Зов вора - Маргарита Дюжева

Хотя спокойной можно назвать Викину Марусю, как она ее назвала. Моя же была просто флегматичной. Эдакая Мисс Невозмутимость. Цокает копытами по плотной, укатанной почти до состояния асфальта земле, поднимая жидкие облачка пыли, а из угла рта травинка торчит. И ей глубоко фиолетово, что мимо, грохоча оружием и доспехами, пронесся конный отряд, что практически из-под ног выскочила лисица, рыжим всполохом переметнувшаяся на другую сторону дороги, а уж на неумелую наездницу, перетекающую с одного бока на другой ей вообще глубоко плевать. Только травинку в другой уголок рта перекинет и дальше шлепает. Просто необузданный дикий мустанг! Я назвала ее Шляпа.

Дорогу мы держали на север, придерживаясь узкой полоски нейтральных земель, между владениями Хромвортов и Реймаров. Конечную цель этого безумного путешествия ни я, ни Вика не видели. Забраться в какую-нибудь глухую деревеньку, купить там домушку и превратиться в крестьянок? Или кочевать с места на место? Не знаю. Пока мы были настолько ошарашены самим фактом своего собственного побега, что о будущем думать, просто не получалось.

Я тешила себя надеждой, что надо пережить всего две недели. Храм откроется, Хромов получит то, о чем мечтал столько времени, и ему будет не до меня. Мысли о том, что он может проиграть, я предпочитала гнать подальше. Ибо в таком случае ничего хорошего меня не ждет.

Как же меня порой бесит эта мужская целеустремленность, тщеславие, стремление быть первым во всем, способность делать выбор и без раздумий жертвовать ради него всем второстепенным!

Блин, голова опять болеть начинает. Я уж порадовалась, что простуда отступила, но оказывается рано. Просто небольшое улучшение после отдыха.

Тяжело вздохнула, представляя, как будет ворчать Вика, когда я снова выдам температуру и начну самозабвенно шмыгать красным носом.

Ближе к вечеру перед нами встал острый вопрос с ночлегом. Мы пытались решить, что делать. Или обустраиваться под открытым небом, тогда останавливаться надо уже сейчас, подготавливать к ночи наш маленький лагерь, заниматься приготовлением еды. Или ехать вперед. Если верить карте, то скоро на нашем пути встретится маленькая деревушка под названием золотые пески. Хотя, как скоро? Еще часа два пути.

Может, так остро эта дилемма бы и не стояла, будь я в нормальной форме. Болезнь, дав мне небольшую передышку, вернулась обратно еще более яростной и злой. Меня лихорадило, а перед глазами то и дело мельтешили пестрые мушки. К тому же, мне казалось, что вдали у самого горизонта, все покрыто белой пеленой, которая медленно, клубясь и извиваясь, двигается в мою сторону. Если честно, именно эта пелена и пугала меня больше всего. В ней было что-то неправильное, пугающее меня до зубного скрежета.

Так что приходилось решать, или мне из последних сил держаться в седле, что с каждой минутой становилось все труднее, или спать под открытым небом. Ночи к середине августа стали уже прохладными, порой чувствовалось дыхание неотвратимо приближающейся осени. Поэтому вариант сна на открытом воздухе тоже не из приятных, даже не смотря на то, что сил у меня не было совсем, и я мечтала поскорее сползти с лошади, рухнуть на землю и уснуть мертвым сном.

После долгих обсуждений и препираний победила Вика, желающая добраться до нормального ночлега. Подруга справедливо опасалась, что после ночи, проведенной, на остывающей земле, мое состояние станет еще более плачевным, поэтому, не обращая внимания на мои причитания, она с решительным видом направила Марусю вперед по дороге, и мне ни оставалось ничего иного, кроме как следовать за ней.

На улице было уже совсем темно, когда дорога вывела нас к Золотым Пескам. Маленькая деревушка, насчитывающая несколько десятков избушек, хаотично наставленных посреди поля. Ничего особенного. Мы с Викулей устало переглянулись и направились к ближайшему дому, чтобы узнать про ночлег.

Через полчаса выяснилась еще одна не очень приятная вещь. В деревню мы приехали поздно вечером, в полной темноте. Как известно добропорядочные граждане в такое время дома спят, а по улицам только жулье всякое слоняется. Именно поэтому никто не спешил гостеприимно распахивать перед нами двери, предлагая кров и еду. Чаще всего нам открывал хмурый мужик, за плечами которого виднелось встревоженное семейство, не особо вежливо спрашивал, что нам надо, и, выслушав нашу просьбу о ночлеге, без колебаний отказывал, равнодушно закрывая двери у нас перед носом.

И так раз за разом. Да, что за люди такие черствые?

Мы с Викой не прекращали своих отчаянных попыток, хотя с каждой захлопнутой перед нами дверью, надежды становилось все меньше и меньше. Не ужели так и придется на улице спать? Обидно, с таким же успехом можно было обосноваться в лесу. Уже бы давно поели и спать легли.

Очередную дверь перед нами распахнула дородная женщина, из тех, что слона на скаку остановит, и хобот ему оторвет. За ее плечами виднелся большой дубовый стол, за которым сидели несколько ребятишек и тщедушного вида мужичок. Тетя прошлась по нам тяжелым взглядом из-под неаккуратных бровей, и раскатистым голосом, сильно окая спросила:

-ЧавО надОбнО?

-Ищем, где бы переночевать, - немного растерявшись, ответила подруга.

Женщина еще раз перевела взгляд с одной на другую и ответила:

- Можете не стараться. Никто вас не пустит. У нас чужаков не любят,- она взглянула на мой болезненный видок, и ее взгляд чуточку смягчился, - но вы можете остановиться в заброшенном доме на краю деревни.

При этих словах она махнула рукой, указывая направление, и закрыла дверь.

Делать нечего, отправились искать наше новое пристанище.

Покосившаяся, полуобвалившаяся домушка стояла с самого края деревни, на отшибе. Вика достала из рюкзака фонарик, включила и теперь освещала наши хоромы:

- Е*******от,- протянула она, с открытым ртом поглядывая на развалюху,- я уже говорила, что ненавижу тебя?

-Да, раз сто за сегодняшний