Левенхет - Владимир Калашник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Плакальщики, — произнёс он, — отсюда они попадают в наш мир?
— Верно, — подтвердила девушка, — вынуждены возвращаться каждый раз.
— Они не плачут, — заметил он, — и почему тот, который меня убил не рядом с ними?
— Как же у тебя много вопросов, — покачала головой спутница, — они плачут, но не так сильно, как в Междумирье. Что касается того плакальщика, скажем так, ты его освободил. Извини, дорогой, я не могу рассказать тебе всё и сразу.
— Почему? Зачем тогда вообще всё это нужно? Что тебе от меня надо, и кто ты такая?
— Как я уже говорила, я просто узница, и не желаю тебе зла, Марк, по крайней мере пока что. Ты даже не представляешь, как долго я ждала встречи такой, как эта, и честно сказать не огорчена. Мы продвинулись с тобой гораздо дальше чем ожидалось, но времени совсем мало. Мир расслаивается, грядёт нечто страшное, поэтому нужно ускорить процесс твоего обучения.
— Какого обучения? Пожалуйста, расскажи мне всё и перестань уже мучать!
— Извини, — опустила она глаза, — я не могу. Слишком рано, мы можем всё испортить. Однажды ты поймёшь… Надеюсь на это. Тебе пора возвращаться, я уже слишком долго держу тебя здесь.
***
Первое, что он почувствовал — это сильная боль в ногах, о которой уже успел забыть в том странном месте. Был ли это сон? Нет, всё выглядело слишком реальным, он был там всего секунду назад, и внезапно оказался здесь. Нечем дышать, жуткая усталость накатила на мальчишку с огромной силой, искра, также, как и в прошлый раз, покалывала, и магические потоки в теле не ощущались, точнее их было ужасно мало, но постепенно они восстанавливались, хотя и очень медленно. Ничего не видно, голова чем-то укутана, нужно снять чёртову тряпку, пока не задохнулся окончательно, но тело настолько ослабло, что с трудом удалось поднять руку. Только бы не потерять сознание. Мальчишка был на пределе.
Спустя минуту безуспешных попыток, он всё-таки согнул свою руку в локте, высовывая наружу из-под какого-то одеяла и, наконец, убрал его с лица. Марк лежал на каменной поверхности, внутри неизвестной пещеры, недалеко от большого тоннеля с видом на ночное небо, а в стороне отчётливо слышался звук костра. Удалось повернуть голову, чтобы осмотреть происходящее, и он сразу же наткнулся взглядом на лежащее рядом тело, с перемотанной раненной рукой и, укутанной в плащ головой, судя по одежде, это была Шила. Выход из пещеры переливался пеленой невидимости заклинания, скрывающего всё внутри от лишних глаз снаружи, и, между Марком и выходом, вокруг костра сидели остальные наёмники. В глазах всё расплывалось, но мальчишка мог поклясться, что видел Бракаса с заплаканными глазами, печально всматривающегося в языки пламени. С другой стороны, подложив свёрнутую куртку под голову, лежал Виктор, он спал, вся его рубаха испачкана кровью, одна нога перемотана, а по праву руку от него, ближе к костру, спала девочка. Фимало тоже спал, лишь Яи, Шимей и Бракас несли ночной дозор, чтобы избежать вероятность какого-либо нападения на, чудом уцелевших, раскольников.
Нужно привлечь их внимание, пока он на это ещё способен, но не получалось даже открыть рот, настолько сильно был истощён Марк, после того, как антийский чародей вытянул из него искру. Но тогда почему он до сих пор жив? Мальчишка вспомнил слова худощавой девушки о том, что никто не может его убить. Сил хватило на то, чтобы издать тихий хрип, который само собой никто не услышал, но Яи, который хотел подкинуть что-то в огонь, внезапно замер. Наёмник медленно повернул голову и, в недоумении, посмотрел Марку в глаза, искренне не веря в то, что сейчас наблюдает.
— Марк, — сказал Яи, чем привлек внимание остальных.
Все удивлённо, и в какой-то степени испуганно, посмотрели на очнувшегося мальчишку, который был уже не в силах двигаться, и замерли. Бракас, побледнев, пнул спящего Фимало ногой, чародей проснулся и в этот момент, они подорвались со своих мест направляясь к ожившему пареньку. Его заметили — это главное, теперь то они смогут позаботиться о нём, и Марк, не дождавшись своих спутников, вновь закрыл глаза, погружаясь в долгий сон.
***
— И снова здравствуй, мой хороший, — всё та же бледная девушка, с крупными кругами под глазами, приветствуя, склонилась над ним, — ты так сильно по мне соскучился, что решил поскорее встретиться?
Он моментально вскочил, и понял, что лежит на кровати, в своей комнате, в доме, находящемся на окраине Аратода на его родной ферме. На нём одета спальная рубашка, деревянные ставни на окнах подняты, благодаря чему в комнату пробирались солнечные лучи. Вкусный ароматный запах разносился по дому, напоминая Марку времена минувших дней. Всё было таким реальным, но он понимал, что всё это лишь сон.
— Почему я здесь? — спросил он у девушки, — Где та серая пустыня, башня? Плакальщики?
— Тогда был другой случай, — её голос звучал отчётливо, эхом проносясь в голове, — а сейчас всего лишь сон. Мы в твоём подсознании, и благодаря мне, можем делать всё, что захотим. Я подумала обстановка родного дома, в котором ты провёл большую часть своей жизни, должна немого порадовать тебя.
— Он приносит как хорошие воспоминания, так и плохие.
Марк встал с кровати и, открыв дверь, отправился на кухню. Горячий котелок с тушёным мясом стоял на печи, обстановка была точно такой же, как и тогда, когда мальчишка жил здесь, но абсолютная тишина слишком сильно действовала на нервы.
— Я могу увидеть дедушку? — обернувшись, спросил он у спутницы.
Облачённая в свою чёрную мантию, она стояла у двери в его комнату, ничего не отвечая, но потом он услышал, как кто-то тарахтит кухонными приборами. За столом сидел старый Йорл, а напротив Марк, только немного младше, на несколько лет. Они обедали и о чём-то разговаривали, но рты просто открывались, голосов слышно не было. Мальчишка и старик смеялись, им было весело, как в старые времена, и, внезапно, у Марка стал ком в горле, при наблюдении всей этой картины.
— Ты всегда мечтал о том, чтобы обстановка была немного иная, — сказала девушка.
После её слов, за столом возникло ещё два человека: темноволосая женщина в простеньком белом платье с фартуком, и высокий щетинистый мужчина, одетый в зеленоватую военную форму. Все сидящие за столом увлечены неизвестным диалогом, улыбаясь и наполняя помещение настоящей идиллией.
— Родители, — произнёс Марк, и на глазах скопились слёзы, — такие какими я их запомнил.
— Сплошные сожаления, — недовольно произнесла девушка, — именно это и мешает
