Людмила Зыкина. Издалека долго… - Юрий Беспалов

Тут еще подоспела операция на бедре, вставленный имплантант не прижился в организме, и Зыкина стала с трудом передвигаться, а потом и вовсе села в коляску. Увидев, что дело со здоровьем у подопечной обстоит не лучшим образом, эти двое ретировались, и где-то за год до кончины появились двое братьев-близнецов Константиновых, которые до конца жизни Зыкиной и занимались ее лечением. Беда не приходит одна — она споткнулась, упала и сломала ключицу правой руки. Осколок кости уперся в нерв. Врачи побоялись делать операцию, давать наркоз. Кость так и не срослась. Писать она не могла. При попытке поставить свою подпись на документах получались невообразимые каракули. (На юбилейных торжествах никто не подозревал, что правая рука и правая нога у Зыкиной не двигались вовсе). В таком состоянии она давала интервью, в котором утверждала, что проживет еще много-много лет, что чувствует себя способной поехать в юбилейный год по всей стране, правда, с прощальными гастролями, как бы заканчивая свой творческий путь.

В годы неурядиц со здоровьем Зыкиной ансамбль «Россия», тем не менее, хотя и в урезанном гастрольном пайке, гастролировал на прежнем высоком художественном уровне. Москва, Ижевск, Воронеж, Набережные Челны, Киев, Липецк, Пенза, Иваново, Екатеринбург. Мастера остались мастерами. Народные артисты России Владимир Красноярцев и Михаил Кизин, заслуженные артисты РФ Иван Пальчук и Виктор Кармаков, Вячеслав Семиков и Эфнан Ибадлаев, виртуоз-балалаечник Алексей Архиповский. Вместо покинувшего ансамбль Н. Степанова за дирижерский пульт встал народный артист России Анатолий Соболев. Кто из выдающихся деятелей искусства страны займет (и займет ли) место Зыкиной — не мне судить. Ясно одно: найти личность, равнозначную великой певице, будет архисложно и, по моему убеждению, почти невозможно. Пока такой нет.

Когда на пресс-конференции заходила речь об ошибках или неудачах в творчестве, Зыкина никогда не объясняла, в чем они конкретно заключаются. «Ошибки? А у кого их не было?» — вот и весь ответ. Если все-таки журналисты пытались узнать, какие именно неудачи у нее были, певица уходила от прямого ответа и отделывалась такими фразами: «Был период, когда слезливые, с надрывом произведения выдвинулись в моем репертуаре чуть ли не на первый план». «Я пела много песен — бесхитростных и нередко слащавых». «Сказывалось отсутствие глубокого художественного вкуса». «Освоение песен современных композиторов было процессом мучительным. Как теперь неловко вспоминать некоторые, пусть даже популярные произведения тех лет…»

В апреле 1986 года по телевидению транслировался концерт Зыкиной, посвященный старинному русскому романсу, под названием «Мечтой любви, мечтой прекрасной». После эфира, как из рога изобилия, посыпались в ее адрес письма. Одни — с критикой исполнения романсов, другие — с восторгом и восхищением.

Вручение ордена Святого апостола Андрея Первозванного Владимиром Путиным в Кремле.

— Каких писем больше? — спрашивает.

— Хвалебных.

— Значит, романсы полюбились большинству зрителей.

— Это ни о чем не говорит. Когда вы поете «Течет Волга» или «Оренбургский платок», все сходят с ума, ни одного критического, даже малейшего, замечания ни в прессе, ни в вашей почте нет. Здесь же ситуация другая. Критикуют не болваны стоеросовые, а люди просвещенные, знающие толк в старинном русском романсе. И писем таких не одно-два, а гораздо больше.

— Ну и что?

— А то, что у самого гениального человека не всегда все идет гладко. И когда вас журналисты спросят, а они обязательно спросят, что вы думаете о вашей интерпретации старинного романса, вы объясните им, что захотелось попробовать себя в новом амплуа, но не все получилось, как задумывалось. Так будет лучше для вас же.

Зыкина слушала меня и молчала. Молчание я расценил как согласие с моими доводами. И продолжал:

— «Лишь в неудаче художник познает свое подлинное отношение к творчеству», — говорил Стефан Цвейг. «Живая неудача лучше мертвого шедевра», — утверждал Бернард Шоу. «Все люди ошибаются, но великие люди сознаются в ошибках», — писал Бернар Фонтенель, французский писатель и ученый. Могу еще привести примеры высказываний известных личностей по поводу неудач и ошибок.

Мои слова если и возымели какое-то действие на Зыкину, то весьма незначительное. Она была по-прежнему немногословна, когда речь заходила о неудачах. Вот реакция певицы на вопрос корреспондента журнала «Крестьянка» (№ 2, 1997 год) о неудачах в творчестве:

— Когда-то Александра Николаевна Пахмутова и Николай Николаевич Добронравов принесли мне песню «Нежность», а я ее не поняла. Не ощутила. Она у меня не получилась. Сколько ни пела — никак! А сейчас пою.

Примерно так, коротенько, она отвечала на вопросы представителей прессы по прошествии нашего с ней разговора в 1986 году. И еще я заметил: чем старше становилась певица, тем меньше было разговора о неудачах. Возможно, проистекло это от двух вещей: приобретенной мудрости и опыта, научившего ее тому, что не нужно исправлять в творчестве слишком много.

В 1964 году Зыкина оказалась в компании с Плисецкой и Гагариным на торжествах в честь Дня космонавтики в Кремле. «Я всегда волнуюсь, — делилась балерина с космонавтом номер один тайнами своей профессии, — независимо от того, танцую в первый раз или в сотый. Волнение лежит в основе всякого творчества. Не то волнение, когда дрожат руки и ноги, хотя и оно бывает, а волнение за результат, за реакцию зрителей». На вопросы журналистов о ее волнении во время выступлений на концертных площадках мира Зыкина говорила то же самое, что и Плисецкая, но с поправкой: «Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит, но руки и ноги никогда не дрожали».

Волновалась Зыкина больше всего в самые кульминационные моменты творческой жизни. Первое потрясение, почти, как говорила, стресс, она испытала весной 1964 года на первых ее гастролях во Франции на сцене знаменитого зала «Олимпия».

Готовилась к ним основательно. Поменяла прическу, изменила детали туалета, выбрала нужный сценический макияж, сшила три платья, в тон к ним подобрала красивые цветастые платки-полушалки, выучила несколько песен на французском языке.

(Перед очередными зарубежными турне Зыкина разучивала песни на языке той страны, куда ее гнал ветер гастролей. В Японии, Индии, Корее, Вьетнаме, Новой Зеландии и ряде стран Европы она исполняла их популярные песни в самом конце представления, что всегда вызывало взрыв ликования сидящих в зале.)

Заглянув из-за кулисы в зал перед выходом на сцену, она почувствовала вдруг, как по всему телу волной пробежала нервная дрожь. Еще бы! Ведь на концерт явился «весь Париж»: кабинет министров почти в полном составе, видные представители политического, культурного и литературного мира — Луи Арагон, Морис Торез, Пьер Карден, Ив Сен-Лоран, Кристиан Диор, Жан-Поль Бельмондо, Мишель Мерсье, Фернандель, де Фюнес, Серж Лифарь, Мирей Матье, Шарль Азнавур.