Не любить невозможно - Марианна Лесли

— По-видимому, он принял на себя часть родительских обязанностей по отношению к вам. А как родители смотрели на это?

— О, они были счастливы, что у их младших мальчиков такой замечательный пример. Они и сами во многих вопросах полагались на своего старшего сына и считали его чуть ли не всемогущим. Мне кажется, мама до сих пор в этом уверена. А отец, так тот до самой смерти каждую фразу начинал со слов: «Стив сказал…».

— Твой отец… его уже нет?

Норман кивнул.

— Он умер. Вернее, погиб при исполнении полтора года назад.

— Какое несчастье, — искренне посочувствовала Сюзанна.

— Да, — с грустью проговорил Норман. — Его смерть заставила меня многое понять, пересмотреть свои взгляды, сменить профессию и вернула в семью.

— И ты покончил с бунтарством? — мягко предположила Сюзанна.

Ее проницательность уже не удивляла его.

— Верно. Раз и навсегда, — признался он. — Я понял, что пришло время повзрослеть и взяться за ум. Я поступил в полицейскую академию, а потом пошел работать в полицию. — Норман широко улыбнулся. — Вот и вся история. Теперь я служу здесь, в полиции своего родного городка, честный и неподкупный коп.

Сюзанна кивнула, заметив, что в его золотисто-карих глазах пляшут чертики, снова смущая и возбуждая ее. Опустив взгляд, она машинально посмотрела на свои часы и ахнула.

— Бог мой! Да ведь уже двенадцатый час! Как быстро пролетело время!

— Да, заболтался я что-то, — покаялся Норман. — Хочешь еще кофе?

— Нет, спасибо. Думаю, мне пора домой. У тебя ведь завтра с утра дежурство?

— К счастью, нет, — с довольной улыбкой ответил Норман. — Завтра у меня свободная суббота. Так что, может, сходим пообедать куда-нибудь? Или в кино? Или и то и другое?

Боже, как же Сюзанне хотелось ответить «да»! Но в тот же миг в ее памяти всплыло предостережение Энтони Дугласа о том, что ей лучше молчать, и напомнило об угрожавшей ей опасности. С Норманом она совсем забыла о ней, расслабилась, наслаждаясь каждой минутой их общения, их близости… и больше всего — теми жаркими мгновениями его горячих ласк и поцелуев.

Но, напомнила себе Сюзанна этот их совместный вечер — совершенно особенный, чудесный, свободный от треволнений и страхов, — они провели в его квартире, где их никто не видел. Но показаться с Норманом на людях совсем другое дело. Это опасно. Не только для нее, но и для него. А она не может допустить, чтобы он подвергся из-за нее опасности. Если с ним что-то случится, она себе этого никогда не простит.

— Я… э-э… пока не знаю, что буду делать завтра, — солгала она. У нее тоже был выходной. — Возможно, будет заседание кафедры. Если да, то я не знаю, во сколько освобожусь.

— Ну что ж, значит, завтра я позвоню тебе и ты мне скажешь, есть у тебя время или нет. Хорошо?

— Хорошо, — промямлила она. Придется завтра отключить мобильный, а домашний переключить на автоответчик. — Она поднялась, и Норман тоже встал и, сцепив руки на затылке, сладко потянулся.

У Сюзанны пересохло в горле при виде этой широкой, сильной груди и крепких, вздувшихся мускулов. Она нервно сглотнула, не в силах оторвать от него восхищенный взгляд. Мужчина просто не должен быть таким красивым, это нечестно. Это же настоящее ходячее искушение.

Не без усилий ей удалось отвести от него глаза, пока он не заметил, как она пялится на него.

И только спустя полчаса, уже лежа, свернувшись клубочком, в своей постели, ей пришло в голову, что за весь вечер она всего лишь раз, под конец, вспомнила о своих неприятностях и страхах. А почему? Да потому что с Норманом она чувствовала себя спокойной и защищенной, словно находилась за каменной стеной. Еще ни с кем и никогда ей не было так хорошо.

А он еще утверждает, что вылеплен не из того теста, что его героический старший брат?

Сюзанна сонно улыбнулась и покрепче обняла подушку, представляя, что это Норман. Может, для кого-то он и обычный парень, но для нее он самый настоящий герой.

Весело насвистывая какой-то незатейливый мотивчик, Норман быстро шагал по выложенной плитами дорожке, окаймленной кустами жасмина и сирени, к небольшому двухэтажному симпатичному коттеджу, расположенному на тихой улочке на окраине города.

Стоял чудесный осенний день, один из тех, когда воздух свеж и прозрачен, желто-багряная листва подрагивает в легком дуновении ветерка, а солнце, уже не жаркое, но еще теплое, окутывает все вокруг своим золотистым сиянием.

И настроение у Нормана было под стать погоде — такое же бодрое и превосходное. Он вытащил связку ключей из кармана куртки, отпер дверь и ступил в успокаивающую, благодатную тишину родительского дома.

— Мам, ты где?! — прокричал он.

— Я здесь, на кухне, разговариваю по телефону, — отозвалась Клара Чейни. — Скорее иди сюда и поздоровайся со своим братом.

— Которым? — проворчал Норман и, быстро пройдя через холл и короткий коридорчик, оказался в чистой и уютной кухне.

— Со Стивом, — ответила Клара, протягивая ему трубку.

— Здорово, Большой брат, — сказал Норман. — Откуда звонишь? Почему не звякнул мне на мобильный?

— Пока не могу. Там, где я сейчас нахожусь, мобильная связь ни к черту.

— Ого! — воскликнул Норман. — Далековато же тебя занесло, братишка. А где это, если не секрет?

Секрет, разумеется.

— Ну хоть скажи, на каком континенте. Где-нибудь в дебрях Амазонки или в африканских джунглях? — поддразнил брата Норман.

Мать прислушивалась к их разговору и, судя по всему, была не слишком довольна его тоном.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — отрезал Стив. — А у тебя как дела, малыш? Все никак не повзрослеешь?

Укол старшего брата нисколько не обидел Нормана. Зная Стива, он прекрасно понимал, что под его напускной ворчливостью скрывается искренняя привязанность, любовь и беспокойство за него. Если бы вдруг Стив заговорил с ним другим тоном, это, напротив, означало бы, что что-то не так. Норман хорошо знал, что они, четверо — три брата и сестра, — болеют друг за друга всей душой и, если понадобится, всегда придут друг другу на выручку.

— А куда мне торопиться? — ухмыльнулся Норман. — Мне всего двадцать девять, совсем юный возраст. Это ж ты у нас взрослый тридцатичетырехлетний дядечка, потому и ворчишь не переставая.

— Сосунок! — огрызнулся Стивен, вызвав тем самым довольный смешок младшего брата. — Скажи лучше, как мама?

— Ты же только что с ней разговаривал, что ж сам не спросил? — удивился Норман.

— Да я-то спросил, — посерьезнел Стив, — но ты же знаешь нашу мамочку. Окажись она даже при смерти, все равно будет твердить, что «все отлично, просто замечательно». Разве от нее услышишь правду?