Индийский дневник - Виктор Зайцев

Вторая гостиница была в местном стиле – маленькие комнаты с двумя кроватями, едва помещающимися в них, телевизором и зарешеченными окнами в коридор. Наверху, почти под потолком – дырка для воздуха и комаров.

Туалеты в номерах в «западном» или «индийском» стиле. Первые представляют собой привычную для нас конструкцию. Вторые – тоже привычны – они представляют собой индивидуализированную кабинку от общественного туалета с эмалированным углублением в полу и двумя подставками для ног. «Такой же, каким я пользовался в Кандалакше», – охарактеризовал его Рам.

На верхнем этаже отыскалось несколько комнат классом повыше – просторные, с большими кроватями и мебелью, покрытой пластиком под дерево. В них мы и разместились.

Проблема комаров существует в Индии вне зависимости от класса комнаты. Владыкин промаялся всю ночь, а я натянул взятый из дома полог и спал спокойно.

19.11

Наутро оказалось, что кормят здесь исключительно индийской едой, что совершенно не устраивало наших индусов. За омлетом нам пришлось ехать в другой отель (все места, где кормят, здесь называют либо отель, либо ресторан). Там, правда, не было хлеба, но Рам послал за ним студента в лавку.

Bred’n omlet выглядел здесь как две лепёшки омлета, между которыми, проложенный кольцами лука, лежал кусок белого хлеба. Конечно, белого. Другого здесь нет. Есть, собственно, индийский хлеб – разнообразные лепёшки.

Тамарисковые деревья вдоль дороги.

После завтрака мы выписались из гостиницы и поехали в Хогенкал.

Дорога в Хогенкал асфальтовая, узкая и почти пустая. По обеим сторонам дороги в ряд стоят тамарисковые деревья, украшенные белыми и чёрными полосами вокруг ствола. Эти деревья – собственность дорожного департамента. Они обозначают границу между дорогой, где земля принадлежит государству и частными владениями, где могут быть построены дома. До Западных Гат по плато Дермабури непрерывно тянутся крестьянские хозяйства: пальмы, рис, пасущиеся стада коз. Периодически на дороге встречаются кучи разложенного на дороге сена. – Это крестьяне молотят раги колёсами проезжающих машин. Через некотоое время они собирают стебли, сметают с асфальта семена с шелухой и тут же, у дороги провеивают их, высыпая с высоты своего роста на землю из больших круглых корзин. Рам сказал, что раги – что-то вроде горчицы, но не горчица, из него делают похлёбку.

При въезде в Гаты картина резко меняется: покрытые лесом холмы выступают серией волн, последние из котрых теряются в сизой дымке. Сама же дорога серпантином петляет и жмётся к поросшим кустарникам выходам гнейсов, смятых в мелкие (до первых метров) изоклинальные складки. Иногда дорогу перебегают обезьяны. Так она быстро спускается к Хогенкали.

Хогенкали оказалась зоной отдыха. Для работы здесь Раму пришлось брать разрешение в лесном департаменте. Помимо этого, за въезд пришлось заплатить.

Внутри этой зоны оказалась деревня. Нормальная деревня, с полями, козами, курами и утками. В деревне – церковь рядом с христианским кладбищем и индуистский храм. Вообще, в Индии религии постоянно соседствуют и это, вроде, никого не напрягает.

Рам взял проводником какого-то местного парня, которого он научил, что такое карбонатит.

Проявление карбонатитов оказалось большой дайкой карбонат-пироксеновых пород с обильным апатитом, согласно залегающей в моноклинали, либо зоне рассланцевания гнейсов. Дайка содержит обильные ксенолиты гнейсов, переработанных в сиениты и кварцевые сиениты, ксенолиты карбонат-пироксеновых пород без апатита, кое-где – пегматоиды полевошпат-ортопироксенового состава, полевошпат-биотит-кварцевые пегматиоды, иногда – секущие карбонат-апатитовые прожилки с тенями полосчатости.

Вид на деревню Хогенкали от карбонатитового проявления.

Помимо этой дайки в гнейсах залегают силлы долеритов – тела, невыдержанные по простиранию, иногда – превращенные в серию согласных тел, иногда – резко выклинивающиеся на расстоянии порядка 15 см.

Здесь же я впервые увидел псевдотахилиты – породы, переплавившиеся в тектонической зоне и окружающие остроугольные обломки материнских пород по сети трещин.

В зоне отдыха есть отель, кучи лавок и толпы народу. На подходе к водопаду – куча лавок с умывальными принадлежностями, игрушками, фруктами и жареной рыбой.

В ресторане при гостинице Владыкину сделали курицу без специй, мне – рис с курицей и почему-то тоже без специй, хотя неострую еду мы просили только для него. Чтобы получить еду без специй надо об этом говорить заранее и убедиться, что вас правильно поняли. Могут принести такую же острую, но могут и принести и сделанную вообще без соли. Это не проблема разного английского языка – просто эти люди не могут понять, как можно есть неострую еду.

Развитие зоны отдыха связано с наличием здесь системы водопадов, где местные купаются, стирают бельё, ловят рыбу.

Кое-где видно, что эти водопады частично образованы рукотворными зубчатыми стенами, скрытыми под водой. Основных купален две: мужская и женская. Не знаю, как женская, а мужская представляла собой душ падающей воды, под которым в набедренных повязках плескались индусы и Владыкин в плавках.

Индусы плещутся и в заводях перед водопадом, на островках которых растет водяной перец.

Дорога в Салем идет сначала обратным путем – на плато, там – сворачивает в сторону с пути, которым мы приехали, и спускается в широкую густонаселенную долину. На спуске и в долине тамарисковых деревьев стало меньше. Исчезло и раги.

С борта долины открывается величественный вид на возделанные участки, на город вдалеке и на далёкие горы, над которыми висят дождевые тучи. Дождь нас и вправду слегка прихватил в долине, – водитель даже дворники на несколько минут включал.

В Салем мы приехали затемно. Поселились в гостинице Vedha loge. Номера в ней оказались меньше, чем те, в которых мы ночевали в прошлую ночь, но больше, чем те, в которые нас пытались поселить вначале.

Я сходил за едой. Основная задача была купить хлеба, но мне не удалось его здесь найти. Я купил сладкого печенья и белых сухарей.

Переходить улицы оказалось неожиданно сложно. Движение в Индии левостороннее, так что смотреть нужно не как у нас, сначала направо, потом налево, а наоборот. Глубоко въевшийся в голову рефлекс мешает это делать. Пропускать пешеходов в Индии, как и у нас, не принято, зато каждый считает своим долгом погудеть. Гудят они по любому поводу: пытаешься ли ты перейти дорогу, идешь ли по обочине, так что даже если ты далеко от потока от неожиданности хочется вжаться в обочину ещё глубже. Гудят они, догоняя едущего впереди, и приближаясь к повороту. Над пробкой гул стоит вообще непрерывный.

В тот вечер Рам взял нас с собой есть индийскую еду – баротта (parotta) и доса (dosa).

Баротта – лепёшка из слоеного теста, по виду напоминающего тесто для наполеона или пирожных. Вкусно, особенно когда горячая. Доса – в данном случае представляла собой белую пористую лепёшку из смеси рисовой муки и какими-то бобовыми. Этому тесту дают забродить и пекут. Получается кисло и невкусно. В других местах я видел доса другого вида – широкие большие лепёшки. Видимо, в разных местах в это слово вкладывают разный смысл.

В простых местах едят на ровных кусках банановых листьев, предварительно брызгая на них водой и протирая руками. Я на всякий случай протираю спиртовой салфеткой. Она становится серой.

20.11

Из Салема мы поехали смотреть два карбонатитовых проявления – Пакканаду и Муллакаду, находящиеся внутри единой зоны то ли полосчатых сиенитов, то ли фенитизированных гнейсов, образующей кольцо гор. Внутри этого кольца, в депрессии находятся культивируемые земли двух больших деревень.

Зебу

Всё выращивается на земляных террасах, укреплённых рядами камней. В центральной, нижней части землю поливают из глубоких и широких колодцев. Выше по склону сажают то, что не требует полива, и пасут зебу, коз и овец. Зебу – крупные животные, похожие на наших коров и быков. В отличие от обычных быков, у них на спине, прямо за шеей есть большой жировой горб. В отличие от коров, зебу не причислены к священным животным. Они повсеместно используются в качестве тягловых: их запрягают в плуги и телеги. Тащат телегу они обычно по два, реже – в одиночку. Делают они это неспешно, с чувством собственного достоинства, демонстрируя публике крашенные рога. Упряжь для зебу примитивная, Т-образная. Перекладину кладут зебу перед горбами и привязывают к шее веревкой.

Местные овцы похожи на коз: у них прямая короткая шерсть, совершенно не соответствующая привычному для нас облику. Уж не знаю, что можно из неё спрясть.