Оружие особого рода - Константин Крайнюков

В голове каждой танковой части двигались саперы, которые расчищали завалы, разминировали местность, помогали экипажам боевых машин преодолеть горные речушки, ручьи и другие препятствия.

В передовых отрядах находились представители авиасоединений. Когда улучшилась погода, они по радио руководили боевыми действиями летчиков. В сложных горных условиях меткие удары по врагу наносили летчики-штурмовики Т. Я. Бегельдинов, С. И. Потапов, А. П. Артеменко, Н. И. Дегтярь, Н. Н. Кочмарев и многие другие.

Подвижные войска фронта в достаточном количестве были насыщены артиллерией всех калибров. Хорошо поддерживали наступающих соединения 10-го артиллерийского корпуса прорыва, особенно 31-я артдивизия генерала Д. М. Краснокутского.

На колонных путях действовал жесткий закон: все, что мешает движению войск, должно быть немедленно устранено. Любая поломавшаяся машина, застрявшая повозка или же поврежденный танк мгновенно убирались с дороги, а в случаях исключительных и чрезвычайных даже сбрасывались в пропасть, чтобы открыть войскам беспрепятственный путь. Это диктовалось крайней необходимостью: на счету были каждый час, каждая минута.

Наши радисты ловили в эфире тревожные сигналы пражан. Коммунистическая партия Чехословакии неустанно призывала рабочих, тружеников, всех героических граждан Праги на баррикадные бои, на борьбу за свободу своего народа, за классовое раскрепощение, за республику.

В обращении к народу говорилось: "Граждане! Товарищи рабочие! Усиливайте свои удары по противнику! Пусть каждая ваша пуля достигнет цели! Пусть каждый ваш удар будет местью за смерть брата, сестры, отца, матери! Пусть сегодня ночью на улицах Праги вырастет еще больше баррикад, чтобы не прошел через них ни один немецкий танк, ни один немецкий бандит, чтобы не пробил их ни один снаряд!"

Нельзя было без волнения слушать слова, обращенные к братьям красноармейцам и непосредственно к советским танкистам. Военный совет и политуправление фронта делали все для того, чтобы о волнующих призывах восставшей Праги знал каждый советский солдат, сержант, офицер. Наши воины, сознавая свою высокую ответственность и интернациональный долг, усиливали темпы наступления, спеша на выручку сражавшимся на баррикадах чехословацким патриотам.

Марш с боями через Рудные горы принес много испытаний. Особенно тяжело пришлось водительскому составу. После сильных дождей боевые машины с трудом пробирались по осклизлым и узким горным дорогам. Чуть в сторону — обрыв, бездонная пропасть! Но танкисты, не щадя себя, не зная сна и отдыха, днем и ночью вели машины по труднопроходимым дорогам. Несмотря на сильное сопротивление гитлеровцев и тяжелые условия горной местности, среднесуточные темпы наших танковых войск составляли 50–60 километров. Беспримерный в истории марш-маневр танковых армий потребовал предельного напряжения физических и моральных сил советских воинов.

Вся партийно-политическая работа проводилась под лозунгами: "На помощь братской Праге!", "Завершим разгром фашизма!", "Вперед, на Прагу, вперед, к победе!" Подавляющее число работников политуправления фронта во главе с генералом П. А. Усовым и начальниками отделов полковниками В. И. Суриковым, А. А. Пироговым, Г. Н. Любимовым и Л. А. Дубровицким выехали в войска, чтобы помочь командирам и политорганам выполнить приказ Ставки и командующего фронтом — как можно быстрее освободить Прагу и добить фашистов.

В 3-й гвардейской танковой армии перед началом наступления я невольно явился свидетелем оживленной беседы гвардейцев, собравшихся возле танка, на котором мелом было написано: "Даешь Берлин!"

— Хороший призыв, можно сказать, исторический, — с гордостью сказал командир экипажа. — Но он уже выполнен, и Берлин для нас — пройденный этап. Теперь поставлена новая боевая задача.

Командир танка не без сожаления стер с брони призывные слова о Берлине и размашисто написал: "Вперед, на Прагу!"

Военный совет и политическое управление 1-го Украинского фронта в специальной директиве потребовали от политорганов

"разъяснить всем бойцам и офицерам, что Красная Армия вступила на территорию Чехословакии, чтобы ликвидировать последние очаги сопротивления гитлеровцев и помочь полностью освободить союзную нам Чехословацкую республику от ига гитлеризма… Разъяснять населению освобождаемых от немецкой оккупации районов благородные цели и задачи прихода Красной Армии на территорию Чехословакии. Довести до широких слоев населения высказывания Верховного Главнокомандующего и официальные документы, касающиеся нашего отношения к Чехословакии. Добиться, чтобы каждый гражданин в освобожденных войсками фронта районах Чехословакии знал об освободительных целях Красной Армии.

Оказать всемерную помощь чехословацким властям в ведении массовой политической работы и в культурном обслуживании населения освобожденных городов и сел, для чего проводить беседы с населением, лекции, доклады, митинги, посвященные освобождению Чехословакии от фашистских оккупантов, укреплению советско-чехословацкой дружбы, рассказывать правду об СССР и Красной Армии, разоблачать гитлеровскую пропаганду и ее клевету на Советский Союз"{154}.

В директиве отмечалось, что в ходе войны родился и окреп боевой союз советского и чехословацкого народов и что наши солдаты, сержанты, офицеры и генералы призваны достойно выполнить почетный интернациональный долг, всегда и везде высоко держать честь и достоинство воина героической Красной Армии освободительницы народов.

В войсках фронта проводились беседы о положении в Чехословакии. Агитаторы рассказывали воинам об образовании Национального фронта чехов и словаков под председательством руководителя Коммунистической партии Клемента Готвальда, о создании в Кошице народно-демократического правительства и провозглашенной им программе социальных преобразований. Это, несомненно, помогло нашим воинам правильно понять политическое положение в Чехословакии и расстановку классовых сил в стране.

Но буржуазные круги западных держав не хотели смириться с тем, что Чехословакия выпадает из их орбиты. Премьер-министр Англии Уинстон Черчилль, как впоследствии стало известно, усиленно склонял президента США Гарри Трумэна к нарушению демаркационной линии, установленной между советскими и англоамериканскими войсками Ялтинской конференцией. Черчилль писал Трумэну о том, что занятие его войсками Праги и как можно большей территории Западной Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение в Чехословакии и к тому же повлиять на соседние страны.