Аналогичный мир - Татьяна Зубачева

— Спасибо, — тихо ответил Эркин.

Фредди приехал только поздним вечером, когда они уже прикинули свои запасы и решили варить завтра лагерную баланду, где крупа по счёту не пригоршнями и не щепотью, а крупинками. Дождя нет, но солнце за весь день так и не показалось, и было по-прежнему сыро. Да и похолодало, так что пришлось накинуть куртки.

— Если завтра не привезут, что? Траву твою будем искать?! — Андрей выругался.

Эркин зачерпнул из котелка жидкого теста и вылил на сковородку.

— Не ори, — он ножом осторожно подцепил край и ловко перевернул лепёшку. — В первый раз, что ли? И в имение не сгоняешь, один стадо не удержит.

Эркин снял лепёшку и поскрёб сковородку, снимая прикипевшую крошку.

— Лепёшки тоже по счёту будем?

— А ты думал, — Эркин вылил на сковородку остатки теста. — Лопали много, вот и кончилось раньше.

— А может, привезли меньше?

— А мы когда считали, сколько привезли? А таскать у нас некому. Завтра малину наберём, ещё этих, чёрных…

— Смородину?

— Мг. И заварим.

— На подножном корму значит?

— Рабочей скотине, — Эркин снял последнюю лепёшку и поставил сковородку на землю, — иначе нельзя.

— Я тебе сейчас морду набью! — заорал вдруг Андрей. — Я не скотина!

— Ты до моей морды дотянись сначала, — рассмеялся Эркин, по-прежнему сидя у костра на корточках. — Может, я про себя.

Андрей как-то всхлипнул и неловко, будто и не дрался никогда, ударил его. Эркин не увернулся, и удар пришёлся в плечо. Эркин качнулся, опёрся рукой о решётку и, вскрикнув, вскочил на ноги.

— В подорожник заверни, — вскочил и Андрей.

— Обойдётся, — Эркин осмотрел ладонь. — Ничего.

Но Андрей уже отошёл в темноту, повозился там и вскоре вернулся.

— Вот, держи. Я ж помню, что видел его. Поплюй и приложи.

— Ага.

Эркин взял продолговатый мясистый лист, поплевал и приложил к ожогу. Андрей топтался рядом.

— Ты… ты вот что… нас рабочей скотиной звали, я и сорвался…

— Бывает. Ладно, я сам напросился.

И тут они услышали далёкий топот копыт.

— Вот и жратва едет, — усмехнулся Эркин.

— Будем жить, — ответно рассмеялся Андрей.

Подъезжая к костру, Фредди свистнул. Не сигналом — он их, как они уже раньше поняли, не знал, — а по-простому. И они ответили ему таким же.

Фредди подъехал к самому костру, тяжело, как-то неловко спешился и не сел, а прямо упал на седло Эркина.

— Ты чего? — удивился Андрей.

— Хреново мне, — неохотно ответил Фредди и попросил. — Вы сами там, с вьюками управьтесь. Я посижу.

Эркин молча взял чистую кружку, налил горячего кофе, поставил перед Фредди и отошёл к его коню.

Фредди сидел, напряжённо выпрямившись, и пил горячую бурую и совершенно не сладкую жидкость, пока они развьючивали его коня. Эркин сразу занялся припасами, а Андрей подошёл к Фредди.

— Ну, как ты?

Фредди повернулся было к нему, но тут же скривился от боли и, выругавшись, принял прежнюю позу.

— Коня моего отпустите. У вас заночую.

— Ладно. Может… — Андрей запнулся, но тут же справился с собой, — может, водки выпьешь? Русской.

— Откуда? — поднял на него глаза Фредди.

— С города ещё. Берегу. Там как раз на полкружки осталось.

— Ну и береги, — буркнул Фредди. — Обойдусь.

Андрей пожал плечами и отошёл. Фредди угрюмо смотрел в огонь. Водки бы хорошо, но не лишать же парня последнего. Где он здесь себе найдёт, а выпивку в запасе иметь надо. У каждого ковбоя всегда есть во вьюке или на себе заветная фляжка с самым крепким, чтоб если что… А чёрт, вот прихватило не вовремя. Джонни в городе. Понесло его под День Империи. И застрял. Если он там во что вляпался, то чтоб выкрутиться, много денег и времени надо. Ох, чёрт! Раньше так не болело. Растрясло в седле.

Подошёл Эркин, внимательно поглядел на него. Фредди попробовал улыбнуться, но боль снова тряхнула его, и он глухо выругался вместо приветствия. Эркин не обиделся, только чуть прищурил глаза и присел на корточки.

— Спина, сэр?

— Чего тебе?

— Я спрашиваю, сэр. Спина болит?

— Ну, спина. А что?

— Упали, ранены? Что случилось, сэр?

В его тоне было что-то такое, что Фредди, злясь на самого себя, ответил.

— Да нет. Давно… падал. И в сырость как прихватит, так хоть…

Он снова выругался. И так круто, что подошедший к огню Андрей рассмеялся.

— Не ржи! — обозлился Фредди. — Тебе бы так.

— Если не рана… — Эркин задумчиво свёл брови, — можно попробовать.

— Чего ещё пробовать?

— Попробую помочь. Если сэр не против.

— Мне уже вон, — Фредди полез за сигаретами и скривился от боли, — вон, водки предлагали. Отлежусь и всё. Одеяло моё у вас ещё? — он рывком повернулся к вьюкам и чуть не упал, с такой силой ударила по позвоночнику жгучая боль.

Эркин встал и отошёл к вьюкам. Вернулся с одеялом Фредди и сложил его по всей длине вчетверо, аккуратно уложил рядом с костром, отшвыривая носком сапога ветки и камушки.

— Вот, ложитесь, сэр.

— Ты чего? — удивился Фредди.

— Я, кажется, знаю, что у вас, — Эркин спокойно смотрел на него. — И могу помочь вам, сэр. Но для этого… для этого я должен трогать вас, а вы делать то, что я скажу. Как хотите, сэр.

Фредди, кряхтя от боли, встал.

— Что я должен делать?

— Ложитесь на одеяло, сэр, на живот. Шляпу и пояс снимите. Куртку, если хотите, оставьте, только расстегните, чтоб не мешала, сэр.

Фредди бросил на землю шляпу, помедлив с пару секунд, расстегнул пояс с кобурой и решительно положил его рядом со шляпой. Стянул и бросил джинсовую куртку, оставшись в одной тонкой рубашке. Поёжился, будто от холода. Без оружия он всё равно как голый.

— Ложитесь, сэр.

Он лёг, вытянулся.

— Руки так, сэр, перед головой.

Искоса он видел, как Эркин сорвал и бросил на землю зелёную нашлёпку с ладони и стал греть над огнём руки, разминая, растопыривая до предела пальцы. Андрей попытался что-то сказать, но Эркин остановил его.

— Не мешай. Хочешь — смотри, нет — уйди. Не говори под руку.

Эркин подошёл к лежащему ничком Фредди, аккуратно переступил и плавно опустился на колени, оказавшись точно по осевой линии.

— Голову не поднимайте, сэр. И лбом не упирайтесь, свободно лежите.

Фредди молча подчинился и ощутил, как на его плечи легли две большие твёрдые, но не жёсткие тёплые ладони, неожиданно гибкие и сильные.

Эркин разминал, растирал мышцы на плечах, лопатках, рёбрах, постепенно разогревая их, побираясь ближе к позвоночнику.

Тёплые волны прокатывались по спине, и боль глохла, уходила куда-то вглубь. Чёрт, какие же руки у парня. Это же массаж. Самый настоящий умелый массаж. Откуда он это знает? Ведь явно не впервые ему… Мысли путались в блаженной истоме, и только прятавшаяся в глубине боль не давала забыться.