Лезвие бритвы - Иван Ефремов

– Очень хорошо. Я прошу вас приехать ко мне, оказать мне эту честь. Вы позволите, чтобы пришли несколько моих друзей? Будут только мужчины. Даярам приедет за вами. Мои друзья будут очень рады встрече с русским врачом-психологом. Мы уже слышали о ваших выступлениях на делийской конференции.

– Я очень благодарен, – тихо сказал Гирин, – я плохой оратор и не слишком силен в английском языке. Однако мне чрезвычайно интересно встретиться с вашими друзьями. Жаль, что мое пребывание здесь очень ограничено.

– Но почему же его нельзя продлить?

– Я обещаю вам попытаться!

– Благодарю! И еще один вопрос: для вас Даярам разыскивает старую легенду о черной короне и походе Искандера в Индию?

– Это просьба моего друга, геолога Ивернева. Однако и я заинтересован в отыскании рукописи предания.

– Хорошо, мы теперь примем участие в этом деле. Древние легенды об Искандере собирает и изучает один японский профессор, приехавший четыре года назад в Индию. Я слышал о нем только мельком. Но могу узнать точнее и связать вас с ним.

– Лучше не надо.

Витаркананда искоса взглянул своими всезнающими глазами.

– Я понимаю. Вы опасаетесь привлечь внимание тех… кто охотится за итальянским художником. Хорошо. Но мне пора. – Витаркананда поднялся, сделал общий поклон и вышел в сопровождении Даярама.

Гирин убедил Симу ехать купаться с итальянцами, а сам остался у Ивернева. Сима поняла, что им надо поговорить наедине, и поехала под опекой Леа и пожилого итальянца, покрой легкого кителя, дубленое лицо и бестрепетный взгляд которого выдавали моряка. Не успела веселая компания покинуть дом, как геолог попросил, чтобы Гирин помог ему сесть. Потрясая исписанными знакомым почерком Андреева листками, он воскликнул окрепшим голосом:

– Подумайте только, что за странное совпадение! Леонид Кириллович нашел в записках отца короткое упоминание о находке им неизвестных серых кристаллов на отвалах очень древнего рудника во время своей Памиро-Афганской экспедиции. Я видел эту запись, но не придал ей никакого значения. Какой глупец!

– Как же так получилось?

– Запись сделана мельком. Ни отец и никто другой не описали нового минерала.

– Вероятно, он не успел до революции, а потом события отвлекли, да и научные труды одно время плохо печатались.

– Все же печатались. И отец мог бы сделать это потом.

– Следовательно, после революции у него уже не было камней. Очевидно, они были как-то утрачены. Минералогия ведь не была специальностью вашего отца?

– О нет. Он обыкновенный геолог, общего направления, с интересом к рудным месторождениям, как у всех поисковиков и съемщиков.

– Возможно, он сомневался в том, что минерал, им найденный, действительно интересен. И, заваленный работой, не проконсультировался у минералогов, – согласился Гирин.

– Правдоподобное предположение. Но вот что еще обнаружил Леонид Кириллович; он приводит запись целиком, и, каюсь, я пропустил ее при просмотре личного архива отца: «Вчера был у Алексея Козьмича на квартире (улица Гоголя, 19), он продал мои камни…» Видите, эти слова профессор Андреев подчеркнул. «Алексей Козьмич» – это, очевидно, ювелир. В той же книжке есть еще фраза: «Поговорить с Д. У. насчет моих серых камней». Однако дело не так безнадежно, как кажется. Мой товарищ, минералог Сугорин, по памяти описал вид камней, украденных до того, как их сумели определить. Подвеска в платиновой оправе, найденная в сейфе разбомбленного дома. Камни – прозрачные, серого оттенка, с множеством мельчайших металлических блесток, рассеянных в массе минерала. Судя по огранке, можно предположить, что природные кристаллы были столбчатые, короткими призмами.

Голос Ивернева задрожал от волнения и слабости. Гирин подошел к нему, чтоб помочь улечься.

– Сейчас, сейчас. Суть вся в том, что это описание в точности повторяет вид серых камней в черной короне, найденной итальянской четой. С ними вы познакомились. Только в короне кристаллы были крупнее!

Гирин, склонившийся было к больному, выпрямился в удивлении.

– Известный вам Вильфрид Дерагази предлагал итальянцу огромную сумму за корону. А потом приехал к нам, чтобы выяснить, где нашел мой отец свои серые камни. И моя… Тата была подослана им для того же – на свободе пересмотреть дневники отца.

– Эх! – только крякнул Гирин.

– Дайте мне папиросу, вон там, в шкафчике!

– Голова закружится.

– Дайте!

Закурив, Ивернев закашлялся, вытер пот рукавом тонкой рубашки и продолжал:

– Отсюда мы делаем важнейший вывод: во-первых, коренное месторождение серых кристаллов было известно только отцу, и, во-вторых, камешки эти обладают важным свойством. Знающие их свойство не жалеют денег, рыщут по всему миру. Я знаю еще вот что, – Ивернев рассказал Гирину историю находки короны и болезнь Леа. – Если вспомнить историю Александра Македонского, вернее, легенду о его уходе из Индии, ее рассказал нам Солтамурад Бехоев…

– Солтамурада я знаю! Извините, что он рассказал?

– В легенде Александр надевает на голову древнюю волшебную корону и забывает, зачем пришел в Индию. То же самое случилось и с Леа! Когда она надела черную корону, у нее произошла частичная потеря памяти. Согласитесь, что совпадение это доказывает, что потонувший флот и есть флот Александра Македонского, полученный от диадохов Неархом. А по легенде Неарх получил и волшебную корону… Достаточно вам? Электронная машина давно бы сказала: да.

– Машине наплевать, в безумии ее не обвинят, скажут – замыкание. Но в вашей схеме нельзя найти ошибки. Бывают разные неожиданные вещи, вроде находок отличных оптических линз в древней Трое. Ограничусь такой гипотезой. Роль кристаллов в квантовой электронике только сейчас понята наукой, и то не до конца. Вы знаете про квантовые генераторы мазеры и лазеры? Кристаллы рубина или других минералов, дающие чудовищные усиления света. Кристаллы, освещающие Луну, достигающие светом далеко за пределы Солнечной системы путем накопления и каскадной отдачи массы электронов. Про биологическое действие лазеров мы пока мало знаем. С другой стороны, нам известны с древности различные биологические воздействия, приписываемые драгоценным камням, в большинстве своем тоже кристаллам. Возможно, что в древних суевериях есть доля здравого смысла и точных наблюдений. Остается допустить, что серые кристаллы под действием солнечного света в определенных условиях испускают лучи, действующие на нервные клетки мозга. А их расположение в короне и ориентировка таковы, что излучение попадает в область задней половины больших полушарий, ведающих памятью.

– Ведь Леа стояла в короне на ослепительном солнце!.. – вспомнил Ивернев. – Но как такое открытие могло быть сделано в столь древние времена?