Время меча - Юрий Нестеренко

— Я могу обойтись и без записки, — сказала Элина, — позвать Зендергаста с помощью магии. Хотя у меня нет его вещей, на таком расстоянии он должен услышать прямой зов. А у вас, принц, разве нет мнения на сей счет?

— Магия — это не моя область, — равнодушно пожал плечами Артен.

— Я не берусь судить о том, в чем некомпетентен. А почему бы не спросить самого герцога?

— Потому что он ответит «нет» исключительно из гордости, — проницательно пояснила Элина. — Папа, мне бы не хотелось делать то, что ты не одобряешь…

— Поступай, как знаешь, — раздраженно ответил граф. — Хочешь звать старого интригана сюда — зови, только избавь меня от необходимости созерцать его довольную рожу.

— Я проведу его прямо к больному, — пообещала девушка. — Но, Артен, на всякий случай оставайтесь все-таки наверху.

Зендергаст явился спустя сорок минут — то ли счел недостаточно солидным для повелителя мира приходить по первому зову, то ли и впрямь был сильно занят. Выслушав Элину, он кивнул, проследовал в комнату Редриха и без особых церемоний выставил графиню за дверь, объявив, что, пока та считает магов своими врагами, он не может доверить ей тайну определенных заклинаний.

Редрих лежал с закрытыми глазами; тряпка скрывала верхнюю часть его лица. Возле низкой кровати стоял кувшин с водой.

— Здравствуйте, герцог, — сказал Зендергаст. Элину он знал с ее восьмилетнего возраста, а Редриха, напротив — до десятилетнего; однако с ним он переходить на «ты» не собирался.

Молодой человек не узнал голоса и сдвинул тряпку, осторожно поворачивая голову.

— Что вам от меня надо? — его голос звучал не настолько твердо, как ему бы хотелось, но все же трудно было не услышать в нем неприязни.

— По-моему, это вы нуждаетесь во мне, — ответил маг. — Я пришел, чтобы помочь вам.

Редрих молчал. Он был слишком измучен, чтобы протестовать.

Зендергаст подошел к кровати и положил ладонь на лоб больного.

— Только не сопротивляйтесь, — предупредил он. — Если вы будете внутренне противиться исцелению, оно может оказаться не столь успешным.

Редриху было не до сопротивления. Он уже готов был принять помощь от кого угодно. И действительно, от прикосновения этой теплой сухой ладони боль начала таять, плавиться, испаряться. Не прошло и пяти минут, как герцог уже почувствовал себя вполне здоровым. Остаточная тошнота еще сохранялась, но и она быстро уходила.

Зендергаст отнял руку, и Редрих испытал мгновенное сожаление: от этой руки исходило такое ощущение покоя и комфорта, какого он не испытывал с самого детства. Да даже и в детстве — мать его больше интересовалась своим положением герцогини и без пяти минут королевы, чем собственным сыном.

— Вам легче?

— Да, — ответил Редрих. — А теперь уходите. Я не собираюсь вас благодарить. В конце концов, это вы виноваты в моей болезни.

Сам того не подозревая, он попал в десятку; Зендергаст даже мысленно вздрогнул, однако понял, что герцог имеет в виду лишь вчерашний переход под конвоем по жаре с непокрытой головой.

— Вы ненавидите нас так же, как и ваши товарищи, — печально покачал головой маг. — Вчера вы пытались нас убить… («И даже малость преуспел в этом», — подумала герцог. Правда, первый маг пал все же не от его руки — его сосед-хардыгар успел ударить первым, так что Редрих отрубил голову уже у мертвого или умирающего. Но все же именно он вздернул эту голову за волосы над толпой, точьв-точь как на знамени второго ферлука). — А вы никогда не задумывались, почему? — закончил Зендергаст.

Редрих молчал. Он и в самом деле не задумывался об этом. Он отправился на Восток из-за Элины; он стал хардыгаром, потому что это было альтернативой рабству — и потому, что открывало перед ним впечатляющую карьеру бойца; эти же мотивы привели его в Зурбестан. По большому счету, ему было не так уж важно, как называются те, кто ему противостоит, и какие цели они преследуют; с тем же остервенением он сражался бы против цаньцев или хурданистанцев, если бы таков был приказ хана. Ему нужен был враг, на которого можно обрушить свою ненависть, отлившуюся в узкую стальную полосу меча.

— Да, мы хотим весьма значительно изменить мир, — продолжал Зендергаст, не дождавшись (к вящему своему удовлетворению) ответа. — Но какой вам смысл защищать нынешний мир? Что он дал вам, кроме боли?

— А что можете дать мне вы? — усмехнулся Редрих.

— Многое. Например, тарвилонский трон.

Молодой человек резко сел на кровати, зло глядя на мага:

— Я не собираюсь терпеть ваши насмешки!

— Я серьезно, герцог. Вы ведь не будете отрицать, что у вас имеются некоторые права на престол? Не настолько, конечно, серьезные, чтобы вы могли на что-то рассчитывать в теперешнем мире, но с нашей помощью…

— Разве вы не собираетесь ликвидировать нынешние королевства и править миром самостоятельно?

— По сути — да. Но по форме… Видите ли, герцог, как я уже не раз говорил вашим товарищам, мы хотим избежать лишних жертв. Сделать переход как можно менее болезненным. Кроме того, мы не можем лично управлять каждым городом и деревней. Нам нужны наместники. И желательно такие, которые обладают определенной легитимностью в глазах местного населения.

— Мне не показалось, что в Тарвилоне очень любят Урмарандов, — невесело усмехнулся Редрих.

— О, вы не представляете себе, насколько переменчивы народные симпатии. Нет такого тирана, о котором через несколько лет после его падения не начали бы вспоминать с тоской и умилением. Собственно, и тоска по эпохе магов существует у людей уже давно… — Зендергаст заметил, сколь невыгодную параллель провел, и поправился: — Притом для нее оснований гораздо больше. Так что вы явитесь как выразитель подспудных народных чаяний…

— Я ничего не смыслю в магии, — напомнил Редрих.

— И хорошо! — заверил его Зендергаст. — Иначе мы не обратились бы к вам с таким предложением. У нас нет уверенности, что, соединив в своих руках магию и власть, вы не поддадитесь искушению сделать неверный шаг. Как видите, мы откровенны с вами. Разумеется, среди наместников и прочих администраторов будет немало магов, но будут и обычные люди. Чтобы смягчить переход.

— Значит, вы хотите, чтобы я стал вашей марионеткой, — жестко констатировал Редрих.

— Ну, вы должны будете следовать мудрым советам из Нан-Цора, но в вопросах локального значения у вас будет достаточная самостоятельность. Об абсолютной монархии речи не идет, ее в новом мире просто не будет. Даже среди нас не будет одного абсолютного властителя — мы будем править коллегиально. Зато, опираясь на нашу поддержку, вы сможете не опасаться бунтов и заговоров.