Сочинения - Августин Блаженный

ГЛАВА XXVIII

Третье небо и рай, о которых говорит Апостол, могут быть понимаемы о третьем роде зрения.

56. Поэтому, если Апостол третьим небом назвал тот третий род зрения, который превосходнее не только телесного зрения, каким ощущаются тела при посредстве телесных чувств, но и всякого духовного зрения, каким созерцаются телесные подобия при посредстве духа, а не ума; то этим родом зрения созерцается слава Божия, для лицезрения которой очищаются сердца, как написано: блажени чистыи сердцем, яко тии Бога узрят (Mф. V, 8), — созерцается не под каким–нибудь, телесно или духовно представляемым, знаком, яко зерцалом в гадании, но лицем к лицу (1 Кор. XIII, 12), или, как написано о Моисее, усты ко устом, т. е. под тем видом, в каком так или иначе существует Бог, как бы мало ни способен был постигать Его наш разум, отличный от Него даже и в том случае, когда очищен от всякой земной скверны и отрешен от всякого тела в телесного подобия, ибо пока верою ходим, а не видением (2 Кор. V, 6–7), мы находимся в дальнем от Него странствовании, даже когда живем здесь и праведно. Почему же не думать нам, что великому Апостолу, учителю языков, восхищенному в такое чрезвычайное видение, Бог хотел показать ту жизнь, в которой мы будем жить вечно после сей жизни? Почему не назвать ее раем, в замену того, в котором жил телесно Адам среди тенистых и плодовитых деревьев? Ибо и Церковь, которая собирает нас в лоно своей любви, называется раем с плодом яблочным (Песн. Песн. IV, 13).

Но так названа она иносказательно, как бы тем раем, в котором Адам находился в собственном смысле, под образом будущего предуказана была Церковь, хотя, быть может, при более внимательном обсуждении откроется, что раем, в котором телесно находился Адам, предуказана была и жизнь святых, которая проводится ими теперь в Церкви, и жизнь, которая после настоящей будет и будущем. Так, Иерусалим, который в переводе значит «видение мира», и в то же время представляет собою город, означает и Иерусалим вечный — наше отечество на небесах, вместе ли с теми, которые спасены надеждою и с терпением ожидают, надеясь на то, чего не видят (Рим. VIII, 24, 25) в смысле коих многа чада пустыя паче, нежели имущия мужа (Гал. IV, 27), или же чрез Церковь многоразличной премудрости Божией (Еф. III, 10) вместе со святыми ангелами с которыми после настоящего странствования предстоит созерцать ее без труда и конца.

ГЛАВА XXIX

Существуют ли в духовном и разумном зрении многие степени, как существуют многие небеса

57. Но если третье небо, куда был восхищен Апостол, принят в таком смысле, что выше него существуют, как думают, четвертое и даже еще несколько небес, в числе коих третье занимает низшее место (одни насчитывают их семь, другие — восемь, третьи — девять, а некоторые даже десять, утверждая, с другой стороны, что и в том небе, которое называется твердью, существуют последовательно многие, а потому или полагают, что все они телесны, о каком умозаключении или мнении их было бы долго рассуждать в настоящем случае): то возможно, что кто–нибудь станет настаивать или, пожалуй, доказывать, что существует много степеней и в духовном и в разумном роде зрения, и притом степеней различных, смотря по большей или меньшей степени откровений. Но как бы каждый не принимал и не представлял себе этот предмет, один так, другой — иначе, я, кроме указанных трех родов зрения — телом, духом и умом — доселе не знаю и не могу говорить. Признаюсь, не знаю и того, сколько существует и различий в каждом из этих родов, так чтобы в каждом из них, взятом в отдельности, одно постепенно было выше другого.

ГЛАВА XXX

В духовном зрении одни видения как бы божественные, а другие — человеческие

58. Но как в телесном свете есть небо, которое мы видим выше земли, с которого блещут светила и звезды, представляющие собою тела гораздо лучшие земных, так и в духовном роде зрения, в котором созерцаются подобия тел при помощи бестелесного и свойственного им света, бывают некоторые чрезвычайные и поистине божественные видения, которые удивительным образом открывают ангелы, делая ли свои собственные видения нашими путем какого–либо мощного, для них удобного, привмешения или соединения, или же каким–нибудь неизвестным образом умея образовать в нашем духе наше собственное видение, — трудно понять и еще труднее выразить словами. Бывают и обыкновенные, человеческие видения, которые или возникают многоразличным образом из нашего духа, или же каким–нибудь образом возбуждаются в духе со стороны тела. Ибо люди не только в божрственном состоянии обращают внимание своей мысли на телесные подобия, но и в сонном состоянии грезят о том, чего не достает им; своими делами они занимаются, движимые душевным желанием, а если засыпают голодными и жаждущими, упорно грезят о яствах и питиях. Все это в сравнении с ангельскими откровениями, полагаю, надобно рассматривать так, как если бы в видимой природе мы стали сравнивать земные тела с небесными.

ГЛАВА XXXI

В разумном зрении одно, что созерцается в душе, и другое — свет, которым оно созерцается. — Свет души — Бог.

59. Так точно и в разумном роде зрения одно — то, чтО созерцается в душе, как напр. добродетели с противоположными им пороками, останутся ли он и на будущее время, как напр. благочестие, или же только полезны в настоящей жизни, а потом их не будет, как напр. вера, при помощи которой мы верим тому, чего еще не видим, надежда, при помощи которой мы с терпением надеемся на будущее, и самое терпение, при помощи которого мы переносим несчастья, доколе не приходим туда, куда хотим. Этих и подобных им добродетелей, весьма необходимых в настоящей жизни по нуждам совершаемого нами странствования, не будет в будущей жизни, для получения которой они необходимы, и однако они созерцаются разумным образом, ибо не суть ни тела, ни подобные телам образы. Иное же — самый свет, которым освещается душа, чтобы все, разумно мыслимое, она могла созерцать в себе ли, или в нем: то — уже Сам Бог а эта — хотя и разумная, созданная но образу Его, но все же тварь, которая, когда стремится созерцать этот свет, борется со своей слабостью, и тем меньше успевает. Отсюда, впрочем, и все разумеет она так, как может. Поэтому, когда она восхищается к созерцанию того света, и, отрешившись от телесных чувств, живее уносится к этому видению, конечно, не чрез пространственные расстояния, а своим особенным образом, то даже и там, на верху всего, если видит, наконец, то, при помощи чего все видит, она видит так, как сама в себе разумеет.

ГЛАВА XXXII

Куда уносится душа, разлучившись от тела.

60. Если теперь спросят меня, в телесные ли какие–нибудь места переносится душа, когда она выходит из тела, или в бестелесные, но подобные телесным, или даже и не сюда, а туда, что превосходнее и тел и телесных подобий, то я вкратце отвечу так, что в телесные места она или переносится только с каким–либо телом, иди же не переносится. А имеет ли она какое–нибудь тело, когда выходит из своего тела, это пусть доказывает, кто может, а я так не думаю: я считаю ее духовною, а не телесною. В духовные же места она переносится смотря по заслугам, т. е. или в подобные телесным места наказания, на какие часто ссылаются люди, которые были восхищаемы от телесных чувств и, оставаясь подобными мертвым, видели адские наказания, так как и они имели на себе подобие своего тела, благодаря которому могли переноситься в те места и подобиями чувств испытывать мучения. А я не вижу основания, почему бы душа, имея подобие своего тела, когда тело её лежит без чувств, хотя и не совершенно мертво, между тем как сама видит вещи, о каких рассказывают люди, находившиеся в состоянии подобного восхищения, не имела этого подобия тогда, когда в минуту совершенной смерти выходит совсем из тела. Итак, она переносится или в эти места мучений, или в подобные же телесным места покоя и радостей.

61. Между тем, неверно будет назвать ни эти наказания, ни этот покой и радость ложными: они ложны тогда, когда, по ошибочному мнению, принимаются за нечто другое. Так, Петр ошибался не только тогда, когда видел сосуд и принимал его содержимое не за подобия тел, а за самые тела (Деян. X, 11–12), но и тогда, когда, освобожденный ангелом от оков, он шел за ним телесным образом и, поставленный лицом к лицу с телесными формами, мняше видение зрети (Деян. XII, 7–9). Ибо как в сосуде находились духовные, подобные телам, образы, так и телесное изведение освобожденного от оков по причине чуда было подобно духовному. Но душа его ошибалась только потому, что принимала то и другое за нечто иное. Отсюда, хотя то, чтО души, разлучившись от тел, испытывают хорошего или дурного, не телесно, а подобно телесному, так как и сами души представляются самим себе подобными своим телам, однако и радость эта и это томление истинны, происходя от духовной субстанции. Так и в снах дело весьма не безразличное, видим ли мы себя в радостном, или тягостном состоянии. Некоторые жалеют, что просыпаются на таких вещах, которых они желали, и, наоборот, напуганные и потрясенные ужасами и муками, проснувшись, боятся заснуть, чтобы не привиделись им снова те же самые страхи. А само собою понятно, что адские ужасы гораздо разительнее, а потому и чувствуются они гораздо сильнее. И действительно, люди, которые находились в отрешении от телесных чувств, хотя и не таком, какое бывает при действительной смерти, однако более глубоком, чем во сне, рассказывают, что видели вещи более разительные, чем какие видятся во сне. Итак, ад существует несомненно, но сущность его, думаю, не телесная, а духовная.