Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого - Василий Головачев

Ульрих встретил их в тесном отсеке терминала.

Одним из пассажиров был тщедушный рыжий человечек с растрёпанными волосами и растерянным взглядом прозрачно-голубых глаз, вторым – Ева Рутберг.

Ульрих шутливо поклонился инспектору.

– Чрезвычайно рад видеть вас в моём скромном бунгало. Как вам удалось так быстро найти этого парня?

– Не задавайте…

– Лишних вопросов, – засмеялся Ульрих. – Не буду. Результат налицо.

– Э-э, позвольте! – заикаясь, озираясь и недоумевая, воскликнул рыжий человечек.

– Душан Бегоевич, – представила его Ева сухим тоном. – Идёмте, у меня мало времени.

– Ну, нет, дорогой инспектор, – развёл руками Ульрих; взгляд его стал масленым. – Такое важное дело, какое предстоит нам с вами, требует особого подхода.

– Кто вы? – снова возмутился Бегоевич. – Почему меня заставили прилететь сюда, оторвали от дел?

– Цзе, проведи его в каюту и запри.

В отсеке метро появился молодой человек в чёрно-серой униформе – витс, конечно, – подошёл к попятившемуся физику.

– Не прикасайтесь ко мне! По какому праву?!

– Не волнуйтесь, герр Бегоевич, – почти ласково проговорил Ульрих, предвкушая интим с американкой и уже раздевая её глазами. – Отдохните немного, и мы займёмся делом.

– Каким делом?! Что вообще происходит?!

– Будем запускать хроноинвертор.

Бегоевич онемел.

Глава 10

Кто не спрятался, я не виноват

По данным оперативников следственного комитета ФСБ, Ульрих Хорст не воспользовался услугами ни одного из своих бывших друзей и знакомых среди братьев Ордена Белого Крыла, что затрудняло его поиски.

Впрочем, Антон и не надеялся получить какие-то конкретные зацепки, способные помочь ему найти беглеца. Ему дали задание – обследовать спутники внешних планет, и он приступил к его выполнению, настраиваясь на экстрасенсорное восприятие «хроник Акаши», как называли учёные общее информационное поле Вселенной. О том, что он может подключаться к полю, знали только отец и мама, да ещё скорее всего догадывался Артём Ромашин, ставший инициатором вовлечения младшего Калаева в дела Службы безопасности.

Вероника не поняла Антона.

Они встречались уже больше года, однако серьёзных намерений жить вместе у него не возникало, и суперсовременная файр-гёрл, какой была Вероника Дивова, махнула на него рукой, хотя встречаться не отказывалась. Она жила в мире гламура, танца, эйдокино, визитос-театра, шоуанимэ, нарядов, эпатажа, и встречи с Антоном её забавляли и удивляли, так как он принадлежал другому миру – где сияли звёзды и космос распахивался до потрясающих воображение масштабов.

– Зачем тебе это? – спросила она, когда он признался о переходе из Центра стратегических инициатив в Службу безопасности. – Там же собрались суконные люди, неудачники, тебе с ними будет скучно.

– Суконные люди? – улыбнулся Антон. – Откуда ты знаешь такое редкое слово?

– Не помню, слышала от кого-то.

– Слово «суконный» происходит от слова «сукно» – шерстяная ткань, поверхность которой покрыта ворсом.

– Да бес с ним, не увиливай от ответа.

– Мне стало интересно, очень необычная работа.

– Какая?

– Искать одного человека, совершившего побег из тюрьмы.

– Поздравляю, – фыркнула Вероника, носившая причёску «а-ля скальпированный индеец»: половина головы у неё была выбрита, а волосы на второй половине стояли дыбом, выкрашенные в яркий алый цвет. – Ты стал следователем?

– Не совсем, но смысл тот же.

– Ты же эфаналитик, а не кримполисмен.

– Моя работа будет связана с эфанализом.

– Ну, ладно, клёво. Пойдёшь на тусню с Кларой Гу вечером? Она даст сольник в Юрмале.

– Когда?

– Сегодня в семь вечера по Риге.

– Если успею.

– Тогда я побежала, звони. – Вероника оделась, прижала к уху серёжку мобика и умчалась. Она жила легко и о будущем не задумывалась.

А он начал готовиться к первому самостоятельному императиву под названием: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Правда, в отличие от мифического Иванушки-дурачка, которому пришлось когда-то выполнять такое же задание, Антон знал, что он будет искать.

В одиннадцать часов утра по времени Москвы он прибыл на погранбазу «Дамаск», расположенную на спутнике Сатурна Энцеладе.

Начать поиски Ульриха Хорста с этой небольшой планетки подсказала интуиция. Он почему-то был уверен, что беглец, захвативший фрегат «Мао» (вот это масштабы у террориста!) и выкравший хроноинвертор, не покинул Солнечную систему и прячется где-то на одной из планет.

Энцелад – шестой по величине спутник Сатурна, имеющий форму слегка сплюснутого сфероида. Его экваториальный диаметр равен пятистам тридцати километрам, полярный – на шестнадцать километров меньше.

Радиус его орбиты, почти не отличающейся от круговой, составляет двести тридцать восемь тысяч километров, то есть он вращается внутри сатурнианского кольца Е и в плоскости самого кольца.

Из крупных спутников ближе к Сатурну расположен только Мимас и совсем маленький[46] Прометей.

Но главной достопримечательностью Энцелада является не его орбита, а ледяная кора толщиной в сто километров, под которой расположен относительно тёплый[47] и солёный океан глубиной порядка двадцати километров. После Тритона, спутника Нептуна, Энцелад является вторым телом Солнечной системы, обладающим криовулканизмом. Несмотря на низкую температуру поверхности – минус двести градусов по Цельсию, – на ней существуют криовулканы, гейзеры, извергающие смесь жидкой воды, пропана, ацетилена и гидратированного аммиака.

Энцелад начали усиленно исследовать ещё в конце двадцать первого века, так как подозревали, что в его океане возможна жизнь, хотя бы бактериальная. Именно такая была обнаружена на самом большом спутнике Сатурна Титане и на спутнике Юпитера Европе.

Искали, конечно, признаки биологической жизни иного масштаба, но в Солнечной системе на данном историческом этапе существовала лишь одна планета с мощной органической жизнью – Земля.

В течение двух сотен лет на лёд Энцелада спустились три десятка экспедиций, но ни одна из них не обнаружила что-то особенное. Лишь кластеры органических молекул, не переступившие грань живого организма. И планету забыли как объект для исследований. Теперь на ней располагались лишь редкие автоматические станции для мониторинга происходящих на ней процессов да две погранбазы, нацеленные на контроль самого Сатурна и его колец.