Вторая мировая война - Энтони Бивор

Другой проблемой, с которой пришлось разбираться Беделлу Смиту за время кратковременного отпуска Эйзенхауэра, была операция «Драгун» – высадка на юге Франции. Эйзенхауэр полагал, что США сделали «очень существенную инвестицию» в перевооружение французских войск и что «необходимо добиться для них доступа во Францию». Однако нехватка десантных кораблей, отчасти вызванная высадкой у Анцио, на которой настоял Черчилль, означал, что вторжение на юг Франции одновременно с основным вторжением в Нормандии ослабит «Оверлорд». Беделл Смит согласился с англичанами, что операцию «Драгун» следует отменить или хотя бы отложить. Эйзенхауэра крайне рассердило само предположение, что операцией «Драгун» придется пожертвовать. Однако, несмотря на свое упрямство, он был вынужден признать, что операцию, возможно, придется отложить.

Долгожданное вторжение во Францию хоть и было общей целью союзников, неизбежно порождало трения с французами. Ни Рузвельт, ни Черчилль не имели ясного представления о положении дел во Франции, о той широкой поддержке, которую имел де Голль и, что самое важное, о существовании временного правительства, ожидавшего освобождения. Conseil National de la Rйsistance (Национальный совет Сопротивления) признал де Голля своим лидером и даже французские коммунисты поддержали его. Однако Рузвельт по-прежнему испытывал к де Голлю глубокое недоверие, а мартовские события в Алжире потрясли даже более благосклонных к нему англичан. Пьер Пюшо, бывший министр внутренних дел в правительстве Виши, который в 1941 г. по требованию немцев отобрал для казни заложников-коммунистов, предстал перед судом. Пюшо объявился в Алжире и хотел примкнуть к антигерманскому сопротивлению. При нем находился пропуск от генерала Жиро – клочок бумаги, поставивший крест на все еще теплившихся надеждах жиродистов.

Коммунисты и их союзники в Алжире немедленно потребовали правосудия и возмездия. После этого первого процесса над деятелем Виши де Голль утвердил вынесенный Пюшо смертный приговор. Генерал понимал, что другого выхода нет. «Безжалостная гражданская война» во Франции между значительно усилившейся милицией Виши и возрастающими силами Сопротивления грозила массовыми самосудами над коллаборационистами в ходе освобождения страны. Де Голль боялся, что такой хаос дал бы американцам достаточный повод для появления во Франции ужасающего акронима AMGOT (Союзная военная администрация на оккупированных территориях).

Различные группы движения Сопротивления были решительно настроены сделать освобождение Франции сугубо французским делом и, предвидя близкое вторжение союзников, стали действовать все более дерзко. В горах Верхней Савойи, на плато Глиэр над Анси, 450 бойцов Сопротивления, в том числе 56 бывших испанских республиканцев, с отчаянным геройством сражались до последнего против 2 тыс. солдат вишистских Gardes Mobiles, Francs-Gardes и Milice, а также пяти батальонов немецкой пехоты.

В Италии генерал Марк Кларк, командующий американской Пятой армией, был преисполнен решимости взять Рим до начала «Оверлорда». Но, несмотря на полное превосходство союзников в воздухе, которое почти блокировало дневное передвижение немецкого железнодорожного и автомобильного транспорта, стойкость обороны вермахта под командованием Кессельринга превзошла даже ожидания Гитлера.

Кровавый апеннинский тупик деморализующе сказывался на союзных войсках. Частыми были случаи самострелов и боевой усталости. Из английских частей дезертировали или ушли в самовольную отлучку около 30 тыс. человек. Американским дивизиям тоже было несладко.

Боевая усталость была, однако, редким явлением во II польском корпусе под командованием генерала Владислава Андерса численностью 56 тыс. человек. После неудачной мартовской попытки новозеландцев Фрейберга и индийских частей взять Монте-Кассино эта задача была доверена полякам. Они ясно дали понять своим английским коллегам, что не имеют ни малейшего намерения брать немцев в плен. Поляки не только жаждали мести, но и знали, что должны одержать яркую победу ради восстановления свободной Польши. Сталин был открыто враждебно настроен к польскому правительству в эмиграции, особенно после того как стало известно о расстреле НКВД польских офицеров в Катыни. Он планировал установить в Польше коммунистическое правительство, а Красная Армия уже подошла к границам их родины и была готова снова в нее вторгнуться.

Новое наступление на Монте-Кассино стало частью операции «Диадема» – генерального наступления, спланированного Александером. В ней было задействовано около полумиллиона солдат и офицеров из десяти стран. Американская Пятая армия генерала Кларка на тирренском побережье на западе, французский корпус генерала Жюэна в горах и английская Восьмая армия, под командованием назначенного вместо Монтгомери генерал-лейтенанта сэра Оливера Лиза, должны были сокрушить войска Кессельринга на «линии Густава». Александер прибег к широкой дезинформации противника. На участках будущего наступления велось строительство ложных дотов, а многочисленные радиопереговоры и фальшивые макеты десантных судов указывали на очередную высадку десанта на побережье, в тылу противника. Части генерала Траскотта, закрепившиеся на плацдарме, получили значительные подкрепления. Александер планировал атаковать «линию Густава», чтобы немцы подтянули туда все свои резервы, после чего корпус Траскотта сделает бросок на Вальмонтоне и отрежет Десятую армию генерала Фитингофа от основных сил.

Кларк был в ярости. Его не интересовало окружение немецкой Десятой армии. «Захват Рима – вот единственно важная задача», – говорил он Траскотту. Кларк, чье состояние граничило с паранойей, видимо, считал, что план Александера – уловка англичан, которые хотят отнять у него триумф завоевателя Рима и отдать его своей Восьмой армии. Заверения Александера, что Пятой американской армии дадут захватить Рим, только усилили подозрения Кларка. Приказы по группе армий были предельно ясными, но Кларк втайне был готов ослушаться.

11 мая в 23.00 союзная артиллерия: 25-фунтовые орудия, 105-миллиметровые гаубицы, 5,5-дюймовые средние орудия и 155-миллиметровые «долговязые Томы» открыли сокрушительный огонь по немецким позициям, осветив вспышками выстрелов весь горизонт. Поляки тут же бросились в атаку, но к своему ужасу обнаружили, что той ночью немцы усилили на передовой все свои части. Таким образом, враг располагал почти вдвое большими силами, чем ожидалось, и потери поляков были чудовищными. То же произошло и с 8-й индийской дивизией на левом фланге: она форсировала реку Рапидо у деревни Сант-Анджело, которую немцы превратили в настоящую крепость, и где в начале года уже понесла тяжелые потери американская 36-я пехотная дивизия. Наконец саперы смогли навести мосты, и гуркхи при поддержке танков захватили деревню. Однако английский плацдарм был крошечным, а немецкие войска на Монте-Кассино продолжали контролировать всю прилегающую местность.

Недалеко от побережья американский II корпус встретил упорное сопротивление противника на реке Гарильяно. Французские колониальные дивизии генерала Жюэна, наступавшие на участке между американцами и англичанами, также наткнулись на ожесточенное сопротивление немецких войск. Жюэн решил сменить тактику. Он изменил направление главного удара своих частей и внезапным ударом, при мощной поддержке артиллерии, захватил Монте-Майо. При этом он потерял больше 2 тыс. человек, но «линия Густава» была прорвана. Его гумьеры (арабские конники) рвались вперед, жаждая крови и добычи. «Многие носили сандалии, шерстяные носки, перчатки со срезанными указательными пальцами и полосатые джелабы; у каждого борода, шлем “броди” и длинный нож на поясе». Ножи использовались для того, чтобы отрезать пальцы и уши убитых немцев в качестве трофеев. Гумьеры были первоклассными горными стрелками. Но они терроризировали итальянских мирных жителей, ходили слухи о зверских изнасилованиях. Командиры-французы закрывали глаза на эти неизбежные военные издержки.

Кларк был взбешен тем, что американцы продвигаются медленнее французов, и пренебрежительно смотрел на английскую Восьмую армию, которая у Монте-Кассино не могла сломить оборону 1-й немецкой парашютно-десантной дивизии. Однако храбрость поляков и постепенное окружение заставили немецких парашютистов отступить. 18 мая бело-красный польский флаг взмыл над руинами бенедиктинского аббатства. Поляки заплатили за это жизнями 4 тыс. человек.

Отступление немцев на «линию Гитлера», находившуюся в 10–20 км за «линией Густава», не прошло гладко. Войска Жюэна не давали им ни минуты покоя, и когда Восьмая армия, наконец, захватила узкий проход в долину Лири, стало ясно, что вторая линия немецкой обороны находится под угрозой. Отчаянно пытаясь удержать ее, Кессельринг перебросил дивизии из Четырнадцатой армии Макензена, противостоявшей союзному десанту у Анцио. Именно этого момента и ждал генерал Александер.