Княжий пир - Юрий Никитин

За Ратьгоем валила целая толпа, оттуда кто-то ахнул возмущенно:

— Да тот ему всю спину раскроил мечом!

— В трех местах, — добавил другой громко. — В спину только трусов бьют, что с поля боя бегут… Да ни в жисть не поверю, что славный Ратьгой бежал!

— Недостойно, — заорал кто-то. — Недостойно богатыря в спину бить!.. То не богатырь был чужеземный, а зверь подземный, что личину людскую напялил! Надо было не мечом, а сперва бросить в него левую лапу засушенной лягушки, а ежели тот все еще останется человеком, тогда левое крыло нетопыря, удавленного на могиле висельника!

Владимир спросил коротко:

— Как он?

— Еще жив, — прохрипел Ратьгой. — Правда, я его так отделал, что он вряд ли выживет… Но на всякий случай…

Отрок принес меч и, опустившись на колено перед Владимиром, подал почтительно обеими руками. Владимир быстро перебросил через голову перевязь, князю все понятно, кивком расставил воинов, лучников загнал наверх, и в это время во дворе послышался звонкий стук подков.

Все насторожились, ладони опустились на рукояти мечей, топоров, палиц. Все кони топочут одинаково, только у богатырских своя поступь, и нет дружинника, который не отличил бы по стуку подков коня Муромца от коня Коневича или других сорока сильномогучих богатырей. А этот конь, который идет через двор к княжескому крыльцу, настоящий богатырский конь.

В настороженном молчании слушали, как скрипят пудовые ступени, позвякивает железо.

В проеме появился богатырь настолько рослый, что пришлось слегка склониться, чтобы пойти в палату. Он слегка повернулся боком, иначе плечи застряли бы в дверном косяке, мерными шагами прошел на середину палаты. Богатыри ждали, почти у каждого побелели пальцы на рукоятях мечей и топоров.

Чужеземный воин пристально смотрел на Владимира. Тот при его появлении снова опустился в тронное кресло и ждал в холодном молчании. Богатырь поколебался, словно не решаясь, как себя вести, наконец с явной неохотой отвесил короткий поклон и сказал могучим голосом, от которого зазвенела посуда, а язычки светильников затрепетали и погасли, оставив чадные струйки дыма.

— Исполать тебе, князь. Меня зовут Автанбор Загорный.

Князь ждал, но воин молчал, а богатыри начали потихоньку переговариваться, однако все умолкли и застыли как сосульки, когда Владимир спросил холодно:

— И что же?

Богатырь нагло ухмыльнулся:

— Да ничего вроде бы.

Высоко под сводами послышался скрип натягиваемых луков. Скрип доносился справа и слева, там пыхтели и толкались, выбирая позицию. Воин даже не повел бровью, хотя скрип явно услышал.

Владимир сказал резко:

— Тогда ответствуй, почто здесь появился? Почто троих моих людей побил?

— Троих? — удивился Автанбор. — Вообще-то их было больше… Они напали, я защищался. Да их тоже винить нельзя, кому не хочется испытать силушку?

Среди гостей нарастал гомон. Владимир напомнил строго:

— Ты не сказал, зачем ты приехал. Силу испытать?

Богатырь помедлил с ответом, все затаили дыхание. Из старшего поколения богатырей, которые могут с богами драться на равных, в палате ни одного — вообще не жалуют князя, живут кто где: Микула Селянинович землю пашет, Святогор на горах бдит, Вольга в лесах зверем резвится, Самсон в южных краях воюет сам по себе, о других вовсе неведомо кто где, даже из среднего поколения самые могучие разбрелись по заставам богатырским, Добрыня вовсе уехал, только Ратьгой разве что, но вот уже и Ратьгой попал под его коня…

— Я пришел не по своей воле, — обронил наконец Автанбор. — Далеко-далеко отсюда встретил неведомого в моих краях богатыря. Как водится, послал ему вызов помериться силой. Побежденный отдает коня и оружие, а сам — в рабы победителя… Гм… Это был самый тяжелый бой в моей жизни. Бились долго и упорно, но признаю, что меня победил в честном бою. Я слез с коня, но победитель сказал, что в его народе рабов не держат, коня моего с моим оружием тоже не отнимет, только берет с меня клятву явиться в какие-то леса, там среди чащ появилась какая-то Русь, я должен встать на службу местному князьку. Вот я и прибыл.

В палате рос гомон. Владимир видел, как суровые лица расцветают, замороженные губы раздвигаются до ушей, а пальцы соскальзывают с рукоятей мечей и тянутся к кубкам. Кто-то крикнул здравицу князю, а Владимир спросил, скрывая радость:

— Богатырь назвал себя?

— Он сказал, что здесь назовут его имя. Он был в красном плаще, шлем остроконечный, лицом светел, кудри на плечи падают как золото… С ним была молодая женщина с ясным лицом и глазами небесной девы.

Пока он называл приметы, говор среди богатырей становился громче, слышались выкрики: «Добрыня!», «Добрыня послал!», «Рука Добрыни чуется!» — но когда упомянул женщину, сразу наступило ошарашенное молчание.

— Женщина? — переспросил Владимир. — Гм… Если бы Попович или Миша Потык… Но Добрыня?.. Как, говоришь, он выглядел?

Автанбор повторил, дивясь замешательству. Владимир сказал с некоторым сомнением:

— Я бы сказал, что победил тебя… Добрыня.

Воин прищурился:

— У тебя только один воин сильнее меня?

— У меня много таких воинов, — отрезал Владимир. — Но одни здесь, другие на кордонах… Искать подвигов в той стороне отправился один Добрыня. Иначе я бы указал на другого!.. Гм… с женщиной… Молодая, говоришь? Со старушкой бы — еще понятно, он жалостливый… Но мне сдается, ты не слишком рвешься служить нашему, как говоришь, маленькому лесному племени. Правда, перед ним уже вздрагивают соседи, но ты прав: пока еще маленькое. Ему еще долго расти!

Автанбор кивнул:

— Конечно, не рвусь. Но я дал слово, так что буду служить верно и честно. До тех пор, пока… — Он остановился.

Владимир спросил резко:

— До каких?

Богатырь двинул плечами:

— Я должен объяснять такие простые вещи? В вашем племени этого не знают?

К Владимиру наклонился Волчий Хвост, прошептал громко:

— До тех пор, пока мы не учиним ущерб или поношение его воинскому достоинству. Тогда он вправе, не нарушая слова чести, покинуть наш двор.

Владимир недовольно дернул плечом. В последнее время и этот воевода слишком часто выказывает перед пирующими, что великий князь чего-то не знает, в чем-то ошибается.

— Принимаю, — сказал он громко. — Отныне ты, Автанбор Загорный, входишь в старшую дружину! У тебя право на место за княжеским столом в Золотой Палате. Твое жалованье, как и остальных старших гридней, сто золотых ромейских монет. Ты имеешь все права и обязанности, что и остальные сорок богатырей…