Добыча - Дэниел Ергин

Громадные поставки ливийской нефти драматично повлияли на мировые цены на нефть, дав еще больший толчок их снижению, которое началось после Суэцкого кризиса. Поток ливийской нефти лился туда, откуда уходила советская нефть. В Ливии более половины производства находилось в руках независимых нефтяных компаний, многие из которых, в отличие от монополий, не имели собственных рынков сбыта. Кроме того, у них не было причин для воздержания, потому что они не имели других источников поставок, которые следовало защищать. К тому же с помощью квот, которые защищали и поощряли добычу дорогостоящей местной нефти, их вытолкнули с американского рынка. Так политика вкупе с экономикой и географией заставляли независимые компании, действующие в Ливии, толпиться на единственном рынке в Европе и настойчиво искать возможность продать свою нефть по любой цене. Не только в Европе, но и по всему миру предложение нефти превышало спрос. Результатом была конкуренция не на жизнь, а на смерть. С 1960 по 1969 год рыночная цена на нефть упала на 36 центов за баррель — снижение на 22 процента. А с поправкой на инфляцию оно было еще резче — 40 процентов. «Нефть была доступна всем в любое время в любом месте и всегда по цене не выше, чем вы просили, — вспоминал Говард Пейдж из „Джерси“. — Я никогда не видел рынка с такой острой конкуренцией. Рынок летел в тартарары»10.апреле 1962 года, «достаточно смягчить его больное самолюбие, чтобы свести к минимуму будущую полемику».

27 октября 1962 года Маттеи взлетел на своем частном самолете с Сицилии. Еще одним пассажиром на борту был директор римского бюро журнала «Тайме», который писал передовую статью об итальянском магнате в преддверии его визита в Америку. Конечной целью полета был Милан. Они туда не долетели. Самолет разбился во время сильной грозы в семи милях от взлетной полосы аэропорта Линате в Милане.

Потому что это была Италия, потому что это был Маттеи, и потому что он был таким противоречивым, появилось множество измышлений о причине катастрофы. Одни говорили, что западные разведывательные службы организовали авиакатастрофу из-за его нефтяных сделок с Советским Союзом. Другие — авиакатастрофу организовали несгибаемые из французской ОАС, которые боролись против независимости Алжира, за то, что Маттеи критиковал колониализм и роль Франции в Алжире, отомстив за его заигрывания с алжирскими повстанцами и поддержку «Аджип» алжирской независимости. Но наиболее вероятно, что смерть была результатом несчастного случая, в котором роковую роль сыграла погода и характер Маттеи. Он всегда спешил, был нетерпелив, и его целеустремленная личность не могла позволить грозе испугать его и отказаться от посадки, когда у него были важные дела на земле. Он часто вынуждал своего пилота лететь в плохую миланскую погоду и всегда без вреда для себя. В этот раз он перестарался.

В момент смерти Маттеи было пятьдесят шесть лет, его империя была в разгаре строительства. Он казался непобедимым и неуязвимым. Международный комментатор «Нью-Йорк Тайме» назвал его «самой важной личностью в Италии», более важной, чем премьер в Риме или папа в Ватикане. Говорили, что он больше, чем кто-либо другой был ответствен за длительный послевоенный бум, известный как «итальянское чудо». Впоследствии местоположение штаб-квартиры ЭНИ в Риме было названо площадь Энрико Маттеи, а ЭНИ и «Аджип» продолжили свой рост и экспансию. Но без Маттеи пиратские дни ЭНИ как компании — раскольника № 1 закончились.

А как же Энрико Маттеи — человек, который первым бросил вызов монополиям и самой структуре промышленности? Превратив ЭНИ и ее нефтяной филиал «Аджип» в мировую силу, Маттеи шел от одной битвы к другой, достав наконец не только солидные нефтяные компании, но также правительство Соединенный Штатов и Организацию Североатлантического договора (НАТО), которые были обеспокоены его намерением стать крупным покупателем дешевой советской нефти. Он собирался связать свою средиземноморскую систему трубопроводов с идущей на Запад советской системой и обменять итальянские трубы на русскую нефть. Но он также стремился к компромиссу в ожесточенной борьбе со «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и другими монополиями и готовился к поездке в Соединенные Штаты для встречи с новым президентом Джоном Кеннеди. Правительство Соединенных Штатов поддерживало стремление нефтяных компаний прийти к компромиссу с Маттеи и, как сказал посол США в Италии.

Хотя Маттеи и не стало, но именно он подхлестнул революцию, которая в конечном итоге ликвидирует мировое господство монополий. Структура промышленности постоянно менялась, противореча привычным представлениям. История международной нефти в двадцатом веке — это история, в которой новички постоянно изменяли установившийся порядок. До середины пятидесятых годов казалось, что их по большей части можно адаптировать, они до определенной степени становились частью установившегося порядка. Такая возможность закончилась в 1957 году, когда Маттеи заключил сделку с Ираном, а японцы вслед за этим подписали соглашение о шельфе Нейтральной зоны. Неистовая активность в Ливии в шестидесятые годы продолжила революцию, начатую Маттеи, и ярко показала глубину перемен. Теперь в международной нефтяной игре было множество участников, у которых были совершенно противоположные интересы, и их было слишком много, чтобы осуществлять клубное сотрудничество эры «семи сестер». Было несколько причин резкого увеличения количества игроков. Совершенствование и распространение технологий снизило геологический риск и сделало разведку и производственную экспертизу вполне доступной. Правительства стран-производителей и стран, которые собирались основать нефтяное производство, проводили концессионную политику, которая отдавала предпочтение участию независимых компаний и новых игроков. Развитие транспорта, связи и информатики превратило Латинскую Америку, Ближний Восток и Африку в менее отдаленные и более доступные части света. Высокий уровень прибылей от вложения в международную нефть, по крайней мере до середины пятидесятых годов, был очень привлекателен. Налоговое законодательство США делало иностранные инвестиции менее рискованными и более заманчивыми. Система пропорционального распределения в Соединенных Штатах также поощряла компании отправляться за границу и искать возможности работать в полную силу. Потребность в нефти в индустриальных странах поднималась на новые высоты, в то время как правительства и потребляющих, и производящих стран все больше и больше смотрели на нефть как на двигатель экономического роста и осязаемый символ безопасности, гордости и власти.

Был задействован еще один фактор: господство Соединенных Штатов в альянсе западных стран и в мировой экономике. Несмотря на кризис, вызванный национализмом и коммунизмом, американское влияние было всеобъемлющим, вытесняя влияние старых колониальных империй. Военную мощь Америки уважали повсюду, ее экономические успехи были объектом восхищения и зависти. Бал правил доллар, а Соединенные Штаты были центром экономического порядка, который, среди прочего, поощрял вывоз американского капитала, технологий, управленческой экспертизы в нефтяной и других отраслях промышленности. Положение Соединенных Штатов позволяло им формировать политический порядок, при котором можно было справляться с риском и опасностями. Свободное предпринимательство откликалось на это.

Увеличение количества игроков в нефтяной игре было особенно заметным на Ближнем Востоке. В 1946 году в регионе действовало 9 нефтяных компаний; к 1956 году — 19; а к 1970 году их число достигло 81. Однако это было лишь частью более широкой экспансии. С 1953 по 1972 год, согласно некоторым оценкам, более 350 компаний включились в зарубежную (т. е. не в США) мировую нефтяную индустрию или значительно расширили свое участие. Среди этих «новых транснациональных» были 15 крупных американских нефтяных компаний, 20 средних американских нефтяных компаний, 10 крупных американских газовых, химических и сталелитейных компаний, 25 неамериканских фирм. Насколько сильно эта ситуация отличалась от послевоенной, когда только шесть американских фирм в дополнение к пяти признанным американским монополиям занимались активной нефтяной разведкой за рубежом. В 1953 году нигде в мире ни одна частная нефтяная компания, кроме 7 самых крупных, не имела 200 миллионов баррелей разведанных иностранных запасов. К 1972 году было, по крайней мере, 13 «новых транснациональных» корпораций, каждая из которых имела более 2 миллиардов баррелей иностранных запасов. Все вместе новые участники владели более чем 112 миллиардами баррелей разведанных ресурсов — четвертью ресурсов всего свободного мира. К 1972 году «новые транснациональные» вместе ежедневно добывали 5,2 миллиона баррелей нефти.