Золотые нити судьбы - Татьяна Гармаш-Роффе

– Ты все-таки нахалка, Мину, – сообщил доктор кошке и снял ее с колен Лизы. – Пойди помой руки, – распорядился он, обращаясь, разумеется, к Лизе, не к кошке.

– Давай ей дадим что-нибудь поесть?

– Сомневаюсь, что в ее рацион входит пицца. Мину, приходи в другой раз, договорились? А сейчас не мешай нам!

Кошечка выгнулась, потянулась, подрыгав задними лапами, и, задрав хвост, направилась к ограде, за которой и исчезла.

Когда они покончили с едой, Лоран сдвинул два шезлонга у бортика бассейна, кинул на них полотенца и пригласил ее жестом. Сам он стянул с себя одежду, оставшись в плавках-шортах, надел темные очки, подставив загорелую грудь солнцу.

– Можешь снять с себя майку, – сообщил он.

– Но у меня ведь нет купальника…

– Трусы с лифчиком есть. А что такое женский купальник, как не трусы с лифчиком? – философски заключил он.

– Да, но…

– Я врач, ма белль. Я не только в трусах-лифчиках пациенток вижу, но иногда и без. Так что не стесняйся, располагайся с удобствами.

А сам подумал, что следовало бы купить Лизе еще и белье… И купальник. И пижаму для сна… Как он только вчера в магазине не сообразил?

Лиза, помешкав, разоблачилась.

Лоран посмотрел на нее. На этот раз в его взгляде не было ничего мужского – напротив, озадаченность.

– Ты очень белая, Лиза…

– Это некрасиво?

– Нет, отчего же… Красиво, хотя необычно. Необычно и странно: ты вроде бы тут, в Альпах, провела какое-то время! А у нас здесь загар липнет сам!

Он подумал, но вслух не произнес: а что, если ее взаперти держали? Невозможно иначе объяснить, что девушка совсем не загорела под горным солнцем!

Лиза пожала плечами.

– Может, я средствами от загара пользовалась? – предположила она.

Может. Все может быть. И средства защиты от загара, и…

– Тебе нужно защитить кожу. Кажется, у меня где-то завалялся какой-то флакон…

Лоран точно знал, что он завалялся. Шанталь им пользовалась прошлым летом…

Он принес Лизе флакончик, отвинтил крышку и плеснул ей на ладонь жидкого крема. Лиза принялась растирать грудь, живот и бедра… Почему-то эти медленные движения ее ладоней, словно ласкавших тело, его взволновали. Он поспешно отвел глаза и сел в кресло.

– Извини, Лоран, но не найдутся ли у тебя еще одни очки от солнца?

– Пардон, не подумал. Живу один, по-холостяцки, нет привычки заботиться о ближнем… – улыбнулся он.

– Для холостяка у тебя совсем неплохо получается, – заметила она. – Накормил, напоил, спать уложил…

– Ну, это профессиональное.

– Врачи кормят своих больных и укладывают их спать? Вот врун!

– Врун. Это один из моих недостатков. У меня их еще много, так что готовься! – рассмеялся он.

– У меня, наверное, тоже куча… – задумчиво произнесла Лиза.

– Иногда в потере памяти имеются свои плюсы, – улыбнулся Лоран. – У тебя есть шанс казаться безупречной. Девушкой без недостатков!

И он отправился искать солнечные очки для Лизы.

Возвращаясь на террасу, решился.

– Пока я был на работе, я все время думал о твоей истории и кое-что понял… Тебя кто-то хотел убить, Лиза!

Лоран по-прежнему не хотел говорить ей о ночном визитере. Совсем не факт, что он имеет отношение к Лизе. А пугать ее нельзя. Одно дело – разговор о том, что случилось несколько дней назад, – и совсем другое, если она узнает, что кто-то рыскал вокруг виллы прошлой ночью…

– Почему ты так решил?

Лиза прекрасно знала, что доктор прав, – она ведь собственными ушами слышала переговоры мужичка по мобильному! – но ей хотелось узнать, как Лоран додумался до этого. Ведь удар мог быть вызван и падением, по большому счету!

– Очень просто. Ты очнулась на рассвете, по твоим же словам, и в горах. Значит, ты оказалась там ночью. Как? У тебя есть машина? Ты водишь?

– Не помню… Но если меня сейчас посадить за руль, то я точно не сумела бы…

– Такие навыки не забываются, они на уровне подкорки. Да и сомнительно, что у тебя есть машина тут, во Франции. Получается, кто-то тебя в горы доставил. Ударил по голове и бросил там умирать… Или решил, что тебя убил: удар был сильным, он постарался…

– Но ведь я могла просто упасть и удариться головой!

– Ты не могла оказаться в горах одна, понимаешь? С тобой рядом был кто-то. И этот «кто-то», вместо того чтобы отвезти в больницу, бросил тебя в глухом месте.

Лиза не ответила.

– Вот почему он это сделал, хотелось бы узнать… Ты совсем не помнишь, к кому приехала во Францию? Может, к любовнику? Если он женат, он мог захотеть избавиться от тебя и от ребенка, такие случаи бывают…

– И тогда он убил моего ребенка тоже?!

– Или отвез его в приют…

– Лоран, миленький, я тебя очень прошу, пожалуйста, не рассказывай мне такие жуткие истории! Ведь могло все случиться иначе, на меня, к примеру, маньяк напал, а мой Сашенька жив, он его не тронул!

– Маньяк бы тебя изнасиловал или…

– Лоран, пощади!

– Хорошо. Возможно, человек, желавший твоей смерти, не является отцом твоего ребенка. Возможно, ты замужем, и твой муж остался в России…

Она посмотрела на свои руки. Лоран уловил этот взгляд.

– Отсутствие кольца еще не означает, что ты не состоишь в браке… Что возникает в твоей памяти при мысли об отце мальчика?

– Ничего.

– Ладно, зайдем с другой стороны. У тебя родители есть? Ты вспомнила, что москвичка… А там, в Москве, у тебя есть мама? Папа? Бабушка с дедушкой?

Она задумалась.

– Мама… Я вижу ее лицо, я ее помню!

– Она жива?

– У меня нет мысли, что она умерла…

– Имя не вспоминается?

– У меня крутится в мозгу имя «Галина»… Но мамино ли?

– Не важно, пока не напрягайся. Давай поговорим о Франции. Ты сказала вчера, что приехала к кому-то в гости. Значит, ты тут не живешь. И у тебя должна быть виза… Нет, это ничего не даст, – перебил он сам себя. – Консульство не сможет выловить сведения обо всех Лизах, въехавших во Францию, тем более что мы не знаем дату… У тебя очень приличный французский, возможно, ты здесь уже довольно давно находишься?

– Я его учила в… В университете!

– И на кого ты там училась?

– На филолога, кажется…

– Год выпуска?

– Не знаю… Недавно.

– Сколько тебе лет? Или год рождения?

– Двадцать… с чем-то… Четыре… или пять…

Лоран вздохнул.

– А тебе, кстати, сколько?

– Тридцать три.

– Да? А я думала, лет двадцать семь!

Лоран отчего-то нахмурился.

– Зайдем с другой стороны. Попробуй вспомнить, где ты жила во Франции. В наших местах? В крупном городе? В Париже, в Ницце? Ведь человек мог тебя привезти сюда издалека под каким-то предлогом – посмотреть достопримечательности, к примеру…

– А Сашенька? Я разве могла уехать без него?

– Раз ты не кормишь грудью, то… Мало ли, оставила с подругой.

– Мне кажется, что я жила где-то здесь, в горах. Я помню, что я их не люблю… У меня от них что-то вроде… как называется чувство, когда неуютно в замкнутом пространстве?

– Клаустрофобия.

– Вот-вот. А откуда бы ему взяться, если бы я тут не бывала раньше? В Москве гор нет… К тому же такие виллы, как твоя, мне кажутся знакомыми. Эти плитки на полу, этот теплый цвет охры, которым выкрашен дом… Или белый… Белый дом, но плитки на полу из такого же камня… Они всегда нагреваются на солнце, и по ним приятно ходить босиком… И кресло-качалка на террасе… и бассейн… Мне это все знакомо. И, знаешь, мне такие дома нравятся, и теплые плитки на полу, и терраса… Еще барбекю должно быть!

Она принялась оглядываться, ища глазами печку с решеткой.

– Вон там, – произнес Лоран, указывая на некое сооружение под плотным пластиковым чехлом. – Он заржавел…

Лоран им давно не пользовался: на одного себя готовить лень, слишком хлопотно, а друзей он давно перестал собирать. Зачем? Чтобы слушать пустой треп? Для этого он иногда, в качестве развлечения, спускался в Ниццу, где присоединялся к тусовкам бывших однокурсников. А у себя дома он предпочитал послушать хорошую музыку на террасе.

– Но это важно, что ты вспомнила такие детали! Память потихоньку прорывается через заслоны. И с каждым днем будет все лучше, Лиза. Просто наберись терпения!

– С каждым днем?! Значит, нужно еще несколько дней ждать?!

– Или недель, не хочу тебе врать.

– А Сашенька?!

Она заплакала. Навзрыд, захлебываясь слезами.

Лоран встал, ушел в дом, вернулся со стаканом воды и таблеткой. Лиза, не спрашивая, взяла ее с его ладони и проглотила.

– Вот умница.

Он обвил рукой ее плечи и легонько прижал к себе. Когда утихли последние рыдания, когда ее тело расслабилось, обмякло на его плече, он помог ей встать с шезлонга, помог натянуть на себя майку, отвел в спальню, уложил. Лиза поерзала, устраиваясь на постели, сонная. Майка от этого движения немного задралась, обнаружив стройное бедро и чуть-чуть ягодицу. Лоран посмотрел и прикрыл Лизу одеялом.

Если боги зачем-то послали ему эту девушку, то явно не для страсти. Умом он понимал, что она хороша собой и привлекательна… Но Лоран не мог воспринимать ее иначе чем как ребенка. Милого, непосредственного, нуждающегося в заботе… Его заботе.