Учитель (СИ) - Демченко Антон

Мне даже не понадобилось звать нареченную в дом, где проходило это занятие. Достаточно было просто потянуться к тому клубку чувств, что маячил где‑то на краю моего сознания, чтобы уже через минуту, Оля покинула «песочницу» и вошла в дом. Я окинул взглядом близняшек.

— Ну, и чего ждём? — Мила с Линой переглянулись и внимательно уставились на нас с Ольгой. Девушка тут же вопросительно приподняла бровь.

— Они пытаются найти нашу связь. — Вслух ответил я. Нареченная тихонько хмыкнула и, пожав плечами взялась было за металлические шары для тренировки телекинеза, но бросила на меня взгляд и, заметив легкое покачивание головой, отложила тренажёр в сторону.

— Гр — р. — Внезапно подала голос Лина и, сложив руки на груди, зло фыркнула. — Ну, не чувствую я ничего. Вы, по — моему, вообще сейчас Эфиром не пользовались.

— Можно и так себе это представить. — Кивнул я. — Но, точнее будет сказать, что мы пользовались Эфиром в себе, а не вокруг. Связь уже есть, её и надо найти, а не создавать новую. Как? Ну, любое действие, событие, предмет или чувство оставляет свой след в Эфире. Вот и попробуйте поискать его в себе. Что может помочь? Просто, думайте друг о друге, покрутите несколько разных воспоминаний, найдите, чем они похожи в Эфире, это и будет та ниточка, что поможет вам почувствовать друг друга.

Я повернулся к Ольге, почуяв как от нее пахнуло недовольством и увидел, как нареченная явно читает что‑то с экрана браслета. Хм. Что‑то случилось?

Оставив близняшек разбираться с полученной информацией, я подошел к Ольге.

— Что там? — Оказавшись в шаге от неё, поинтересовался я. Нареченная бросила короткий взгляд на сосредоточенно пыхтящих над заданием сестёр, всё же решила ответить сразу.

— Отец прислал сообщение, что за Леонидом сегодня кто‑то следил. Просит быть осторожнее и… в общем, он хотел бы, чтобы я чаще пользовалась машиной, которую он выделил.

— Мягкий намек на нежелательность поездок на мотоцикле со мной… — Хмыкнул я.

— Он не против! — Тут же покачала головой Ольга. — Просто… машина, в такой ситуации, безопаснее.

— Я бы мог поспорить с этим утверждением… — Протянул я. — На «Лисёнке» оторваться от преследования намного проще, чем на этих черных «гробах». А в случае покушения… хм, толковую атаку не переживет даже бронированный монстр, из тех, что делают для бояр… но подготовка к ней влетит в изрядную копеечку, что заметно снижает круг тех, кто может позволить себе подобную роскошь.

— Вот — вот. А на мотоцикле… — Ольга нервно передернула плечами. Тема нашей беседы явно была ей не по вкусу.

— Не факт, милая моя. Совсем не факт. Учитывая, что в седле рыжего будут крепкий вой и гранд… Хм, скорее уж, это нам на руку. Простора для действий куда больше, чем в «сейфе» вездехода, где даже ярый не больше, чем пассажир, и даже контратаковать не может, не покинув машину.

Нареченная хотела было что‑то сказать, но…

— И вовсе я не ревную! Дура! — Это восклицание заставило нас с Ольгой подпрыгнуть на месте. А развернувшись на голос, я не удержался от смешка. Мила, с самым невинным видом разглядывает темные потолочные балки, а стоящая в двух шагах от неё, Лина так и сверлит сестру злым взглядом. Однако…

— Хм. Полагаю, что‑то у вас, всё‑таки, получилось. — Взгляды близняшек тут же скрестились на мне. Один деланно спокойный, а второй злой и… смущенный? Не понял.

Но тут, Лина отвела взгляд, мимоходом мазнув им по Ольге, и на меня отчетливо пахнуло легким страхом… который тут же оказался смыт нарастающим любопытством моей нареченной… Чёрт, я свихнусь с этими эмоциональными взбрыками!

— Так. — Оля явно почуяла мое недовольство и хлопнула в ладоши. — Предлагаю сделать перерыв на чай… Кирилл?

— Да? — Вздохнул я, уже понимая, что сейчас будет. Ну, в самом деле, не возиться же девушкам с тяжеленным самоваром?

— У тебя он лучше получается… Заваришь? — Улыбнулась Ольга.

— Куда ж я денусь? Идите, мойте руки, собирайте на стол. — Я бросил взгляд на часы и присвистнул. — Однако, мы увлеклись… Время‑то, к полуночи. Предлагаю на этом наше занятие и закончить. Возражения есть?

— Нет. — Вразнобой, но с почти одинаковым энтузиазмом откликнулись ученицы… и через секунду, комната опустела.

Эту ночь, я решил провести в своей, а не гостевой спальне… тем более, что и кровать там куда больше и удобнее. Это и Ольга подтвердила… после натурных испытаний, хм.

— Кирилл, а почему ты так уверен, что рыжий лучше, чем вездеходы? — Неожиданно поинтересовалась Ольга, когда я уже проваливался в сон.

— Я же говорю, больше возможностей для маневра и контратаки. К тому же, «Лисёнка» чёрта с два загонишь в засаду. Вёрткий. — Пробормотал я. — А вообще, всё это только наши с тобой домыслы. Кто его знает, как там на самом деле. Завтра поговорю с Валентином Эдуардовичем, глядишь, окажется, что ничего такого страшного и не случилось…

— Угум. Поговори… — После недолгой паузы, согласилась Ольга, и моментально переключилась на другую тему — Кстати о папе, ты уже приобрел подарок?

— Заказал. Послезавтра привезут. — Зевнув, проговорил я. — Слушай, давай спать, а? Нам вставать через четыре часа…

— Спа — ать? — Протянула Ольга, прижимаясь ко мне всем телом.

Да ну его в болото! Четыре… три… какая разница?

— Жора, ты узнал, кто владелец этого драндулета? — Молодой человек, невысокий, худощавый с серьезными черными глазами и тонкими чертами бледного лица, хлопнул стеком по голенищу форменного до зеркального блеска надраенного сапога и выжидающе уставился на переминающегося перед ним с ноги на ногу ровесника, в такой же темно — синей, почти черной форме слушателя Павловского университета.

— Извини, Платон. В базе «дорожников» его нет. — Пожал плечами тот и, заметив, как зло прищурился его товарищ, поежился. Кадык на худой шее судорожно дернулся, но Платон, кажется, не обратил никакого внимания на эти метаморфозы. Его занимали совсем другие мысли.

— Не понял. Как это «нет»? — Тихо, но с явной угрозой в голосе, спросил Платон, сжимая в кулаке украшенный изящной резьбой стек так, что тот едва не сломался. А в следующую секунду, голос «павловца» поднялся до «крещендо». — Какой‑то хрен с горы, катает Бестужеву на рыжем угрёбище, целуется с ней… при мне! Слышишь ты… отрыжка Эфира! При мне! А всё, что ты можешь сказать: «нет в базе»?! Жора, я за что тебе деньги плачу? Или ты хочешь снова жить на один государев кошт? Так ты не стесняйся, скажи прямо и я тут же заблокирую твой счёт. Ну? Что молчишь?

— Я… я узнаю. Не надо… счёт. — Забормотал тот, стирая со лба капельки выступившего пота. — Ты же знаешь… сестра…

— Короче, гений вычислений… Мне нужна информация по этому рыжему мотоциклисту. Кто, что, откуда… Сроку тебе, три дня. Если в понедельник ты не притащишь мне в своём кривом клюве то, что нужно… О деньгах на лечение твоей мелкой, можешь забыть. Сдохнет, туда ей и дорога… Ты меня понял?

Дождавшись судорожного кивка, Платон смерил собеседника коротким презрительным взглядом и, развернувшись, покинул комнату отдыха. И слава богу, что уходя, он в своем мнимом «величии» не обернулся, не почувствовал остановившийся на его идеально прямой спине, тяжелый взгляд замершего посреди комнаты Георгия. Иначе, тот вряд ли дожил бы до понедельника. Потому что, людей, которые смотрят с такой многообещающей ненавистью, именитые в живых не оставляют. Опасно.

Но, все делают ошибки, и Платон не стал исключением. Слишком сильно надавил, пережал, передержал… можно назвать это как угодно, и в результате добился эффекта противоположного тому, которого добивался.

А вот дожидавшийся Платона у входа в комнату, отпрыск боярского сына из его рода, кажется, что‑то заметил… мельком, в тот единственный миг, когда фигуру побледневшего Жоры, можно было увидеть, пока за его требовательным собеседником закрывалась дверь…

— Ты не слишком круто с ним, а? — Поинтересовался неофициальный вассал Платона.

— Ничего. Ему это только на пользу. — Отмахнулся тот. — Батя, вон, миндальничал с отцом этого глиста, денег их малявке на лечение подкидывал… просто так, по доброте душевной, а толку? Всё равно, как только возможность подвернулась, тот… урод очкастый свалил под Бельских. Не — ет, Вова. С этими умниками только так и надо. Страх. Вот что их в узде держит. Точно говорю.