По ту сторону Солнца - Елена Асеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Садитесь, Дарья Александровна, я вас надолго не задержу. Только сверю некоторые данные.
– А! все же я Дарья Александровна, радует, что вы это признали, – язвительность в голосе женщины не пропала. Тем не менее, всего лишь в голосе, во всем остальном правило благоразумие. Потому не став накалять обстановку, она слегка сдвинула стул в сторону и опустилась на него, став моментально ниже своего оппонента.
– Не будем препираться, это не к чему, – сухо отозвался капитан спецслужб, и, сунув внутрь пиджака правую руку, достал из внутреннего кармана мобильный телефон, блеснувший черно-серебристым корпусом. – Потому как я сейчас задержу вас за неповиновение законному представителю власти или иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка, – очевидно, в точности цитируя выдержки из законных актов, – и отправлю на сорок восемь часов в изолятор временного содержания. – Юрий Анатольевич на пару секунд прервался, и легким движением пальцев принялся перелистывать на экране телефона изображения, с той же неспешностью продолжив говорить, – и тогда я уверен, у вас пропадет желание язвить и шутить.
Капитан оторвал взгляд от экрана телефона, перевел его на лицо женщины, и, растянув уголки губ, живописав едкую ухмылку, с насмешкой дополнил:
– Вероятно, не стоит добавлять, как на вашу карьеру неблагожелательно повлияет задержание и пребывание в ИВС. Думается, после тех сорока восьми часов, в вас окончательно иссякнет, какой бы то ни был, сарказм, как и бесследно, испарится занимаемая вами должность менеджера.
– Не пугайте меня. Я вас не боюсь, как и не страшусь потерять эту гребаную должность менеджера, – незамедлительно откликнулась Дарья, повышая голос, и стремительно поднялась со стула, с намерением покинуть кабинет.
Юрий Анатольевич тотчас дернулся вперед верхним корпусом, будто жаждая пронзить стоящую женщину собственной головой. Он не менее стремительно выкинул вперед левую руку, и, ухватив в мощную хватку каркас спинки стула, тем движением словно опрокинул Дашу на его сидение, требовательно дыхнув:
– Сидите смирно, я еще не договорил.
Энергичность того движения порывом донесла до женщины осознания властности и мощи его фигуры. На нее дыхнуло духом человека, который привык все решать силой, не уступая и в малом, не умеющего церемониться, жалеть или чем-либо поступаться. Эта ощутимая жесткость, а может даже и жестокость его натуры, привела к тому, что Даше расхотелось не то, чтобы дергаться, но даже и шутить. Понимание собственной беспомощности сейчас мощной волной нахлынуло на женщину. Оно появилось в ней не так давно, впрочем, каждый раз нарастало от мужской грубости, точно оставаясь побочным эффектом развода. Когда муж цинично ей сказал, что разлюбил и устал от безумных странностей, идей и мыслей. Чуть зримо вздрогнув, Дарья воззрилась в темно-карие, холодные глаза капитана, осознавая, что не имеет доступного иным женщинам шарма, очарования и красоты, по сути всегда оставаясь дурнушкой, не больно высокой, не больно стройной, с круглым лицом, узким разрезом глаз, и маленьким ртом. Привлекая мужчин всего-навсего способностью неординарного мышления и острым умом. Однако сейчас женщина осознала, что стоит придержать проявления того самого ума, оный всегда сопровождался остротами и едкостью замечаний, дабы не накликать беды. Возможно, промелькнувшая в ее глазах беспомощность и, одновременно, здравомыслие было подмечено Юрием Анатольевичем, потому он согнал с лица, как улыбку, так и ухмылку, и, развернув в сторону Даши экран телефона, с необоримостью в голосе вопросил:
– Это ваша страничка в Интернете?
Дарья мгновенно пробежалась взглядом по экрану телефона, на котором изображенная страничка творческого сайта рекламировала выставленные ею десять объемных романа в жанре фэнтези и фантастики, четыре повести и десяток рассказов, а в правом уголке находилась аватарка с ее фотографией, да, не мешкая, кивнув, ответила:
– Моя. Там же фотография. Чего не признали?
– Заглохните, наконец-то. И отвечайте по существу, – сейчас капитан спецслужб прямо-таки рыкнул, и на его шее вздулись расчертившие ее вертикально толстые жилы, а белая кожа лица прямо-таки побурела. – Значит, вы подтверждаете, Дарья Александровна, что эти произведения написаны вами?
– Да в чем дело-то, я не пойму? – встревожено переспросила женщина, в уме перебирая собственные произведения, в которых почитай ничего не было политического. Однако присутствовали нападки на правящие нынче на Земле религиозные учения, в коих она видела врагов свободной воли и разумного подхода к самой сути жизни.
– Вы, что не поняли меня? – Юрий Анатольевич резко наклонился, приблизив свое лицо к лицу Даши, отчего последней пришлось опять же скоро дернуться назад и опереться о спинку стула.
– Да, это моя страничка и мои произведения, – по существу как того и требовали, отозвалась женщина и легонько кивнула.
Юрий Анатольевич степенно отклонился назад и развернув к себе телефон вновь перелистнул на экране изображения. Принявшись медленно выдыхать вопросы и сдерживаясь на чуть-чуть, при ответе Даши, определенно, сверяя их с данными в телефоне, выспрашивая по большему счету о ее прошлой жизни, интересуясь не только датой рождения, но и датой окончания школы, института, переездами, родителями, бывшим мужем и даже сыном.
– Хорошо, – закончил он свой допрос. И медлительно поднявшись со стула, отправил свой телефон в нагрудный карман пиджака, слегка понижая голос и тем, делая его снова приятным, дополнил, – поднимайтесь Дарья Александровна. Вам надо будет проехать со мной в управление. У нас к вам имеются некоторые вопросы. И, пожалуйста, никаких выходок, если не хотите угодить в изолятор и лишиться работы. Возьмите вещи и ждите меня у парадного входа.
– А, что сказать моему начальнику? – продолжая сидеть, спросила Даша, только сейчас осознавая, что вляпалась в какие-то неприятности, кои пробежали мелкими, леденящими мурашками по позвоночнику и замерли, похоже, на пояснице.
– Ничего не говорите, я все улажу сам, – ответил капитан, и, ухватив женщину за плечо, несильно потянул вверх, таким образом, поднимая со стула. Голос его теперь звучал опять низко, а взгляд все время допроса изучающий ее лицо, сдвинулся вправо, едва проскользнув по стене директорского кабинета, где в три ряда в рамках висели дипломы и грамоты, символизирующие особые достижения, как их обладателя, так и самой строительной фирмы. Губы Юрия Анатольевича насмешливо изогнулись, определенно, потешаясь над увиденными свершениями, а рука, разжавшись, выпустила из хватки плечо Даши, едва огладив примятую ткань голубой рубашки.
– И еще раз, Дарья Александровна, никаких финтов, – заметил он, все с тем же интересом разглядывая висящие награды, точно не интересуясь ни самой женщиной, ни ее чувствами от выдохнутой молви. – Мы знаем, ваш домашний адрес, телефон и даже номер банковской карточки, потому не стоит с нами ребячиться, и тем самым наживать себе неприятности.
До болезненной остроты захотелось плюнуть в эту боксерскую морду, словно с выпяченным носом, однако, Даша сдержалась, слышимо хрустнув зубами. Ее взгляд прополз от носа капитана вниз по подбородку, шее до воротника темно-голубой рубахи, и, остановившись на расстёгнутой верхней пуговке, замер. И немедля в голове, вроде как отвлекая, зазвучала высокая мелодия вызываемая щипками пальцев о струны гуслей, а перед глазами возникла капель дождя перебираемая в ясный день бегущим по лесу родничком, чье каменистое дно расчертили на разрозненные полосы лучи солнца, отдельной картинкой представляя фрагмент будущего рассказа. Теперь, непременно, рассказа.
Все еще неосознанно воспринимая прерывистое трепетание струн и колеблющейся воды, Дарья, развернувшись направо, неторопливо направилась к двери.
– У вас паспорт с собой? – дотянулся вслед за женщиной, требовательный вопрос и теперь ощутимо в затылок уперся взгляд Юрия Анатольевича.
– С собой, – отозвалась Даша, подумав, что словно предчувствуя сегодняшний поворот событий интуитивно, как это происходило с ней зачастую, сунула паспорт в карман кожаного рюкзачка.
Ухватив дверную, изогнутую, полированную ручку и повернув ее вниз, Дарья потянула на себя створку двери, когда услышала позади, как скрипнул стул, на коем она сидела (возвращенный на прежнее место к стене) и капитан дополнил, вроде опасаясь, что не выполнят выданных им указаний:
– Жду вас у парадного входа. Пять минут вам на сборы, думаю, будет достаточным. И, да, позовите Алексея Валентиновича.
Неспешно выступив из кабинета директора в коридор, женщина огляделась. В тех же блекло-желтых тонах стены и белые подвесные потолки, мало чем отличали убранство этого помещения фирмы от директорских апартаментов. Сейчас, несмотря на обеденный перерыв, в узком коридоре было пусто, точно все работники, узрев блуждающего подле стеклянных дверей (абы незаметно и еже мгновенно наблюдать за подчиненными) директора застыли на своих рабочих местах, растеряв желание даже поесть. Коридор позади Дарьи завершался дверью кухни, а с иной стороны переходил в лестницу, ведущую на первый этаж. Размещенные по обеим сторонам коридора двери, вели в четыре отдельные, небольшие комнаты, где за прямоугольными столами сидели сотрудники, уставившись в мониторы компьютеров. Даша миновала две из них, когда по лестнице поднялся и вышел в коридор, сопровождаемый начальником службы безопасности (не высокого с огромным выпяченным животом, словно бывшего на сносях Сергея Ивановича) директор филиала. Они, углядев, неспешно идущую в их направлении, Дарью, замерли подле проема, что-то оживленно и негромко обсуждая. И тотчас остановилась женщина, окинув взглядом несколько взлохмаченного Алексея Валентиновича и часто-часто поддергивающего головой Сергея Ивановича, да воззрившись на правила строительной фирмы (начертанные на прямоугольной доске и пристроенной на стенке коридора) туго вздохнула. С тягомотиной внутри который раз осознавая, что тот, кто их составлял и вовсе не владел не то, чтобы письменным, но даже мало-мальски русским языком, как всегда с особым негодованием пройдясь по одному из десяти пунктов, гласящим: «Мы выключаем звук у телефона, когда входим на любое совещание». Жаждая ухватить шариковую ручку и с тем исправить, словно неверно переведенную с иностранного языка строку или уж совсем ее зачеркнуть.