Отечественные мореплаватели-исследователи морей и океанов - Николай Зубов

Таким образом, Беринг получил от чукчей новое подтверждение существования пролива между Азией и Америкой.

9–11 августа во время обхода Чукотского Носа увидели остров Св. Лаврентия, о котором Берингу рассказывали чукчи и который, как мы увидим дальше, уже был показан на карте Львова 1726 года.

13 августа на 65°30′ с. ш. Беринг созвал совещание офицеров о дальнейшем плавании. Шпанберг предлагал до 16 августа итти на север и, если не будет обнаружен перешеек между Азией и Америкой, то в 66° с. ш. повернуть обратно.

А. И. Чириков, напротив, предложил:

«Понеже известия не имеется, до которого градуса ширины из Северного моря, подле восточного берега Азии, от знаемых народов европейским жителям бывали; и по оному не можем достоверно знать о разделении морем Азии с Америкою, ежели не дойдем до устья реки Колымы, или до льдов – понеже известно, что в Северном море всегда ходят льды – того ради надлежит нам непременно, по силе данного вашему благородию указа, подле земли итти, ежели не воспрепятствуют льды, или не отыдет берег на запад, к устью реки Колымы, до мест, показанных в означенном е.и.в. указе, а ежели земля будет наклоняться еще к N, то надлежит, по двадцать пятом числе сего настоящего месяца, в здешних местах искать места, где бы можно было зимовать, а наипаче против Чукотского носа, на земле, на которой, по полученной скаске от чукоч, чрез Петра Татаринова, имеется лес. А ежели до означенного числа будут противные ветры, то в то время всегда искать зимовой гавани»[88]. В этом предложении скромный Чириков показал себя умным и мужественным моряком.

15 августа 1728 г. на 67°18′ с. ш., т. е. уже в Чукотском море, Беринг из-за боязни зимовки решил повернуть на юг. Уместно здесь еще раз вспомнить инструкцию Петра Первого, в которой геодезистам Лужину и Евреинову приказывалось выяснить, «сошлася ль Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно сделать, не только зюйд и норд, но и ост и вест…» Но Беринг ограничился плаванием только на «норд и зюйд».

17 августа на обратном пути был увиден остров, названный в честь святого того дня островом Св. Диомида, также уже показанный на карте Львова 1726 года.

2 сентября после пятидесятидневного плавания «Св. Гавриил» вернулся в Нижне-Камчатск.

В следующем, 1729 г. Беринг, отослав «Фортуну» в Большерецк, на «Св. Гаврииле» пошел на восток для поисков земли, которую, по рассказам местных жителей, в ясную погоду можно видеть с берегов Камчатки. Пройдя около 200 верст и не увидев никакой земли, Беринг повернул обратно, и, обогнув Камчатку, 23 июля прибыл в Охотск. В 1730 г. Беринг вернулся в Петербург.

Так кончилась стоившая громадных средств Первая Камчатская экспедиция Беринга. Считая от выезда из Петербурга до возвращения обратно, она продолжалась около пяти лет, а работала за это время в море всего около трех месяцев.

Любопытно, что в 1728 г., как это подчеркивается А. В. Ефимовым[89], «в Америку отправились две экспедиции – Беринга и Мельникова, а не одна только экспедиция Беринга, как об этом принято думать».

Афанасий Мельников в 1728 г., по-видимому на шитике, отправился в Берингов пролив для описания островов и пути к Большой американской земле. На пути его судно разломало льдами и он с трудом, лишь в 1729 г., добрался до Анадырска. В 1729 г. Мельников предпринял еще одну неудачную попытку. Наконец, в 1730 г. Мельников добрался до мыса Дежнева. Здесь он встретил двух «зубатых» чукчей (зубатыми чукчами называли обитателей острова Диомида по их обычаю вставлять в прорези в губах куски кости), которые ему сказали, что до Америки по Берингову проливу можно дойти на байдарах за двое суток. Однако перевести его в Америку чукчи отказались.

Настойчивость Мельникова особенно выигрывает по сравнению с нерешительностью Беринга. Невольно возникают недоуменные вопросы: Почему Беринг не пошел в Чукотском море на восток хотя бы до кромки льдов? Почему Беринг, увидев один из островов Диомида, не попытался его обследовать? Почему обратно на Камчатку Беринг пошел почти прямым курсом и, таким образом, не использовал возможности обследования неизвестных тогда районов? Почему в 1729 г. он не повторил плавания к Берингову проливу и так нерешительно искал к востоку от устья Камчатки землю, о которой ему рассказывали местные жители? Ведь от мыса Камчатского до северо-западного мыса острова Беринга, на котором через тринадцать лет ему было суждено умереть, всего около 180 километров. А открытие Командорских островов в 1729 г. могло бы коренным образом изменить последующие события.

Еще Ломоносов писал: «жаль, что, идучи обратно (Беринг.—Н. 3.), следовал тою же дорогою и не отошел далее к востоку, которым ходом конечно бы мог приметить берега Северо-западной Америки»[90].

По возвращении своем в Петербург Беринг представил карту плавания и краткий отчет. Этот отчет был впервые опубликован в 1735 г. в труде французского иезуита дю Альда «Описание… Китая и китайской Татарии.» На русском языке он был опубликован лишь в 1847 году.

3. Опись Берингова пролива и открытие Северо-западной Америки Федоровым и Гвоздевым

(1732)

В 1726 г., т. е. почти через год после выезда из Петербурга личного состава Первой Камчатской экспедиции, якутский казачий голова Афанасий Федотович Шестаков привез в Петербург карту северо-восточной Сибири.

Обычно эту карту неправильно приписывают Шестакову, считающемуся «носителем старых традиций землепроходцев, безграмотному, как и прежние землепроходцы, но, как и они, проникнутому жаждой странствований и мечтами о новых завоеваниях и открытиях»[91]. Ф. П. Врангель по этому поводу писал: «Сочинитель сей Шестаковской карты якутской дворянин Иван Львов показывал известному историографу Миллеру другую карту своего же сочинения…»[92] Поэтому мы в дальнейшем будем называть ее картой Львова 1726 года.

Безусловно в Сибири, особенно в Охотске и Анадырске, об этой карте знали, возможно имелись и ее копии. Может быть именно ее Беринг и имел в виду, говоря о «новых азийских картах».

Карта Львова очень схематична. Некоторые острова и мысы расположены на ней неправильно, много неверного, но она все же свидетельствует о большой изученности северо-восточных окраин Сибири еще до Первой Камчатской экспедиции.

Во-первых, на этой карте показано, что Азия и Америка разделены проливом.

Во-вторых, к востоку от нынешнего мыса Дежнева показано несколько островов (ныне острова Диомида, или Гвоздева).

В-третьих, против Анадырского залива показан остров с подписью «на этом острове против Анадыра много жителей…» (ныне остров Св. Лаврентия).

В-четвертых, против устья р. Караги показан остров с подписью «остров Кориревский…»(ныне остров Карагинский), а против устья р. Камчатки, почти на той же широте, показан остров с подписью «остров Карагинской» (возможно, судя по положению на карте, что это остров Беринга).

Считается, что острова Св. Лаврентия и Св. Диомида открыты Первой Камчатской экспедицией в 1728 г., а остров Беринга – в 1741 году. Вопреки установившемуся мнению надо считать это несправедливым. Все острова нанесены на карту Львова или по рассказам местных жителей, или, может быть, в результате плаваний неизвестных русских мореходов, совершенных до плавания Беринга.

На карте Львова 1726 г. неплохо показаны и Курильские острова, но почему-то нет Сахалина.

Одновременно с представлением карты Шестаков подал проект большой экспедиции для исследования северо-восточных окраин Сибири. Как указывает М. С. Боднарский, проектом Шестакова предполагалось: 1) покорить незамиренных еще коряков на северных берегах Охотского моря и чукчей за Анадырем; 2) обследовать западные берега Охотского моря и лежащие против них острова вплоть до китайской границы; 3) найти прямой путь из Удского острога через море к западному берегу Камчатки и Курильским островам; 4) обследовать Курильские острова; 5) пройти с западного берега Камчатки мимо мыса Лопатки к устью Анадыря и 6) разведать Большую Землю (Америку) против Чукотской земли[93].

Боднарский отмечает, что громадный размах проектируемой экспедиции нисколько не смущал Шестакова, «как не смущали пространства и землепроходцев старого времени».

В Петербурге проект Шестакова был поддержан обер-секретарем Сената Иваном Кирилловичем Кириловым, были отпущены снаряжение и средства, подобран основной личный состав. Шестакова назначили главным начальником Северо-восточного края.

В 1728 г. Шестаков во главе большого отряда прибыл в Охотск и здесь занялся постройкой для экспедиции двух ботов: «Восточный Гавриил» и «Лев». Кроме того, в распоряжение Шестакова поступили суда Первой Камчатской экспедиции Беринга – шитик «Фортуна» и бот «Св. Гавриил».

Экспедиция А. Ф. Шестакова протекала неудачно. Сам он в 1729 г. был убит в схватке с чукчами. Бот «Лев» во время зимовки был сожжен коряками.