Номер для рыжей и фехтовальщика (СИ) - Медич Майя

— Значит, в этом мы согласны, — обрадовался Винсент Орс.

— Более чем, — собеседник тоже не испытывал огорчения. — У моей дочери есть ряд пожеланий относительно декораций и некоторых деталей… Сами знаете… Девушки мечтают о свадьбе с самого детства, и мне хотелось бы осуществить некоторые ее мечты. Но смею заметить, что ее пожелания не идут вразрез с вашими планами.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь, — кажется, фехтовальщик сделал паузу на то, чтобы сделать глоток чего-то, что распивал со своим другом. — Я не желаю становиться между мечтами вашей дочери и их воплощением. Буду рад, если она примет активное участие в организации свадьбы, привнесет в мероприятие свои идеи и заодно порадует себя. Уверен, что у нее прекрасный вкус. Все те разы, что я имел честь видеть ее, она выглядела потрясающе. Удивительно элегантная и утонченная девушка.

— Главное — не запрещайте ей надевать пышное платье, — пошутил Шергис.

Рут в красках представляла себе, как какая-то девушка идет к алтарю в огромном платье с длинным шлейфом и количеством оборок, выходящем за все разумные грани. Богатые леди любили такие наряды. Им казалось, что так они показывают свою состоятельность и женственность. У Рут на этот счет были свои идеи. Она хотела бы облегающее платье с разрезом, чтобы наряд не стеснял ее движения.

Однако размышления о свадебном платье не продлились долго. Рут даже удивилась тому, что вообще начала размышлять о подобном. Она с детства не мечтала о свадьбе, как многие другие девушки. Ее всегда интересовало что-то другое. Рут бросила взгляд на Алана. Тот был погружен в содержание беседы. Вряд ли он подозревал, о чем вдруг начала подумывать Рут. А Рут и сама не подозревала, что способна на такие мысли. Чудеса, да и только. Вот, что происходило с ней.

— Для девушек платье — это святое, — со знанием дела заметил Орс. — Пусть Мадлен выбирает такое, какое захочет. Мечты должны сбываться.

А как же мечты Алана? Рут хотелось задать этот вопрос, но вряд ли карандаш дал бы на него ответ.

Мужчины поговорили о том, где лучше провести церемонию бракосочетания. Читая это, Алан бледнел. Рут смотрела на него с беспокойством и сочувствием. За него решали буквально все, а он словно не имел никакого права голоса. Рыжая не хотела бы оказаться на его месте.

В какой-то момент Рут заметила, что ноздри Алана вздымаются. Казалось, он вот-вот сорвется и направится к отцу выяснять отношения. Возможно, выяснять физически. Этого нельзя было допустить. Рут положила свою руку на руку Алана. Ей хотелось поддержать его, дать понять, что он сам хозяин своей судьбы. Алан оценил этот жест. Он кивнул в знак благодарности и немного расслабился.

— Подробный список приданого я направлю Вам письменно, — сказал Шергис. — Не вижу смысла обсуждать его сейчас.

— Поддерживаю, — согласился Орс. — Мы с Вами люди состоятельные, да и Алан успел нажить немало. В этом вопросе мы непременно сойдемся без лишних споров. Как насчет еще одной порции шерри?

— С превеликим удовольствием.

У мужчин явно царила настоящая идиллия. Рут с легкостью представляла себе, как они обмениваются дружескими взглядами и пьют за здоровье будущих супругов.

— Мне все больше нравится эта идея, — карандаш писал от лица Орса. — Нас ждет великолепная свадьба, о которой напишут все газеты. Наши дети станут прекрасным примером идеального союза. Мадлен все еще сопротивляется?

— Практически смирилась, — ответил Шергис. — Поначалу ей не нравился ваш сын, по правде говоря, но потом она убедилась в том, что ее мягкий, но твердый характер сможет обуздать его своевольный нрав.

— Совершенно верно, — поспешил подтвердить Орс. — Своевольность ему свойственна. Алан считает, что ему все дозволено, но это только пока. Как только он погрузится в семейную жизнь, он изменится. У него не будет другого выбора. Признаться, я и сам был таким, но, как Вы можете заметить, из меня получился замечательный муж и отец.

Алан не выдержал. Он вскочил на ноги. Рут не успела его остановить. Возможно, и не стала бы. Если бы кто-то так спокойно говорил, с чем ей придется смириться в будущем, она бы тоже вспылила. А пока Алан ходил по комнате туда-сюда, иногда бросая взгляд на бумагу. Карандаш не останавливался. Мужчины продолжали говорить, обозначали все больше деталей, составляли списки гостей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кстати… — говорил Шергис. — Дорогой Орс, не поймите меня неправильно, но я — журналист, я знаю многое. Есть некий слушок о том, что ваш сын увлекся какой-то сомнительной девушкой…

— Из отеля? — перебил его фехтовальщик. Рут замерла.

— Да…

— Ох уж эти сомнительные девушки… — сказал Орс. — Вечно влезаю туда, куда влезать им не положено. Мне бы хотелось, чтобы эта рыжая простолюдинка знала свое место, но она то и дело крутится рядом с Аланом. Я постараюсь решить вопрос с домом как можно быстрее, чтобы изолировать Алана от нее. Это должно сработать. К тому же скоро мы уедем на соревнования. Там-то он о ней окончательно забудет. Не переживайте на этот счет. Мальчик просто никак не может нагуляться.

Алан, прочитавший это, окончательно вышел из себя и ударил кулаком в стену. Рут, возмущенная не меньше, призвала его вести себя потише, хотя сама была бы не прочь, стукнуть что-нибудь со всей силы. Обожание Орса-старшего как фехтовальщика меркло на фоне того, что девушка теперь думала об Орсе, как о человеке.

— Хорошо… — карандаш писал за Шергиса. — Уверен, что Вы решите проблему с девушкой. Но давайте обсудим еще один слух…

Карандаш сделал паузу.

— Какую? — все-таки продолжил он за Орса.

— Тот слух, что Алан давно превосходит Вас в фехтовании.

Рут оторвалась от созерцания букв на бумаге и посмотрела на Алана. Тот не проронил ни слова.

Глава 12

— О чем Вы? — уточнил Винсент Орс. — Алан никогда не побеждал меня в поединках. Номер один в мире фехтования все еще я…

— Официально — да, — ответил собеседник. Карандаш продолжал писать, Рут пристально следила за ним. — Но…

— Никаких «но»! — возмущение Орса чувствовалось даже через пергамент. Еще немного, и бумага могла бы загореться. Рут мысленно порадовалась тому, что не подслушивала этот разговор в непосредственной близости. Ей было бы очень неловко и безумно хотелось бы спрятаться где-нибудь.

— Не обижайтесь на меня, — попросил Шергис. — Понимаю, что тема для Вас неприятная и щекотливая, но хочу повторить… Я — журналист… Мне по профессии положено знать многое…

— Некоторые вещи Вам знать необязательно, — Орс настаивал. Рут читала много его интервью и никогда не замечала, чтобы он был груб с журналистами. Но этот журналист оказался особенным и зашедшим слишком далеко. Орс хотел покончить с этом. — Мои отношения с моим сыном касаются только нас. Никого больше. Я не лезу в ваши дела, а Вы не лезете в мои. По-моему, это честное сделка, раз уж наши семьи скоро породнятся.

Карандаш сделал небольшую паузу. Наверное, эта пауза повисла и на встрече тоже. Рут опасалась спрашивать что-то у Алана. Его лице все больше и больше выдавало нарастающую злость. Если бы журналист говорил неправду, размышляла Рут, Алан вряд ли пришел бы в ярость. Значит, Шергис был прав, и Алан превосходил своего отца как фехтовальщик. Такого Рут точно не планировала сегодня узнать. Видимо, Алан не зря волновался относительно того, что девушка может узнать что-то лишнее.

— Но однажды Вам все равно придется закончить карьеру, — после паузы первым заговорил Шергис. Он был настойчив, как и любой другой представитель из мира прессы. — И, когда Вы закончите карьеру, Алан займет свое место на вершине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Разумеется, однажды это случится, — ответил Орс-старший.

— И когда же?

— Когда я сочту нужным.

Орс умел держать удар, и в итоге журналист сдался. После этого к теме карьеры фехтовальщиков уже не возвращались. Обсуждение свадьбы снова стало эпицентром разговора. Тематики, цветы, потенциальные гости, скатерти, посуда… Любой бы зачитался такими подробностями, но только не Рут. Рут все это не интересовало. Она уселась на полу, скрестив ноги, и без особого внимания следила за продолжением беседы, а Алан отошел к окну и повернулся спиной к комнате. Девушка хотела дать ему время остыть и прийти в себя. К тому же ей не хотелось попасть под его горячую руку. То, как Алан сжимал и разжимал кулаки, она прекрасно видела.