Мисс Силвер вмешивается - Патриция Вентворт

Однажды Ванделер-хаус почтила своим присутствием королевская семья. Тысячи свечей горели в канделябрах, пять тысяч роз украшали комнаты во время бала. Теперь же когда-то роскошно меблированное помещение было разделено на восемь квартир — по две на каждом этаже — и полуподвал, где размещались центральное отопление, кладовки и комната смотрителя. Яства больше не подавали на столы одно за другим из большой кухни. Вместо этого в каждой квартире была крошечная кухонька, куда каким-то чудом втиснулись раковина, электрическая плита и несколько шкафчиков. Широкая парадная лестница уступила место лифту и узким, уже без ковровых дорожек, бетонным ступенькам, проложенным с этажа на этаж вокруг шахты лифта.

Мид Андервуд все это было хорошо знакомо. Она начала перебирать в уме квартиры и их обитателей. Это было лучше, чем считать овец, что требовало большей сосредоточенности. Овцы не помогали удержать мысли, рвущиеся за запретную дверь. Другое дело — люди.

Мид начала снизу — со старого Джеймса Белла, смотрителя и швейцара, который жил в полуподвале, в душной комнатушке между котельной и одной из кладовок. Джимми — веселый старикан с лицом, похожим на сморщенное яблоко, и блестящими голубыми глазами. «Доброе утро, мисс. Доброе утро, миссис Андервуд. Да, сегодня прояснилось. Не может же дождь идти вечно». Возможно, это правда, и солнце когда-нибудь засияет вновь…

Квартира номер один — старая миссис Мередит, которая выезжает в инвалидном кресле, вся закутанная в шали. Как ужасно превратиться в кучу шалей! Лучше быть несчастной, но живой, чем забыть, что такое жизнь. Лучше горевать по мертвому возлюбленному, чем утратить память о любви. Компаньонка миссис Мередит, мисс Крейн — болтливая особа в больших круглых очках на бледном пухлом лице. Угрюмая горничная Пэкер, которая никогда ни с кем не разговаривает. Сейчас все трое спят. Интересно, открывает Пэкер рот хотя бы во сне?

В другой квартире на первом этаже живут миссис и мисс Лемминг. Мид жалела Агнес Лемминг — она отказалась от всего ради своей эгоистичной мамаши. Бедняжка могла бы выглядеть много лучше, если бы хоть немного заботилась о своей внешности. Но новые платья, перманент и косметика доставались миссис Лемминг — все еще красивой женщине с пышными седыми волосами, блестящими глазами и превосходным цветом лица. У бедной Агнес такая приятная улыбка, но пользы от этого никакой — на ее долю выпала вся домашняя работа и бесконечные поручения. «Лучше бы Агнес призвали на военную службу, — думала Мид. — Это дало бы ей шанс превратиться из рабыни в человеческое существо. Сейчас ей, должно быть, лет тридцать пять…»

Номер три — квартира Андервудов. Сейчас в ней живут она сама, тетя Мейбл и — в каморке для горничной — Айви Лорд. Дядя Годфри служит на севере. Мид нравился дядя Годфри — спокойный, мягкий и робкий, несмотря на то, что был подполковником авиации, награжденным крестом за боевые заслуги. И как его только угораздило жениться на тете Мейбл? Они абсолютно не подходят друг другу. Возможно, все дело в застенчивости дяди Годфри — тетя Мейбл избавляла его от необходимости поддерживать беседу. Как бы то ни было, они женаты почти шестнадцать лет и очень друг друга любят. Странная пара…

Через проход, в квартире номер четыре, живет мисс Гар«сайд — пожилая, чопорная и надменная. „Строит из себя невесть что, — говорит о ней тетя Мейбл. — А кто она, собственно, такая?“ Мисс Гарсайд происходила из интеллигентной семьи и, по мнению миссис Андервуд, претендовала на утонченный вкус. Ее фигура и убеждения были одинаково несгибаемыми, а глаза всегда смотрели мимо соседей, словно созерцая звезды. Мид казалось, будто она обладала способностью находиться в разных местах в одно и то же время. Интересно, где она сейчас?

Куда легче думать о мистере и миссис Уиллард из квартиры номер пять. Мид четко представляла их спящими в опрятных постелях, без единой морщинки на простыне или наволочке. Разумеется, мистер Уиллард перед сном снял очки, но, вне всякого сомнения, он все равно выглядит точно так же, как в бодрствующем состоянии: щеголеватый даже в пижаме, аккуратно причесанный, с противогазом под рукой. Из всех обитателей дома его труднее всего представить как человека, который ищет убежища в сновидениях. Удается ли ему это хоть иногда? И вообще, дозволено ли такое государственным служащим?

Миссис Уиллард лежит в другой кровати, отделенной столиком от кровати мужа. В дневное время обе кровати покрыты розовым шелком, расшитым жутковатого вида красными и синими цветами, существующими только в воображении автора рисунка. Ночью покрывала аккуратно сложены на стуле — об этом заботится мистер Уиллард.

В отличие от супруга, миссис Уиллард аккуратной не назовешь. Ее волосы, уже и не каштановые, но еще и не поседевшие, торчат во все стороны. Она кошмарно одевается и говорит с типично лондонским акцентом, но все равно миссис Уиллард очень славная — называет всех соседок «дорогуша», и это почему-то не вызывает протеста. Куда же миссис Уиллард устремляется в своих снах? Мид предположила, что в детскую, где куча ребятишек: младенец в колыбели, близнецы в одинаковых комбинезончиках, неопрятные шумливые школьники, девочка с длинной светлой косой… Но у бедной миссис Уиллард никогда не было детей.

Напротив, в квартире номер шесть, спит мистер Дрейк. Хотя, может быть, и не спит. Иногда он выходит из дому среди ночи — его шаги слышны на гравии перед домом. Интересно, вышел ли он и сейчас или всего лишь блуждает где-то во сне? Что может сниться такому человеку, как мистер Дрейк? Странный тип — черные брови, как у Мефистофеля, и густые серо-стальные волосы. Никто, кажется, не знает, куда он ходит и чем занимается. Если с ним встретишься в лифте, он всегда вежлив, но не более. Миссис Уиллард думает, что его гложет какое-то тайное горе.

Теперь верхний этаж. Квартира номер семь пустует — Спунеры на военной службе. Мистер Спунер оторвался от своего склада шерсти и облачился в форму, которая выглядела нелепо на его дородной фигуре. Он все так же бодр и весел, все так же болтает о своей «малютке». Миссис Спунер служит в ВТС[10] — она по-прежнему моложавая, хорошенькая, суетливая и пытается быть остроумной (иногда ей это удается). Возможно, сновидения уносят ее в мир, откуда ее вырвали, — маленький уютный мирок со сплетнями за бриджем, с новыми платьями и шляпками, походами с Чарли в кино и возвращением домой к ужину. Весьма тривиальный мир, но другого у нее никогда не было, и сейчас она может обрести его только во сне.

В последней, восьмой квартире живет мисс Кэрола Роуленд — актриса. Наверняка взяла себе псевдоним. Интересно, как ее зовут по-настоящему? Но как бы ни звали хорошенькую дерзкую девчонку и какой бы цвет ни имели ее волосы в детстве, в двадцать с лишним лет она оставалась хорошенькой и дерзкой, хотя и стала пергидролевой блондинкой.

Мид зевнула — ее начал одолевать сон. И почему только Кэрола Роуленд поселилась в таком скучном месте? Что ей снится — бриллианты и шампанское, пенящееся в бокале… пена морских волн… корабельная качка… Мид снова погружалась в прежние сновидения.

В соседней комнате крепко спала миссис Андервуд с папильотками в волосах и с питательным кремом на лице; ее плечи покоились на трех больших подушках. Окно, как совсем недавно в комнате Мид, было открыто сверху, и туман нависал серебристым занавесом над брешью поверх двойных стеклянных панелей. Что-то, двигаясь в туманной мгле, приблизилось к окну. Послышался слабый скрип — как будто рука, проскользнув в отверстие, надавила на рамы. Его сменил совсем тихий звук, доступный лишь самому чуткому слуху. Но никто ничего не услышал и не проснулся. Что-то легкое, как лист, скользнуло на пол и осталось лежать там. Тень передвинулась к окну Мид, теперь открытому снизу. Ухватиться там было не за что — только Холодное гладкое стекло сверху и пустое пространство внизу.

Не задержавшись у окна, тень прошла мимо и исчезла. На сей раз не было никаких звуков.

Мид снился сон, но Джайлса в нем уже не было. Она блуждала во мраке, тщетно пытаясь его найти…

Глава 2

Мисс Силвер дала себе минуту отдыха, отложила носок, который она вязала, и огляделась вокруг с чувством искренней благодарности. Столько людей из-за бомбежек лишились крова и потеряли все, а ее скромная квартира в Монтэгю Меншинс оставалась невредимой — даже оконные стекла были целы.

«Мне повезло», — думала она, глядя на брюссельский ковер с красочным рисунком, голубые плюшевые портьеры, слегка потускневшие за три года, хотя после чистки они смотрелись весьма недурно, обои с цветочками также немного поблекшие, что, впрочем, было незаметно благодаря висевшим на стенах картинам. Мисс Силвер перевела умиротворенный взгляд с гравюры Лэндсира «Монарх из Глена»[11] в современной рамке из желтого клена на репродукции «Пузырей», «Пробуждения души» и «Черного брауншвейгца»[12]. Уютная комнатка в уютной квартире — простая, но со вкусом обустроенная. Мисс Силвер, работая гувернанткой за грошовое жалованье, и надеяться не могла на такой комфорт. Если бы она не сменила профессию, у нее не было бы ни плюшевых занавесей, ни брюссельского ковра, ни гравюр на стали, ни мягких кресел с голубой и зеленой обивкой и резными ореховыми ножками. Все это стало реальностью лишь потому, что ряд необычайных событий превратил ее из гувернантки в частного детектива, чьи расследования неизменно заканчивались успехом. Будучи глубоко религиозной, мисс Силвер искренне благодарила Провидение за то, что оно хранило ее в течение двух лет войны.