Том 10. Письма. Дневники - Михаил Афанасьевич Булгаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
611
...по Москве ходит манифест Николая Николаевича... — Великий князь Николай Николаевич (1856–1929) — внук Николая I, двоюродный дядя Николая II, прозванный «Грозным дядей», генерал от кавалерии. После гибели императора — один из главных претендентов на престол. Пользовался большим уважением в монархических кругах. После многих мытарств гражданской войны великий князь поселился в Италии, а затем во Франции. С его именем связывали надежды на будущий освободительный поход в Россию. Настроения эти особенно усилились в конце 1923 — начале 1924 годов. Генерал Краснов обратился к казакам с посланием, в котором, в частности, были такие слова: «Медленно идет дело. Казаки должны еще потерпеть и уже очень немного». Показательна статья в «Новом времени», опубликованная 14 января: «1924-й год... должен быть и будет годом организации национальной России <...> В своей среде мы имеем вождя... Великий князь Николай Николаевич, как священное знамя России, — исторической, национальной, — собирает по ту и эту сторону роковой черты одну — ибо нет двух Россий — Россию!»
В том же номере газеты было опубликовано новогоднее послание генерала Врангеля к офицерам и солдатам Добровольческой армии. В нем были такие слова: «Придет день, падут оковы, и оценит подвиг Ваш воскресшая Русь. Господи! В Новом году пошли день сей!»
Активно и умно помогал великому князю митрополит Антоний (Храповицкий). Например, в воспоминаниях митрополита «Великий князь Николай Николаевич на Валааме» проникновенно говорилось о церкви, которую по обету на собственные деньги построил великий князь, как умиленно молился он, посетив Валаам перед отправлением в армию... Такие публикации и выступления возвышали образ великого князя и объединяли вокруг него русских, оказавшихся за рубежом. Началась активная подготовка армейских частей к выступлению, усилились связи с единомышленниками в России. В «Новом времени» 11 января 1924 гада появилась такая заметка: «Московское ГПУ произвело в типографиях Москвы целый ряд новых обысков, вызванных желанием открыть источник изготовления и распространения нелегальной антисоветской литературы. Прямым поводом... послужил факт усиленного распространения в Москве двух воззваний, подписанных — «Монархическое объединение центра России»... Обыски не дали никакого результата». Рижская газета «Народная мысль» сообщала: «В последнее время в Москве и Петербурге стали распространяться в тысячах экземпляров воззвания Кирилла Владимировича и манифест Николая Николаевича, выступающего под именем «Николая III». Советское правительство в связи с этим стало арестовывать уцелевших представителей аристократии. Главными виновниками и вождями... ГПУ считает князя Львова и графа Шереметева, которые... арестованы. Жены и семьи прежних титулованных особ арестовываются как заложники. В связи с этим в Москве необычайна паника в кругах бывшей аристократии».
612
Черт бы взял всех Романовых! Их не хватало... — В этой короткой булгаковской фразе выражено очень многое. Это и не исчезнувшая с годами досада по поводу самоотречения Николая II, и реальные опасения оказаться на Лубянке в связи с появившимися в Москве воззваниями, и, самое главное, — неудовлетворенность действиями зарубежной оппозиции.
Казалось бы, благие намерения сторонников национальной России имели неплохие шансы на успех, особенно после смерти Ленина. Но далеко не всех на Западе такой поворот событий устраивал, и уже вовсе против «возрождения самодержавия» были «отечественные» либерал-демократы, прочно осевшие в западных столицах. Да и в самой царской фамилии (точнее — в ее остатках) ладу не было. Вскоре великий князь Кирилл Владимирович, близко стоявший к масонским организациям, заявил свои права на престол, открыв мощную пальбу по сторонникам возрождения единой и неделимой России. Разгорелся горячий спор за мнимый престол, а конкретные вопросы освобождения России отошли на второй план. Николай Николаевич в этой ситуации собрал пресс-конференцию и заявил: «Я не ищу ничего для самого себя, и, как полагается старому солдату, я готов дать все свои силы и даже жизнь, чтобы послужить моей родине в тот день, когда она меня призовет. Но я считаю возможным выйти из моего уединения лишь в тот момент, когда у меня будут вполне очевидные доказательства, что момент для принятия решения наступил и что голос русского народа меня призывает и просит меня выступить для избавления его от ига, которое он выносит» (Новое время. 9 мая).
Но вместо голоса русского народа великий князь услышал визгливые и глумливые либерально-демократические голоса тех, кто находился неподалеку от его резиденции. И эту разноголосицу политических течений русского зарубежья чутко улавливали в России.
Тем не менее напрасно либерал-демократы полагали, что шумная работа монархистов по выявлению и возвышению вождя-спасителя России прошла бесследно. Идея эта пришлась по душе некоему «имеретинцу» (так называли Сталина в белогвардейской прессе). Исподволь, не спеша, продуманно стал создавать он причудливое и могучее государство, и не сразу заметили, как государство это стало олицетворяться в вожде-имеретинце. И по каким-то неизвестным законам сошлись пути-дороги всесильного вождя и писателя-вольнодумца...
613
Танцевали Мордкин и балерина Кригер... — Мордкин Михаил Михайлович (1881–1944) — артист балета Большого театра, балетмейстер. Булгаков наверняка запомнил его по гастролям в Киеве — до и после освобождения города от большевиков. Все киевские газеты пестрели сообщениями о гастролях Михаила Мордкина и Маргариты Фроман.
Кригер Викторина Владимировна (1896–1978) — артистка балета Большого театра с 1910 года.
614
Пел... Викторов... — Викторов В. Я. — артист Большого театра.
615
...пел некий Головин... — Головин Дмитрий Данилович (1894–1966) — артист Большого театра с 1924 года.
616
...Зиновьев... ругал Макдональда... — Макдональд Джеймс Рамсей (1866–1937) — возглавлял лейбористское правительство в Великобритании в 1924 и 1929–1931 годах. Правительство Макдональда установило в феврале 1924 года дипломатические отношения с СССР, вызвав взрыв негодования в русских зарубежных политических кругах. Ожесточенная дискуссия разгорелась и в английском парламенте: лейбористы подвергались резкой критике со стороны консерваторов. Лорд Керзон, например, заявил: «Признание Англией большевиков было ничем иным, как глупым прыжком в неизвестность... В Москве этот шаг был оценен как
