Раскол Церкви - Дэвид Вебер

своем приближении. Всегда существовала вероятность, что командующий обороной порта окажется достаточно глуп, чтобы не учесть возможность того, что любая атакующая чарисийская эскадра может высадить десант. Однако, если предположить, что командир, о котором идет речь, обладал интеллектом, который Бог дал ящеру-резаку, ему должно было прийти в голову, что не имеет большого смысла просто отправлять корабли плавать туда и сюда по гавани.

В конце концов, все сводилось к тому, действительно ли человек, отвечающий за защиту Фирейда, реально оценивал вероятность того, что его батареям удастся отогнать чарисийские галеоны. И хватит ли у него морального мужества рискнуть быть обвиненным в пораженчестве, если он отдаст приказ об эвакуации еще до того, как прозвучит первый выстрел.

Рок-Пойнт надеялся, что у сэра Вика Лэйкира есть и то, и другое. В отличие от других офицеров и матросов своей эскадры, адмирал знал из видений сейджина Мерлина, что командир гарнизона намеренно стремился свести потери к минимуму. Это не заставило адмирала чувствовать себя более доброжелательно по отношению к делфиракцу, но это сказало ему - или, по крайней мере, напомнило ему - кто был истинным врагом империи. И независимо от того, был ли Делфирак добровольным участником резни или просто не смог ее остановить, нельзя было допустить, чтобы это осталось безнаказанным. Император Кэйлеб и в этом был прав. Фирейд должен был стать наглядным уроком для врагов империи, а для подданных империи сама резня должна была быть наказана.

И это, - мрачно подумал он, поворачиваясь обратно на восток, где на небеса наползал намек на серость, - именно то, что мы собираемся сделать.

* * *

- О, черт, - прошептал кто-то.

Майору Жонейру потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был он сам, и даже тогда узнавание было далеким и неважным, когда он смотрел со стен своей батареи.

Там были десятки чарисийских галеонов. Очевидно, у них были подробные карты гавани и ее оборонительных сооружений, потому что они использовали темноту, чтобы занять идеальную позицию. Двадцать три галеона медленно плыли прямо через гавань к нему, выстроившись в удивительно аккуратную линию, в то время как еще десять или пятнадцать парили дальше, наблюдая за транспортами. Приближающаяся линия была уже чуть более чем в трехстах или четырехстах ярдах, и ее корабли неуклонно приближались. Восходящее солнце поблескивало на их парусах, позолотив коричнево-серое, потрепанное непогодой полотнище золотом, и то, что должно было быть флагом новой Чарисийской империи - серебристо-синяя шахматная доска Дома Тейт, разделенная на четверти черным Чариса и золотым кракеном Дома Армак - развевалось с их бизань-мачт. Сотни орудий высунули короткие рыльца из своих открытых орудийных портов, и абсолютная тишина их приближения вызвала дрожь страха в костях Жонейра.

- Стоять! - крикнул он. - Стоять!

Его барабанщик передал срочную команду, хотя в этом едва ли была необходимость, поскольку за последние полтора часа орудия были полностью укомплектованы расчетами. Однако, как он и ожидал, барабанная дробь была подхвачена батареей справа от него и передана по всей набережной и дальше в город. Его собственные люди склонились над своими орудиями, ожидая, когда неумолимо наступающая линия чарисийцев войдет в поле их огня, а Жонейр поднял подзорную трубу, чтобы посмотреть сквозь нее на врага.

* * *

- Очень хорошо, капитан Дарис, - официально сказал Рок-Пойнт. - Считаю, что пришло время.

- Да, да, милорд, - ответил Дарис, затем повернулся и повысил голос.

- Мастер Ласал! Откройте огонь, будьте добры!

- Есть, есть, сэр! - лейтенант Шейрмин Ласал, первый лейтенант "Дистройера", признал приказ и обнажил свой меч.

- На подъем! - рявкнул он, поднимая меч над головой.

* * *

Корабль, возглавлявший чарисийскую линию, тот, что летел под командным флагом адмирала, исчез за внезапной стеной дыма с огненной сердцевиной.

Жонейр инстинктивно пригнулся, и что-то большое, железное и быстро движущееся злобно просвистело над его головой. Еще больше железа врезалось в его батарею, и он услышал чей-то крик. А затем, как будто первый залп был сигналом - а он, несомненно, был - все остальные корабли в этой линии, казалось, извергли огонь и дым практически одновременно.

Сотрясение от такого количества тяжелых пушек, стреляющих так близко друг к другу, было неописуемым; удар такого количества тонн железа был ужасающим.

Защитная каменная кладка батареи была большей частью двухвековой давности. Первоначально она предназначалась для защиты катапульт и баллист от подобных же конструкций и стрельбы из лука, еще до того, как были придуманы пушки. Ее замена более современными укреплениями обсуждалась на протяжении десятилетий, но затраты были бы огромными, а десятки орудий за каменной кладкой были сочтены достаточными для обеспечения безопасности.

Но это было до того, как этим десяткам орудий противостояли сотни орудий, каждое из которых стреляло гораздо быстрее, чем могли надеяться выдержать оборонительные батареи. На двадцати трех кораблях линии адмирала Рок-Пойнта было установлено более тысячи трехсот орудий. Почти семьсот из них можно было одновременно направить на обороняющие гавань батареи, и Рок-Пойнт тщательно спланировал свой подход. Хотя оборонительные батареи Фирейда насчитывали в общей сложности более ста пятидесяти орудий, только тридцать из них могли быть нацелены на его линию, когда он приближался с одного конца береговых укреплений.

За первые шесть минут боя каждое из этих тридцати орудий выстрелило по одному разу. В ответ на их тридцать ядер линия Рок-Пойнта выпустила почти три тысячи встречных ядер.

Старая каменная кладка, никогда не предназначавшаяся для того, чтобы выдержать такое наказание, не просто рассыпалась. Огромные куски камня и известкового раствора разлетелись под яростным ударом более сорока тонн железа, и каменная пыль поднялась с поверхности укреплений, как второй столб порохового дыма. И даже при том, что отдельные амбразуры орудий были относительно небольшими целями, скрытыми летящей каменной пылью и собственным пороховым дымом стреляющих кораблей, не было никакого способа пропустить их всех в этом потоке огня чарисийцев.

Жонейр скорчился за зубчатой стеной, его разум съежился, когда невероятный рев чарисийской артиллерии, казалось, поглотил весь мир. Дым и пыль были повсюду, они застревали у него в горле, душили его. Твердый камень под его ногами задрожал, вибрируя, как испуганный ребенок, когда на него обрушился жестокий шторм железа. Он даже не слышал, как стреляли его собственные пушки - если предположить, что они стреляли, - но он услышал пронзительный визг, когда пушка менее чем в тридцати ярдах от него получила прямое попадание.

Чарисийское ядро попало чуть ниже дула, ударившись о прочную древесину "лафета"