Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На многочисленных встречах, которые проходили очень неравномерно (паузы между ними длились от нескольких дней до месяца), Е. И. Украинцеву пришлось столкнуться с сильнейшим упорством оппонентов, причем в крайне невыгодных для себя условиях. Находясь фактически во враждебном окружении и не имея ни малейшей поддержки от дипломатических представителей бывших союзников, посол был вынужден подстраиваться еще и под интересы своего сюзерена: Петр I, намереваясь начать новую войну на Балтике, желал без промедления закончить все дела на юге.
В такой ситуации думный советник, маневрируя между настойчивостью турок и указаниями царя, старался с максимальной полнотой отстоять интересы своего государства. Нередко он шел на прямое игнорирование требований Петра I, если полагал их преждевременными, соразмеряя предписания из Москвы со сложившейся обстановкой. Например, когда в феврале 1700 г. пришло указание об уступке туркам приднепровских городков, глава русской миссии постарался скрыть данный факт. В ответном письме Петру I он сообщал: «По присланным статьям ко всему поступить… пристойно, в чем бы подозрения от них не было и не поставили в обман и в лукавство… а в том на меня положи своего государского гневу, что вскоре к тому не приступлю»[2414].
В итоге Е. И. Украинцеву удалось положительно решить вопросы о сохранении за Россией Азова и азовских пригородов, об отмене денежных выдач крымскому хану, о правильности и полноте титулования московского государя[2415]. Во время бесед с А. Маврокордато русский дипломат неоднократно поднимал вопрос о положении православных в Османском государстве и принадлежности Святых мест. По словам великого драгомана, турки вообще отказывались обсуждать данную проблему, полагая это внутренним делом своего государства, а «всякий в своем силен и волен». В качестве своеобразной лазейки грек предлагал написать «просительные грамоты» к султану и везиру со стороны царского величества уже после подписания мирного соглашения. Тогда же прошения предлагалось организовать и от православных патриархов — Константинопольского (Цареградского) и Иерусалимского[2416]. Сами посланники уже после обмена текстами договора 3 июля 1700 г. представили везиру «ходатайство» от имени царя о передаче Гроба Господня в юрисдикцию православной церкви (грекам).
Основным же камнем преткновения, после урегулирования менее спорных условий соглашения, вновь стал вопрос о приднепровских городках. Турки требовали возвращения Казы-Кермена и окружавших его крепостей с территорией, причем в полной сохранности. Сначала посланники Петра I вообще не хотели слышать о каких-либо уступках. Однако в январе — феврале 1700 г. российские дипломаты начали сдавать свои позиции. 12 февраля Украинцев предложил «средок», то есть промежуточный вариант: городки на 6–7 лет оставить за московским правителем, а затем разорить. 24 февраля он согласился на возвращение занятых территорий Турции, но с полным уничтожением всех крепостей. Турки продолжали упорствовать. Однако настойчивость думного советника принесла свои плоды: к 12 апреля, когда пришло новое письмо от царя с согласием на возвращение городков в полной сохранности, вопрос уже был решен в более выгодном для Москвы варианте. Посланники сумели еще в марте договориться о передаче территории с разоренными крепостями[2417].
Итогом дипломатических переговоров, растянувшихся на девять с лишним месяцев, стало подписание 3 (14) июля 1700 г. 30-летнего перемирия. Его условия были сформулированы в 14 статьях и заверены подписями и печатями как самих чрезвычайных посланников, так и турецких представителей (великого везира — на экземпляре на турецком языке, «думных людей» — на латинском списке). Каждая из сторон подписала и заверила собственный экземпляр мирного соглашения, обмен которыми состоялся 3 июля[2418].
Согласно «мирным статьям» между государствами прекращались «всякое неприятелство и недружба», которые приводили к войнам и сражениям. Требовалось установление «покоя и тишины, и права безопаства и полезности», а между подданными и жителями «царств» «дружба да соблюдетца». Оговаривалась возможность продления перемирия по желанию сторон (статья 1). Днепровские городки («Тавань, и Казы-Кермень, и Нустрет-Кермень, и Сагинь-Кермень»)[2419] подлежали полному разрушению с передачей окрестных земель Оттоманскому государству. Строительство на их месте какого-либо опорного пункта запрещалось: «…впредь никогда… никакому поселению не быть». Разорение должно было совершиться в 30-дневный срок после получения ратификационной грамоты «по подтвержении сего мира чрез великое посолство». К тому времени все российские войска (с пушками, снаряжением, различными запасами) должны были покинуть эти крепости (статья 2)[2420].
Для обеспечения переправы через Днепр «на середке меж Ачаковым и разоренными Казыкерменскими городками» туркам («от Оттаманского империя») разрешалось основать небольшое село с оградой. Здесь запрещалось строить какие-либо серьезные укрепления, устанавливать артиллерию, дислоцировать войска или боевые корабли (статья 3). Город Азов с прилегающими территориями («старые и новые городки, и меж теми городками лежащая… земля… вода») официально становился владением царя (статья 4)[2421].
Подданные обеих сторон должны были соблюдать «безопасный и крепкий… покой, почивания и тишины», а от какого-либо «своеволства да удержаны будут». Между населенными землями обоих государств, включая территорию Крымского ханства, определялось пространство, являвшееся пустой буферной зоной: «Земли пустые и порозжие и всяких жилцов лишены да пребудут». Такие земли устанавливались: 1) между рубежом («простирающейся земли от края»), находившимся в 12 часах езды от Перекопа вдоль «заливы Перекопской», и новым городком на р. Миус; 2) между Запорожской Сечью и Очаковом (исключая село из статьи 3). Эти пространства могли свободно использоваться для хозяйственных нужд без уплаты пошлин: охоты, рыбной ловли, заготовки дров и сена, добычи соли и меда. Также разрешался выпас скота для крымских жителей. Вместе с тем около городов «с обеих сторон» выделялось «место довольное» под огороды и виноградники (статьи 5–6). К востоку от Азова со стороны Кубани к России отходили земли на 10 часов «ездою конскою обыкновенным… обычаем». Здесь размежевание границы «с положением явных знаков» предполагалось проводить позже с помощью специальных комиссаров. Остальные земли во владениях турецкого султана оставались без каких-либо изменений. Под угрозой «прежестокого» наказания запрещались нападения друг на друга как подданных царя, так и подвластных османам народов, среди которых упоминались «татаровя… и нагайцы, и черкесы, и крымские и иные…» (статья 7)[2422].
Окончательно отменялась «дача, которая по се время погодно давана была» крымскому хану: «или прошлая, или ныне, или впредь да не будет должна… даватись» от московского государя и от его наследников. Подтверждался категорический запрет походов и набегов (и иных форм нанесения «убытка и урону») как казаков, так и татар (и иных жителей обоих государств) на земли
