Человек с мешком - Александр Романов

Потом я всю ночь курил без передыху, и вот на тебе! Неизвестно зачем я посмотрел, сколько окурков валяется у коряги. Судя по ним, я как раз полпачки и выкурил, если не больше.

Почему-то я все-таки закурил. Язык защипало сразу же, и я выбросил сигарету с раздражением. Противное состояние неизвестности снова начало заполнять меня, наливаясь тупой, чугунной тяжестью в голове.

Я бы, наверное, взбесился оттого, что ничего не понимаю, если бы от этого мог быть хоть какой-то толк. Но увы… Здесь вам не золотое детство, когда у папы с мамой за истерику можно было выманить то, что тебе нравится.

Н-да. Но что-то делать действительно было надо. И ближайшую пару часов я был занят тем, что пытался сориентироваться на местности теми способами, какие приходили в голову.

В результате эти два часа спустя я все еще шел куда-то на юг в поисках подходящего высокого дерева, на которое можно было бы влезть и оглядеться. Как ни странно, эта несложная на первый взгляд задача оказалась на практике почти неразрешимой проблемой.

Дремучесть ельника поражала. Все деревья были высокими. И нельзя сказать, что влезть хотя бы на некоторые не представлялось возможным. Я убедился в этом, засадив голову сухой корой и иголками.

Но толку от сего мероприятия вышло немного – ни одно дерево не было выше других. То есть где-нибудь такое, несомненно, имело место, вот только мне это место известно не было. Аминь.

Поляна, на которой я встретил рассвет, была, видимо, остатком какой-то старой гари. И елки на другой стороне росли даже ниже, и с них вообще ничего увидеть было невозможно.

Настроение мое сильно понизилось. Какая-то труха набилась за шиворот. Кроме того, ночь, проведенная без сна, совсем не прибавляла бодрости – и я в итоге шагал уже просто так, куда ноги идут, лишь бы не останавливаться посреди леса.

Хорошо, по крайней мере, что обут я был в туристские ботинки – по случаю наступления у нас осенних времен, – в обычной городской обувке я бы уже к вечеру остался тут без ног.

Время шло, становилось жарко. Явно здесь стоял не октябрь, как в наших краях, а что-то не в пример более летнее. Я брел и брел по лесу; перевалило за полдень, но ничего и не думало меняться.

Единственно нежелание оставаться в этом царстве мрачных шершавых стволов и тусклого света гнало меня вперед. Теперь даже оставленная мной поляна вспоминалась с сожалением – хоть какое-то открытое место!

Но я уже слишком далеко ушел, чтобы возвращаться. Да и не было смысла.

Впрочем, его с самого начала не было. Но, покуда я на ходу, есть хоть какое-то дело. А стоит остановиться – мгновенно окажешься посреди бескрайнего моря тайги в компании со своими невеселыми мыслями…

А я ясно отдавал себе отчет в том, что ничего, кроме смерти, меня здесь не ждет: один в диком лесу… Да что я стану делать, хотя бы когда настанут первые заморозки?

Сразу налетели мысли о покинутом мире. Застроенном и заселенном. Пусть дымном, тесном, издерганном, но – безопасном. По крайней мере – для меня! Поскольку там была моя комната, так нужная мне сейчас!

Там было несколько человек, с которыми мы могли понимать друг друга. Там, наконец, была девушка… Впрочем, девушка уже как раз не была. Стал бы я иначе бродить до ночи по осенним слякотным улицам? Впрочем, это теперь неважно.

На кой ляд занесло меня неведомо куда?! Чтобы помереть здесь с голоду?!

А еще, если вспомнить, в тайге имеют обыкновение водиться дикие звери…

Но… То ли лес шумел очень уж завораживающе, то ли прохлада ельника приятно успокаивала – но только я почти против собственной воли не позволял себе удариться в совсем уж безоглядную панику.

Солнце брызгало лучами меж спутанных еловых лап. Влажный запах травы оставался по-утреннему чист и свеж, а кора елей пахла смолой и сухим деревом. И не очень хотелось задумываться, что там ждет впереди.

Даже если это будет «всего лишь» голодная смерть. Я ведь далеко не Дерсу Узала и даже не Натаниэл Бампо, чтоб суметь выжить в первобытном лесу. В тайге. Как турист-любитель я это ответственно заявляю…

Лес кончился.

Я вышел еще на одну гарь, судя по всему. Или, может, вернулся на ту же самую? Впрочем, нет, та была не голубого цвета. Я удивленно остановился и только тогда понял, что поляна синя от ягод.

Сплошным ковром, от самых моих ног по всей площади! Как цветочный газон! Я никогда раньше и представить себе не мог, что такое бывает: не было места поставить ногу. Не было ничего, кроме ягод. По-моему, это была голубика.

Если я ничего не путаю. В детстве мне доводилось собирать эту ягоду. Или какую-то похожую. Признаться, этот вопрос занимал меня менее всего в тот момент – в животе у меня заурчало, скулы свело судорогой…

Я вспомнил, сколько уже не ел, сглотнул заполнившую рот слюну, опустился на четвереньки и начал рвать ягоды горстями, набивая непрерывно рот и переползая на освобождающееся пространство.

Через несколько часов я уселся на другом конце поляны, икнул и с опаской подумал о последствиях такого обжорства. Ягоды были спелые, нежные, таяли во рту и уменьшали усталость просто на глазах.

Не знаю, сколько я съел, но теперь поляна уже не выглядела голубой. И хотя ягоды не очень плотная еда, я даже почувствовал, что сыт. Точнее, заморил червячка. Во всяком случае, жить можно было.

И хотя перспектива у меня по-прежнему оставалась самая безрадостная, я неожиданно даже повеселел. Закурив – на сытый-то желудок! – я быстро пришел к решению здесь и заночевать.

Тем паче что солнце клонилось к вечеру. Здесь была поляна, можно развести огонь, ночью будет не так зябко. А поди-ка попробуй запали костер прямо в лесу! Того и гляди, пожар устроишь. Да и просто здесь было как-то лучше.

Приняв решение, я с радостью растянулся на траве. Усталое тело с трудом воспринимало передышку. Каждый мускул тупо ныл. Даже лежать неподвижно было трудно. Но все-таки так лучше, чем пробираться через нехоженую тайгу или коротать ночь, скорчившись на коряге.

Шевелиться не хотелось. В каждой мышце звенело уходящее напряжение. Ноги… Впрочем, пока ничего. Онемели только в ботинках. Что вот дальше с ними будет? Гм. А что может быть дальше? Идти придется. Вот и все. Только вот вопрос – куда? И как долго. А?..

Я вздрогнул и проснулся. Наступили уже сумерки. Воздух стал холодным, небо поблекло. Поляну покрывала глубокая тень. Лес опять выстроился темной стеной.

Спохватившись, я кинулся собирать топливо для костра. Хорош бы я был делать это ночью! Добро еще, что на другом конце поляны лежало несколько сушин. А то бы, пожалуй, был мне шиш, а не костер.

Чего бы я наготовил в темноте-то да голыми руками? У меня ж даже ножа нет с собой никакого…