Вечный бой - Альфред Ван Вогт

Гарсон не мог этому воспротивиться. Потрясение было скорее физическим, чем духовным. Он никак не думал об этом, когда Деррел рассказывал о Визардах из Бора, но сейчас Гарсон был потрясен. Его нервы затрепетали от случайно ошеломляющих слов. Наконец, он сказал:

— Не возражай мне. Это те самые даты, что вы назвали. Я полагаю, это действительно глупо думать о времени как предмете прошлого и будущего. А ведь все они там, лежат, шестьсот миллиардов земель и вселенных, созидаемых каждую минуту.

Гарсон испустил глубокий вздох. Черт возьми, он застрял на месте на достаточно долгий срок. В любую минуту Деррел может вернуться. Гарсон сказал сдавленно:

— А что насчет Визардов из Бора? Я слышал, кто-то произнес эту фразу, и меня это заинтриговало.

— Интересная раса, — прокомментировал Мэрфи, и Гарсон вздохнул с облегчением. Парень ничего не заподозрил. Гарсон напряженно ждал, пока Мэрфи продолжит. — Визарды открыли некоторую связь между полом человека и его разумом, что дало им сверхинтеллект, включая ментальную телепатию. Они правили Землей в течение трехсот лет вплоть до установления века Бесконечного Мира. Политика власти и все такое, сила, великая механика, постройка первого космического корабля, который, согласно описанию, был лучше всего, что существовало до того. Большинство их секретов утеряно. А те, что остались, стали достоянием особой клики жрецов, чья конечная гибель — долгая история.

Он замолк, задумчиво нахмурясь, а Гарсон удивлялся, как он должен принять все это, и рассказ Деррела был доказан практически слово за словом. Голос Мэрфи оборвал его нерешительность:

— Это прекрасная история о том, как был изобретен космический корабль. В конце их борьбы за власть побежденный лидер, обезумевший от тревоги о своей прекрасной жене, которую взял в качестве супруги завоеватель, исчез и вернулся с кораблем, получил свою жену и свою власть обратно; и династия Деррела после этого правила на протяжении сотни лет.

— Деррела! — воскликнул Гарсон, — династия Деррела!

Эхо потрясения ревело долго, фамильярно и вскоре умерло. Они разговаривали тихо и их спокойные баритоны образовывали экзотический хриплый фон для размеренного биения мыслей Гарсона.

Наконец, он отправился назад, когда Мэрфи пылко позвал остальных. С некоторой отрешенностью он слушал, как изменился голос Мэрфи, снова и снова повторяя тот же рассказ, хотя слова и даже тон варьировались каждый раз. Однако всегда реакция людей была одинаковой: радость! Радость от уверенности в победе! И какая разница, из какого века в прошлом они пришли?

Гарсон вдруг понял, что Мэрфи пристально смотрит на него. Мэрфи спросил:

— В чем дело?

Гарсон ощутил тяжесть чужих взглядов, когда ответил, пожав плечами:

— Все эти предложения — слабая надежда для меня. История пишет, что мы победили в битве за этот корабль. Но мне еще нужно противостоять капитану, а история молчит о том, выживу ли я. Честно, я полагаю, что сообщение, полученное мной в деперсонализирующей машине, важнее любого другого на этом корабле. Я повторяю, наша единственная уверенность — это то, что Деррел сбежал с космическим кораблем. Но кто еще выжил — мы не знаем. Деррел…

— Да! — раздался спокойный голос Деррела позади него. — Да, профессор Гарсон?

Гарсон медленно обернулся. У него не было четкого плана, было лишь смутное намерение подорвать положение Деррела, и это заставляло его подчеркнуть неуверенность в том, что кто-нибудь из людей спасется. Но это не было планом, так как существовал безальтернативный факт, что корабль вернулся назад. Деррел победил.

Не план. Единственными показателями в его ситуации были его собственные огромные потребности и враждебное окружение, в котором они существовали. Долгое время Гарсон глядел на долговязого Деррела, изучал неотчетливый триумф, светящийся на неестественно длинном и этим отличающемся от остальных лице Визарда. Гарсон сказал:

— Вы можете читать мысли. Так что нет необходимости рассказывать вам, что происходит. Каковы ваши намерения?

Деррел улыбнулся светящейся магнетической улыбкой, которую Гарсон уже видел. Его агатовые глаза засверкали, когда он вошел в круг людей. Потом он начал говорить сильным резонирующим голосом. В его голосе звучали командирские нотки, за ним чувствовалась богато одаренная, сильная личность. Это был голос человека, который победил.

— Мое первое намерение — рассказать каждому здесь, что мы находимся в веке, который является домом трофейных сокровищ для хамов. Женщины, дворцы, богатство, власть — для каждого, кто последует за мной на смерть. Вы знаете сами, в каком проклятом бедном мире мы сейчас находимся. Ни женщин, ничего и никогда для нас, кроме смотрящего в лицо смерти воюющего Глориуса, укрепившегося на Земле и на Венере. И проклятые кучки моралистов, сражающихся, чтобы война закончилась через дикую идею, должны или нет люди контролировать рождаемость. Вы со мной?

Возникла суета, звонкий призыв; и ответ не мог быть более удовлетворительным. Гул голосов, возгласы и, наконец:

— Чего мы ждем? Идемте!

Слабый триумф на лице Деррела стал сильнее, когда он повернулся к Гарсону и мягко сказал:

— Простите, я вам солгал, профессор, со мной никогда не случалось, чтобы Мэрфи или кто-нибудь еще на борту узнали мою историю. Я рассказал вам, что я сделал, потому что я прочел в ваших мыслях каковы ваши цели, движущие вашими действиями. Естественно, я применил первый закон убеждения и подхлестнул ваши надежды и желания.

Гарсон мрачно улыбнулся. Небольшая речь Деррела, только что произнесенная им, была высшим примером ободрения надежд и желаний, очевидно, оппортунистического, лицемерного и осуществимого, только если одни люди станут служить целям других.

Он обратил внимание, что Деррел смотрит на него, и сказал:

— Вы знаете, что у меня на уме. Вероятно, вы можете меня слегка подбодрить, как и остальных. Но помните, ваши слова должны быть основаны на логике. Вы должны убедить меня, что, если я иду к капитану, то в ваших личных интересах — высадить меня возле планетарианской крепости, и что далее…

Слова, весь воздух его легких со свистом вылетел из тела. Возникло отвратительное чувство давления. Его сбили с ног, и он непостижимым образом увидел, как две кровати проплывают под ним. Потом он упал.

Инстинктивно Гарсон взмахнул рукой и схватился отчаянным рывком за спинку третьей кровати. Он растянулся на ней, оглушенный, испуганный, но не пострадавший, в безопасности.

В безопасности от чего? Он схватился прямо и встал, качаясь, глядя, как другие поднимаются, осознавая первый раз стоны и крики боли. Комнату наполнил голос из невидимого источника: