они всё время говорили, — тяжёлый вздох. — Знаешь, Миррель, мы были экспериментом. Научной работой наших родителей. Хотя, узнал я об этом давно, ещё с их смертью, но вот суть понял совсем недавно.

Мирра хмурилась и пристально следила за братом, который ходил вдоль панорамных окон.

— Очень занятный, кстати, эксперимент. Хочешь узнать? — Лаурель задал вопрос и не дожидаясь реакции продолжил. — Занятные родственники, не находишь? У одного нет вообще никаких способностей, а вторая вдруг из светлого «источника» перевоплотилась в тёмного «охотника»! Один пустышка, а вторая перевёртыш! А? Не размышляла? А задумывалась ли ты, почему светлые и тёмные живут раздельно?

Шестерёнки в голове Мирры закрутились, сложив очевидное, но девушка не хотела знать результат. Брат его озвучил:

— Человек без способностей, я имею ввиду вообще, не воспринимающий ни тёмную, ни светлую энергию, может родиться только если один из родителей тёмный, а один светлый. Это правило. А я — живое подтверждение этому правилу. Результат неудавшегося эксперимента.

Мирра молчала.

— А вот ты, сестра, случай уже поинтересней, исключение из правил, да ещё какое! Хотя, в некотором роде, тоже провал. Позволь, я расскажу тебе суть: положительный результатом эксперимента был бы человек, в равной степени владеющий и тёмной и светлой энергией, или же, сочетающий в себе роли праетов: Отец был «источником», а мать — «ферратом», только не та мать, которая была у всех на виду, а наша настоящая мать. Родилась ты, и у тебя обнаружили огромный потенциал к генерации энергии, определив как светлого «источника», но что мы видим по факту? — Тёмный «охотник». Так что я закрываю эксперимент, признавая обе попытки создания сбалансированной особи неудавшимися.

Лаурель закончил речь и обернулся. Солнце, прежде заслоняемое фигурой брата, ворвалось в комнату и ослепило Мирру. Она зажмурилась.

— Так что, я не знаю, что ты собираешься найти в этих книгах, да и зачем они тебе. Хотя, чем бы дитя не тешилось…

И советник вернулся к своему столу, полностью погрузившись в дела и бумаги. Ведя себя так, словно рассказал сестре способ приготовления хлеба, а не огорошил важнейшей новостью. Вот от чего Миррель из светлой превратилась в тёмную. Вот, почему, к ней всегда была приставлена Марта, радар: брат предполагал, что с сестрой могут произойти изменения и