7 лучших историй для мальчиков - Вальтер Скотт

– Они скрываются в этом лесу, в засаде, как раз между этим местом и своим поселением, и в таком количестве, что благоразумнее было бы вам вернуться назад.

Ункас окинул взглядом ряд деревьев, прикрывавших его воинов, и проговорил:

– Магуа?

– Среди них. Он привел девушку, которая жила с делаварами, и оставил ее в пещере, а сам, словно бешеный волк, стал во главе своих дикарей. Не знаю, что могло так сильно разъярить его…

– Вы говорите, что он оставил ее в пещере? – перебил его Хейворд. – Хорошо, что мы знаем, где она находится. Нельзя ли сделать что-нибудь, чтобы освободить ее немедленно?

Ункас вопросительно взглянул на разведчика.

– Что скажет Соколиный Глаз? – спросил он.

– Дайте мне двадцать вооруженных людей, и я пойду направо, вдоль берега реки, мимо хижин бобров, и присоединюсь к сагамору и полковнику. Оттуда вы услышите наш боевой клич – при таком ветре его легко расслышать за милю. Тогда, Ункас, ударь на врага с фронта. Когда они подойдут к нам на расстояние выстрела, мы нанесем им такой удар, что линия их войск погнется, как ясеневый лук. После этого мы возьмем их поселение и уведем девушку из пещеры. Затем можно будет покончить с гуронами, или, по тактике белых людей, дать сражение и победить их, или, на индейский манер, действовать из засады и под прикрытием. Может быть, в этом плане не хватает учености, майор, но с отвагой и терпением его можно будет исполнить.

– Мне очень нравится этот план, – сказал Дункан, понимая, что освобождение Коры – главная задача разведчика, – очень нравится! Осуществим его немедленно.

После короткого, но зрелого обсуждения план был принят и сообщен различным частям отряда; установили определенные сигналы, и вожди разошлись, каждый на указанное ему место.

Глава XXXII

И будет всех чума косить подряд,

И не погаснут факелы, доколь

Без выкупа не отошлет назад

Ту черноокую красавицу король.

Когда собрался весь маленький отряд Соколиного Глаза, разведчик взял ружье и, дав знак следовать за собой, повернул на несколько десятков футов назад, к речке, которую они только что перешли. Тут он остановился, подождал, пока вокруг него собрались воины, и спросил на делаварском языке:

– Знает ли кто-нибудь из молодых людей, куда течет эта речка?

Один из делаваров, показав, как два пальца соединяются у ладони, ответил:

– Прежде чем солнце пройдет свой путь, малые воды сольются с большими. – Затем он добавил, вытянув руку: – Там живут бобры.

– Я так и думал, – сказал разведчик, всматриваясь в просветы между верхушками деревьев, – судя по направлению реки, а также по расположению гор. Мы будем идти под прикрытием этих берегов до тех пор, пока не увидим гуронов.

Воины издали обычное краткое восклицание, выражавшее согласие, но, заметив, что предводитель собирается уже стать во главе отряда, знаком предупредили, что не все еще улажено. Соколиный Глаз, перехватив их выразительные взгляды, обернулся и увидел, что позади отряда идет Гамут.

– Знаете ли вы, друг мой, – серьезно и с некоторым оттенком гордости от сознания возложенной на него обязанности спросил его разведчик, – что это отряд отборных храбрецов, состоящий под командой человека, который не оставит их без дела? Может быть, через пять минут, и уж никак не более чем через полчаса, мы натолкнемся на гуронов, живых или мертвых.

– Хотя я и не осведомлен о ваших намерениях, – ответил Давид, лицо которого немного раскраснелось, а обыкновенно спокойные, невыразительные глаза горели необычайным огнем, – но я путешествовал долгое время с девушкой, которую вы ищете; мы пережили вместе много радостей и горя. Теперь я, хотя и не воинственный человек, с радостью готов опоясать себя мечом и сразиться за нее!

Разведчик колебался, как бы раздумывая, следует ли принимать такого странного волонтера.

– Вы не умеете обращаться с оружием, – наконец сказал он.

– Конечно, я не хвастливый, кровожадный Голиаф, – возразил Давид, вытаскивая пращу из-под пестрой, безобразной одежды, – но, может быть, и слабый Давид вам будет полезен. В дни моей юности я много упражнялся с пращой и, верно, не вполне разучился владеть ею.

– Да, – сказал Соколиный Глаз, холодно поглядывая на ремень и пращу, – эта штука, пожалуй, пригодилась бы против стрел и даже ножей, но французы снабдили каждого минга хорошим ружьем. Впрочем, вы обладаете особым даром оставаться невредимым среди огня, а так как вам это удавалось до сих пор… Майор, у вас взведен курок, преждевременный выстрел может обойтись нам в двадцать скальпов, потерянных совершенно напрасно… то вы можете идти за нами, певец, вы будете полезны нам своими криками.

– Благодарю вас, мой друг, – ответил Давид, запасаясь камнями для своей пращи. – Хоть я и не одержим желанием убивать, но сильно пал бы духом, если б вы не взяли меня.

– Помните, – сказал разведчик, многозначительно показывая на своей голове то место, которое еще не успело зажить на голове Гамута, – мы идем воевать, а не музицировать. Пока не раздастся военный клич, говорить должны только ружья.

Давид кивнул, как бы давая согласие на эти условия. Соколиный Глаз еще раз внимательно оглядел спутников и дал знак идти вперед.

Около мили путь их шел вдоль реки. Хотя обрывистые берега и густые кусты, окаймлявшие реку, скрывали путников, они все же предприняли все предосторожности, известные индейцам. С правой и с левой стороны шли или, вернее, ползли воины, зорко вглядывавшиеся в лес; через каждые несколько минут отряд останавливался, прислушивался чутким ухом, не раздадутся ли какие-нибудь подозрительные звуки. Однако они дошли совершенно беспрепятственно до того места, где маленькая река вливалась в большую.

Тут разведчик снова остановился и стал оглядываться вокруг, чтобы собрать какие-либо сведения.

– Славный выдался денек для сражения! – сказал он по-английски Хейворду, взглянув на большие тучи, плывшие по небу. – Яркое солнце и сверкающий ствол не помогут верному прицелу. Все хорошо для нас: ветер дует с их стороны, так что до нас будут доноситься от них шум и дым, а это уже немало; между тем как с нашей стороны сначала раздастся выстрел, а потом уже они узнают, в чем дело… Но вот кончается наше прикрытие. Бобры жили по берегам этой реки сотни лет, и теперь между их кладовыми и плотинами, как вы сами видите, много пней, но мало деревьев.

Соколиный Глаз довольно верно обрисовал открывшуюся перед ним картину. Река то сужалась, пробивая себе путь в расселинах скал, то, попадая на равнину, широко разливалась, образуя нечто вроде небольших озер.

Всюду на берегах виднелись погибшие деревья. Некоторые стволы еще скрипели на своих шатающихся корнях, с других деревьев была содрана кора, в которой столь таинственно заключен источник жизни. Как призраки былых и давно умерших поколений, валялись поросшие мохом стволы.

Вряд ли кто-нибудь осматривал все эти мелкие детали с таким серьезным вниманием, как разведчик. Он знал, что поселение гуронов находится в полумиле вверх по реке, и разведчика одолевало обычное нетерпение, свойственное человеку, желающему скорее обнаружить притаившуюся опасность; но Соколиный Глаз был очень обеспокоен тем, что не находил нигде ни малейших признаков врага.

Несколько раз ему хотелось поднять воинов в наступление и захватить поселение гуронов врасплох, но большой опыт удерживал его от столь опасного и бесполезного эксперимента. Соколиный Глаз внимательно вслушивался, не доносятся ли звуки военных действий оттуда, где находился Ункас. Но только порывы ветра проносились по лесу, предвещая бурю. Наконец, поддавшись скорее нетерпению, нежели своему опыту, разведчик решил действовать, и, не скрываясь больше, воины осторожно двинулись вверх по речке.

Разведчик притаился в кустарнике, а воины залегли в лощине, по которой протекала речка. Едва заслышав тихий ясный сигнал своего командира, весь отряд выбрался на берег и, подобно темным призракам, в молчании окружил разведчика. Соколиный Глаз пошел вперед, за ним поодиночке двинулись делавары, ступая точно по следам охотника, чтобы оставить лишь один след.

Как только отряд вышел из-под прикрытия деревьев, сзади раздался залп из нескольких ружей, и один из делаваров, высоко подпрыгнув, словно раненый олень, упал плашмя на землю бездыханный.

– Я боялся именно такой дьявольской штуки с их стороны! – воскликнул разведчик по-английски и прибавил на делаварском языке: – Становитесь под прикрытие, молодцы, и стреляйте!

Отряд мгновенно рассеялся, и прежде чем Хейворд пришел в себя от изумления, он увидел, что остался один с Давидом. К счастью, гуроны уже отступили, и они были в безопасности. Но очевидно, такое положение вещей не могло долго продолжаться; разведчик первый бросился преследовать убегающих, посылая пулю за пулей и перебегая от дерева к дереву.