Первое поражение Сталина - Юрий Жуков

«Признать как не подлежащее нарушению правило, что союзные советские республики не могут заключать никаких договоров без предварительного соглашения с НКИД РСФСР». «Признать, что все представители союзных советских республик за границей подчиняются полпреду РСФСР. В случае расхождений должны выполняться решения полпреда РСФСР с перенесением вопроса в Москву для согласования центральными ведомствами заинтересованных республик».18

Забыл Раковский и о том, что в соответствии с им же подписанным союзным договором УССР и РСФСР, Наркомат внешней торговли стал объединённым. И ещё почему-то не припомнил фразы из «Тезисов», являвшихся в немалой степени результатом именно его творчества – «Выдвигание национального вопроса во главу угла борьбы против Коммунистической партии – является… попыткой сорвать или затруднить установление пролетарской диктатуры».

Видимо, ощутив, что изрядно зарвался в своей критике, Раковский попытался несколько смягчить свою позицию. «Я думаю даже, – продолжил он, – что необходим общий федеральный орган по иностранным делам». Но тут же оговорился: «К этому вопросу нужно подходить со всей должной серьёзностью и сконструироваться так, чтобы не имелось протеста на автоматическое распространение власти Наркоминдела /РСФСР – Ю.Ж./.19 Без сомнения, подразумевал собственный, уже делаемый протест.

Вообще-то Чичерину следовало обидеться на столь непоследовательного, беспринципного товарища по партии и коллегу по работе. Вместо того он попытался если не взять Раковского прямо под защиту, то хотя бы использовать его филиппику, чтобы напомнить членам Политбюро о своём (не столь уж давнем) предложении. В письме от 28 января, направленном Сталину (с ним отнюдь не по собственной воле, а по указанию Политбюро формировал делегацию в Геную), предложил паллиативное решение проблемы: «Поставить во главе всех /НКИДов – Ю.Ж./ настоящий федеральный Наркоминдел».20 Высказывая, правда, такое вполне справедливое мнение, забыл, что подобные задачи самостоятельно, в отрыве от других, схожих, решить невозможно.

Не встречая должного отпора, Раковский не прекращал отстаивать право на «самостийную», разрушительную для братского союза, за который одновременно и ратовал, политику. Доказывал правомочность (как главы правительства и внешнеполитического ведомства Украины) направить в Ревель, Ригу и Ковно, не уведомив о том НКИД РСФСР, дипломатические миссии УССР, хотя пока под видом реэвакуационных комиссий. Когда же такого рода незаконные действия ему всё же поставили в вину, потребовал обсудить на ближайшем пленуме ЦК вопрос «Об отношениях между РСФСР и союзными республиками в обстановке новой хозяйственной политики и новых международных отношений».21 Уверился, вне всякого сомнения, что переход к НЭПу, участие в Международной конференции означает не только предоставление самостоятельности промышленным предприятиям, но и возвращение советским республикам, объединение которых обуславливалось условиями Гражданской войны, всех их суверенных прав.

Только тогда последовали твёрдые возражения. По инициативе Чичерина 16 марта Политбюро приняло следующее решение: «Отдельные полпредства Украины назначать в том случае, когда это признаётся необходимым обоими Наркоминделами, украинским и российским». Вместе с тем, высший партийный орган согласился и с возникшей необходимостью обсудить испортившиеся отношения двух республик.22

XI съезд РКП, проходивший с 27 марта по 2 апреля, несколько отсрочил обсуждение вопроса, на котором так настаивал Раковский. Между тем, конфликт, спровоцированный им, не только не стихал, но разгорался всё сильнее. Лишь в апреле Политбюро, пополненное Н.И. Рыковым – заместителем председателя СНК РСФСР и М.П. Томским – главой советских профсоюзов, председателем ВЦСПС (еще в марте 1921 года членом Политбюро избрали Зиновьева взамен Крестинского, направленного полпредом в Берлин), пришлось дважды выражать негативную оценку работы ЦККП(б)У

20 апреля – в связи с постановлением ВуЦИК об амнистии рядовым участникам контрреволюционных вооружённых формирований (Деникина, Колчака, Юденича, Врангеля, Петлюры, Булак-Балаховича, Савинкова). Ведь именно такой акт ВЦИК утвердил ещё 3 декабря минувшего года. Поэтому ещё один, дословно повторивший его, но исходящий из Харькова, ничего, по сути, не добавлял, демонстрируя лишь некую самостоятельность УССР.23

А всего неделю спустя Политбюро указало Раковскому на его самовольные действия. «Подтвердить ещё раз, – отмечало решение, – к сведению ЦК КПУ, что никакие самостоятельные переговоры отдельных советских республик с иностранными государствами не должны вестись без предварительного согласования с НКИД РСФСР или ЦК РКП. Ввиду того что имеющееся по этому поводу постановление Политбюро ЦК нарушается в исключительной обстановке /подразумевалось участие в Генуэзской конференции – Ю.Ж./, нарушения эти явно преступного характера, предать виновных партийному суду». Не ограничившись тем, в тот же день, 27 апреля, Политбюро приняло ещё одно, столь же необычно жёсткое решение – о немедленной ликвидации представительств УССР в странах Прибалтики.24

2. Сталин начинает действовать

Харьков, отстаивая формальную суверенность, делал то под флагом сохранения собственной внешней политики. Как-никак, здесь УССР было что терять. Лично Раковскому – полновластный контроль над работой представительств в Польше, Чехословакии (их существование оправдывало значительное число украинцев, проживавших в этих странах), Германии, Австрии, и, вполне возможно, в скором времени ещё и в Эстонии, Латвии, Литве, Италии и Турции (признавших де-юре либо де-факто правительство Советской Украины).25

Ещё один появившийся на политической сцене фрондёр. Тифлис, попытался отстаивать иное. Сохранение собственных грузинских вооружённых сил. Точнее – бригады, состоявшей из трёх полков и артиллерийского дивизиона.

Поначалу у Грузинской Компартии не было и таких требований. Во всяком случае, на её Первом съезде, проходившем с 23 января по 1 февраля 1922 года, они не прозвучали. Необходимо было прежде всего разрешить более важный вопрос – восстановить единство внутри ЦК, для чего решительно осудить «националистические тенденции и уклоны, обнаружившиеся в части ЦК». Осудить тех членов ЦК, которые во главе с Б. Мдивани фактически отошли от той линии, которую указывал Закавказский крайком.

Далеко не случайно вторым по порядку и важности съезд принял постановление «По национальному вопросу». «В результате трёхлетней пропаганды – словом и кровавым делом – национальной вражды меньшевикам удалось ослабить те узы братской солидарности и взаимного доверия, которые связывали раньше трудящиеся народности Грузии, а их – с народами всего Кавказа и России. Советская власть трудящихся по природе своей интернациональна и опирается на равноправие всех наций и народностей, добровольный союз которых служит залогом успешной борьбы и победы – как над прямыми врагами трудящихся, так и над хозяйственной разрухой.