История православия - Леонид Кукушкин

На Афоне Паисий приобщился к мистической традиции исихазма, последователем которого он стал на всю последующую жизнь. Там же он познакомился со сборником «Филокалия», т. е. «Добротолюбие», составленным афонскими монахами из трудов святых подвижников православной Церкви. После переезда в Россию Паисий перевел этот замечательный сборник, которым пользовались и пользуются многие поколения верующих. Паисий активно в соответствии с основными положениями исихазма активно пропагандировал «умную» молитву, более всего – молитву Иисусову, правда, считал, что это помогает только избранным. Он писал: «Умно – сердечная молитва – для преуспевающих, для средних – пение, а для новоначальников – послушание и труд». Им были переведены с греческого творения многих отцов Церкви. Старчество Паисия проявлялось в воспитании большого числа учеников-подвижников. Его ученики и последователи, ученики его учеников в конце XVIII и в XIX вв. разошлись по монастырям России в роли старцев – его трудами было создано знаменитое старчество в Оптиной пустыне, расположенной на берегу р. Жиздры вблизи г. Козельска. Оптинское движение есть знаменательное проявление сдвига церковного сознания на рубеже XVIII–XIX вв., переход от идеологии «священного царства» к делу внутреннего обновления во Христе каждого верующего. Этот переход проповедовал, как уже говорилось, св. Тихон Задонский, современник Паисия, так что подобные идеи тогда «витали в воздухе» и воспринимались наиболее чувствительными к веяниям времени религиозными деятелями России.

В статье, посвященной 250-летию со дня рождения Паисия, говорится: «Простирая духовный взор к смиренномудрому старцу Паисию, наш современник может извлечь из размышления над его необычной личностью столько для своей духовной пользы, сколько может дать только хороший учебник благочестия. Этот человек был лампадой перед Лицом Божиим, и при свете этой лампады можно читать книгу Православия в том мраке, в который погрузилась русская церковная жизнь в XVIII в.».

Канонизирован Паисий был в 1988 г. на поместном соборе Русской православной Церкви, созванном по случаю тысячелетия крещения Руси князем Владимиром Святым. В материалах, представленных собору, говорится: «Преподобный Паисий предлагается к канонизации за святую, подвижническую жизнь, как молитвенник, совершитель и учитель умной Иисусовой молитвы, как духовный писатель, оставивший в своих трудах назидательный пример для восхождения чад церковных на пути духовного совершенствования». На эти пути духовного преображения звал русских людей замечательный религиозный философ и странник, первый философ России в общепринятом смысле этого понятия Григорий Сковорода.

Временные рамки жизни Сковороды в точности совпадают с таковыми у Паисия Величковского: оба родились в 1722 г., оба скончались в 1794 г. Будучи глубоко верующим человеком, Сковорода сумел сохранить в течение жизни удивительную внутреннюю свободу, органически объединив веру и разум, он – мистик в лучшем смысле этого понятия. Хотя его жизнь тесно связана с Украиной, точнее с Украйной, т. е. с Украиной Слободской, расположенной впритык к России, его деятельность созвучна общерусской духовной жизни. Его иногда называют русским Сократом, и он сам так считал: «Замыслил умом и пожелал волею быть Сократом на Руси».

Родился Сковорода в Полтавской губернии в казачьей семье. С юных лет Григорий проявлял религиозность и охоту к обучению. В 16 лет он поступил в Киевскую академию, но закончить курс ему не удалось – императрица вызвала юношу с хорошим голосом в Петербург для участия в концертах придворной капеллы. Через два года Сковорода вернулся в Киев для продолжения образования в академии. По окончании учебы Сковорода отправляется за границу с генералом Вишневецким; он посещает Австрию, Германию, Италию, Венгрию и Польшу, часто странствуя пешком. Посещая зарубежные университеты, Сковорода изучил греческий и древнееврейский изыки, владел латинским и немецким. Его знакомство с античными авторами было, по словам автора монографии о нем, «совершенно исключительным для России XVIII в.» Сковорода хорошо знал Платона, Аристотеля, Эпикура, Филона, Плутарха, Сенеку, изучил творения Отцов Церкви. Возвратившись в Россию, Сковорода побывал в Троице-Сергиевой лавре, где ему предлагали место преподавателя в Духовной академии, но его тянуло в родные места. С 1759 г. Григорий преподает в Харьковском коллегиуме; здесь он написал сборник стихов «Сад божественных песней», «Басни харьковские», учебное пособие «Начальная дверь ко христианскому добронравию» и ряд других произведений. Форма его философских произведений обычно диалогична в подражание «Диалогам» Платона. В 1765 г. Сковорода навсегда оставляет службу и становится странником. Путешествовал он с мешком, где была Библия на еврейском языке, вязаная свитка и дудочка.

Иоанн Богослов с учеником Прохором и его житие.

Икона начала XVI в. Московская школа

Скончался Сковорода в имении своих друзей (ныне – село Сковородиновка, вблизи г. Богодухов в Харьковской обл.), заранее выбрав себе место для могилы, и завещал написать на надгробном камне эпитафию, которую сам для себя сочинил: «Мир ловил меня, но не поймал». Сковороду следует назвать свободным религиозным мыслителем, остро ощущавшим свое членство в православной Церкви, но при этом не стеснявшим свободного полета мысли, основанного на Священном Писании. Он никогда не отрывался от Библии, в которой он видел несколько слоев: исторический, этический и мистический. Библия для Сковороды – весь мир, но искать в ней надлежит скрытый смысл, смысл глубоко символический; здесь он следует идеям Филона Алексадрийского. В письме к своему воспитаннику и другу Ковалинскому Сковорода пишет: «Многие спрашивают, что делает Сковорода? Я о Господе радуюсь, веселюсь о Боге, Спасителе моем. Вечная мать-святыня питает мою старость». Сковорода глубоко чувствует тайную печаль мира, его тайные слезы: «Мир сей являет вид благолепный,/ Но в нем таится червь неусыпный./ Горе ты, мире! Смех мне являешь,/ Внутри же душой тайно рыдаешь». Сковорода учит «видеть все вдвое, – так, есть тело земляное и есть тело духовное, тайное, сокровенное, вечное». Двойственен наш мир: «О, Отче мой! – пишет Григорий. – Трудно вырвать сердце из клейкой стихийности мира». Это связано с реальным существованием зла в лице – дьявол соблазнами привязывает человека к материальному миру, к его прелестям. Нераздельность добра и зла Сковорода демонстрирует на примере змея: «Знаешь, что есть змей – знай, что он же и Бог есть» и дальше: «Змей только тогда вреден, когда по земле ползет». Эту связь и даже тождество добра и зла Сковорода описывает так: «Сии две половины составляют едино; Господь сотворил жизнь и смерть, добро и зло, нищету и богатство и слепил их воедино». В этике Сковороды важную роль играет понятие «сродности»; в результате самоизучения человек должен выяснить, к какому делу он склонен, каких должен выбрать друзей, еду, и стремиться реализовать эту склонность. В песне, сочиненной Сковородой, которую распевали духоборы, говорится: «Всякому городу нрав и права,/ Всяка имеет свой ум голова,/ Всякому сердцу своя есть любовь,/ Всякому горлу свой есть вкус каков…/ А мне одна только в свете дума,/ Как бы умерти мне не без ума./ Смерте страшна, замашная косо!/ Ты не щадишь и царских волосов,/ Ты не глядишь, где мужик, а где царь, – / Все жерет так, как солому пожар./ Кто ж на ее плюет острую сталь?/ Тот, чья совесть, как чистый хрусталь».

Учение Сковороды – философия мистицизма, основанная на твердом убеждении, что сущность бытия находится за пределами чувственного мира, и в этой мистической сфере снимаются противоречия эмпирических антиномий. В религиозной философии Сковороды впервые с такой четкостью проявился факт внутридуховной секуляризации мысли в России XVIII в.; эти его идеи активно развивались светским богословием и религиозной философией в XIX и начале XX вв. В философию Сковорода идет через христианство, к нему применим знаменитый августиновский тезис: «Верую, чтобы знать». Закончить рассказ о милом сердцу автора Григории Сковороде можно замечательным отрывком из «Преддверия» к его трактату «Начальная дверь по христианскому добронравию», написанному в 1766 г. для молодого шляхетства Харьковского коллегиума: «Благодарение блаженному Богу, за то, что нужное сделал нетрудным, а трудное ненужным. Нет слаще для человека и нет нужнее, чем счастье, нет же ничего легче сего. Благодарение блаженному Богу. Царствие Божие внутри нас. Счастье в сердце, сердце любви, любовь же в Законе Вечного. Одно только для тебя нужное, одно же только и благое и легкое, а прочее все труд и болезнь. Что же есть оное Едино? Бог. Вся тварь есть рухлядь, смесь, сволочь, сечь, лом, крушь, стечь, вздор, сплочь, и плоть, и плетки. А то, что любезное и потребное, есть Едино везде и всегда. Но сие Едино все горстию своею и прах плоти твоей содержит».