Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

Наташка крепко прибрала к рукам папашку. Ленинид теперь работает в мастерской, перетягивает диваны, кресла, стулья. Кстати, очень неплохо зарабатывает. Пить он бросил. Пару раз пытался развязать, но Наталья у нас баба суровая, общим весом за сто кило, впрочем, и рост у нее впечатляющий – все метр восемьдесят будут. Щупленькому Лениниду без шансов справиться с супругой, ежели та впадает в раж.

Наталья просто отколошматила муженька, применяя при экзекуции самые простые подручные средства: скалку и доску для разделки рыбы…

– Чего тебе надо? – спросила я.

Папенька икнул.

– Напился? – озверела я.

– Ну доча, – залебезил Ленинид, – раз в год и случилось, нечаянно.

– Здравствуй, Ленинид, – высунулась из кухни Тома, – хочешь картошечки?

– Он уходит, – железным тоном сообщила я.

– Уже? Так быстро? – изумилась подруга.

– Ну доча, – ныл папашка, – пусти, только на одну ночку, сама знаешь, убьет Наташка, если запах учует!

– Ночуй там, где пил, – отрезала я.

– Так с мужиками принял, чуток совсем, и по полбутылки не получилось…

– Ступай себе, – велела я, – значит, к жене на пьяную голову нельзя, а ко мне можно?

– Ну не на улицу же, – взмолился папахен, – будь человеком! С моей биографией никак нельзя в легавку попадать… Живо арестуют и…

– Входи, – вздохнула я, – только тихо, на цыпочках, идешь и ложишься в углу, в гостиной, на пол. Раскладушки нет. Подушку возьми с моей кровати, плед с дивана в гостиной.

– Хорошо, хорошо, – забормотал папулька, стаскивая ботинки, – не беспокойся, я привыкший, могу просто так лечь, без всего, мне бы только Наташка не узнала, убьет, ей-богу, убьет, не пожалеет! – Давай двигай, – пихнула я его в спину, – но чтобы тихо, а утром умотаешь!

Я вернулась на кухню и сообщила:

– Отец пришел, переночевать попросился, у них дома полы лаком покрыли.

Никто не усмотрел в этой ситуации ничего особенного. Филя продолжал жевать картошку, Лерка завела длинный рассказ о том, какую шубу следует покупать в этом сезоне.

– Обязательно длинную, мех щипаный, а еще лучше вязаную…

– Разве шубу можно связать? – удивился Филя. – Мех, он ведь как пластина.

– Темнота, – усмехнулась Парфенова, – жуткая, черная, дремучая темнотища! На последнем меховом аукционе Алла Борисовна Пугачева приобрела манто, связанное из бобра…

– Но мех-то снимают большим куском, – настаивал Филя.

– Потом режут и вяжут!

– Зачем?

– О боже! – закатила глаза Лера. – Деревня…

Дзынь, дзынь – донеслось из прихожей.

– Сиди, – сказала Тома и побежала к двери.

Я тупо глядела в чашку. Отличный денек выдался, в каждой комнате по пьяному мужику, злобно затаившийся Аким, наглая Парфенова и простой, как веник, Филя.

Кого еще прибило к нашему берегу?

В кухню, смущенно улыбаясь, вошел Юра:

– Вот, ребята, пригрейте на денек-другой!

– Опять Лелька выгнала! – всплеснула я руками.

Юрке было стыдно признаться при посторонних, что его жена временами превращается в жуткую мегеру, поэтому он быстро сказал:

– Нет, нет, что за ерунда тебе в голову приходит, зачем Лельке меня прогонять!

«А почему она всегда это проделывает?» – хотела было я заявить в ответ, но перехватила умоляющий взгляд приятеля и промолчала. В конце концов, ни Парфеновой, ни Филе незачем знать подробности супружеских передряг Юрасика.

– Просто у нас полы лаком покрыли, спать невозможно! – сообщил майор.

Лерка хихикнула:

– Надо же, какое странное совпадение! Только что явился Вилкин папаша, у него тоже половая проблема. Вы случайно не в одной квартире проживаете?

– Нет, – спокойно ответил Юрка, – правда, соседствуем по подъезду.

Парфенова зевнула:

– Как хотите, а я спать пошла!

Филя тоже поднялся:

– Спокойной ночи, пойду умоюсь, а потом постелю себе у балкончика.

Оставшись с приятелем вдвоем, я поинтересовалась:

– Ну и что на этот раз?

– Да глупость вышла, – забормотал Юрасик, – Ленку Комосову провожали в декрет, чаек устроили… А мне от имени отдела поручили подарок отдать, коляску мы ей купили, шесть тысяч как одну копеечку выложили… Ленка, конечно, обрадовалась, ну и чмокнула меня в плечо…

– Ага, понятно, Лелька углядела след от помады, и понеслось!

Юра молча кивнул.

– Ладно, – милостиво разрешила я, – ступай в гостиную, там, правда, Ленинид дрыхнет, думаю, не поссоритесь, но уж, прости, раскладушки нет. Ее Филя сломал, а диван там сам знаешь какой, по мне, так лучше на полу лечь, на ковре. Подушку и одеяло дам.

– Ну и ладушки, – повеселел Юрка.

Я пошла к себе в спальню и под раскаты громового храпа Олега вытащила из шкафа одеяло. Может, тоже устроиться в гостиной? Под такую «музыку» спать невозможно.

Обхватив одеяло двумя руками, я потащилась по коридору, чувствуя жуткую усталость. Но не успела добрести до нужной двери, как звонок вновь ожил. Чья-то нахальная рука жала на кнопку, совершенно не смущаясь, что часы показывали два ночи. Припомнив всю ненормативную лексику, я, посмотрев в глазок, обнаружила на лестничной клетке мужа Парфеновой – Витьку, отчего-то держащего в руке махровое полотенце.

– Тебе чего? – спросила я, распахивая дверь. – На часы смотрел? Совсем с ума сошел? Олегу в семь вставать.

Витька молча отодвинул меня и вошел в прихожую, его лицо покрывали крупные капли пота, что, учитывая холодную, просто ледяную погоду, казалось странным.

– Где Лерка? – просвистел он. – Где моя жена?

– Спит, – обозлилась я.

– Где?

– В комнате, естественно.

– С кем?

Я повертела пальцем у виска:

– Витек, у тебя совсем с мозгами плохо? Одна, конечно.

– А ну отойди, – толкнул меня Витька.

Широким шагом, не снимая ни ботинок, ни куртки, он пошел по коридору, распахнул дверь в Томуськину спальню и заорал:

– Вставай, Лерка, смерть твоя на пороге!

Храп, разносившийся крещендо по всем помещениям, внезапно стих.

– Что случилось? – совершенно разумным, трезвым голосом спросил Семен. – Вилка, ты?

– Виктор, уйди оттуда, – велела я, – и вообще, какого черта ты носишься по нашей квартире?

– Лучше молчи, бандерша, – ответил Витек и начал заглядывать в остальные комнаты.

– Почему бандерша? – удивилась я.

– Ну, мамка, – хрюкнул Витька, – как же еще назвать тетку, которая содержит на дому публичный дом!

Я не успела даже обозлиться на оскорбление, как он распахнул дверь в спальню, где мирно, на двух матрацах спала ничего не подозревающая Лерка, и заорал:

– А, сука, попалась! Думала, шито-крыто все! С любовничком тут устроилась!

Вспыхнул свет. Парфенова оторвала от подушки голову и простонала:

– О боже, ну что еще! Дайте спать!

– Спать ей захотелось! – заорал Витька и сдернул с Лерки одеяло.

Та взвизгнула и заверещала:

– Охренел совсем, козел?! Может, еще и маменьку свою сюда притащил! Убери лапы, не у себя дома! Скажи ему, Вилка!

– Где он! Говори! – бушевал Витька.

– Кто? – вопила Лерка. – Кто?

– Он, – наседал на нее муж, – он – твой любовник! А ну живо колись, с кем тут времечко сладко проводишь, сучара!

– Да пошел ты, – заорала Парфенова так, что в буфете звякнули рюмки, – вместе со своей мамашей придурочной и с бабкой идиотской!..

В этот момент в дальнем углу комнаты что-то зашевелилось.

– Ага, – подскочил Витька, – вон он, попался…

В коридор выползли все: Филя в чудовищной пижаме цвета детской неожиданности, Томуська в ночной сорочке, плохо соображающий и все время хватающийся за голову Сеня, Юрка в темно-синих трусах… Позади всех маячил Олег. Похоже, что хмель отпустил и его.

– Вот он, – ликовал Витька, – вон…

– Да это Ленинид, – обозлилась я, – перепутал комнаты и вместо гостиной устроился у Лерки.

Папаша, растерянно моргая, смотрел на присутствующих. Витька подался к нему, бросил на пол полотенце, в которое кутал руку, и я увидела огромный, страшный пистолет.

– Эй, эй, парень, – замахал руками папулька, – ты чего… Эй, положи пушку-то!

– Прощайся с жизнью, сволочь, – просипел Витька, вскинул руку, но тут на него с двух сторон кинулись Юрка и Олег, мигом применившие профессиональные навыки. Они враз скрутили нападавшего. Олег выхватил у него пистолет и сурово поинтересовался:

– Где взял?

– Купил.

– Разрешение есть?

– …тебе, а не разрешение, – выпалил Витька.

– Зачем тебе оружие? – поинтересовался Юрка.

– Она мне всю жизнь сломала, – зарыдал тот, – а теперь еще и изменять начала…

– Идиот, – зашипела Лерка, – кретин.

– Убью, – взревел Витя.

– А ну всем молчать, – гаркнул Семен, – ведите этого боевика на кухню, вы, девчонки, ложитесь, а мы сейчас с ним побеседуем!

Не в силах спорить, я рухнула в кровать, слыша, как за стеной бубнят мужские голоса. Потом наступила тишина, Олег вернулся и лег, через секунду раздался храп. Я пнула супруга ногой, звук изменил тональность. Мои глаза блаженно закрылись. Слава богу, безумный вечер, вернее, ночь, закончилась.