Вперед в прошлое 2 (СИ) - Ратманов Денис

— Ма-ам! Андрей!

Из дома нехотя вылез смутно знакомый парнишка в джинсах и модной футболке, стриженный под площадку: виски и затылок лысые, на макушке волосы торчком. Круглое лицо, оттопыренные уши, глубоко посаженные глаза, и рот, как у лягушки — большой и безгубый.

Тетка протянула ему миску.

— Неси в дом! — А сама шагнула навстречу маме, похожая и совершенно другая, пригладила волосы, торчащие в разные стороны.

— Олька, — шепнула она, сделала еще шаг и сгребла маму в объятия. — Как же я рада!

Я тихонько наблюдал со стороны и вспоминал их детские фотографии, где они были похожи, как близнецы. Сейчас осталось едва уловимое сходство: темно-зеленые глаза, носогубный треугольник, будто бы великоватый для такого лица. Тетя Ира на полголовы выше, круглее и, хоть она старшая, но выглядит моложе лет на пять.

— Идем в дом, все готово, осталось дождаться только шашлыки, их Толик жарит.

Кто такой Толик? Очередной муж тети Иры? Скоро узнаем. Воссоединившиеся сестры шагнули на порог, спешащие навстречу Наташа и Борис расступились. Ко мне подбежала сестра, шепнула:

— Ну что? Как съездили?

— Результат примерно через три дня, — ответил я. — Может, раньше, но это вряд ли. Мама изведется за это время.

— А сам что думаешь?

— Нормально все. Уверен.

В той реальности рака у мамы не было, были доброкачественные узлы в щитовидке, но червячок сомнения все равно подтачивал, ведь все теперь по-другому. Тут одна семья распалась, вторая соединилась, гопник Каюк вроде взялся за ум, но передал эстафету смерти Вичке Плечко.

Наташка покосилась на выход и прошептала:

— Андрюша этот такой дебил! Так и хочется ему втащить!

— Ты не рви на груди своей рубашку, — пела какая-то певичка, — изменил, так душою не криви…

— Уходи и люби свою Наташку, — фальшивя, подпел Андрей, спустился по ступеням — что Зевс к смертным снизошел — протянул мне руку. — Андрей.

Я пожал ее.

— Павел… Романович.

Наташка прыснула в кулак, Андрей снисходительно улыбнулся. Самый старший, великая шишка, в декабре ему семнадцать. Сам в его возрасте смотрел на восьмиклассников, как на головастиков в луже.

Борька так и не спустился с порога, стоял надутый.

— Идем жрать, родственнички! — Андрей прошествовал в дом, взлохматив отросшие волосы Борьки. — И ты иди, дутыш.

— Я не дутыш! — Борька отскочил в сторону. — Да ты задрал!

— Я тебя еще не драл, — донеслось из дома.

— Да ты, Андрюха, доминатор, — сказал я, но он, похоже, не услышал.

Из-за дома вышел кругленький розовощекий мужичок лет пятидесяти с седыми усиками-щеткой и волосами, зализанными на плешь. В каждой руке у него было по три шампура.

— Здрасьте, дядь Толя! — поприветствовал я возможного стратегического партнера. — Помощь нужна?

— Да я уже все, спасибо. Павлик, да? — Я кивнул. — Занеси таз с маринадом и все остальное в кухню и закрой, если не трудно. Чтобы Боцман не перевернул.

Я рванул за дом. Мангал установили возле подвала, и пес уже лакал маринад из миски, вспугнув мух, гудящих, как бомбардировщики.

— Боцман, фу! — гаркнул я, и пес прижал уши, отошел от таза с видом, что он в общем-то не при делах. — Молодец. Умный парень!

Жаль, не успел с Толиком шашлыки пожарить и расположить его к себе. Убрав вокруг мангала и закрыв миски в летней кухне, я отправился в зал, где все уже расселись за столом. Осталось место возле Андрея на диване. Борис с ним так сильно не хотел соседствовать, что предпочел неудобную табуретку.

Никогда не понимал, зачем детей усаживать за один стол со взрослыми, это здорово ограничивает в общении и тех, и других.

— Толик! — объявила бабушка, — вот в этом графине вино, вот тут чача. Кому что? Поухаживай за дамами.

Мама протянула бокал, тетя Ира и Бабушка — рюмки.

— За мир во всем мире и погоду в доме! — сказала бабушка и замахнула рюмку.

Потом выпили за родителей, за детей, за тех, кого с нами нет — не чокаясь. Раскраснелись. Мама заулыбалась. Пошли анекдоты — сперва безобидные, потом все смелее и смелее.

— Дядь Толя, шашлык — во! — Я показал «класс».

Единственный взрослый мужчина с радостью переключился на меня. Поговорили о маринаде, о том, как выбирать мясо, о рыбалке. Пока женщины судачили, и тетя Ира чуть что хохотала, запрокинув голову, Толик основательно присел мне на уши, рассказал про свои рыболовные снасти, я — про свои и о том, как мы ставриду продавали. Тут и Наташка оживилась, давай мою находчивость нахваливать. Я осторожно направил беседу в нужное мне русло:

— Дядь Толь, а вы с тетей Ирой вместе работаете проводниками? Так бы хотелось с вами в Москву поехать! Андрей, ты был в Москве?

Он фыркнул.

— Был конечно. Она крутая! Там прямо возле дороги — огромный экран, а на нем реклама всякая, как в телевизоре, прикинь? Вот фильм «Беглец» смотрел? Такая же! Как в будущем. Чуть не заблудился там, столько народу!

— В Москве абрикосы не растут, — закинул удочку я. — Дурных денег стоят, наверное. Вы их туда возите?

— Пф-ф-ф, — выдохнул Андрей — будто резиновый матрас воздух стравил.

Толик посмотрел на меня, как на умалишенного.

— У нас там стоянка — семь часов. Что ты за это время успеешь? Их и тут неплохо берут. Да и таскаться неудобно, ты бы видел, что в том поезде! На третьих полках спят, в проходах баулы — ходишь, спотыкаешься.

И что на это скажешь? «Я бы рискнул»? Четырнадцатилетний сопляк, который никогда не был в крупном городе — рискнул бы… Меня не то что деньги делать не возьмут, меня и просто не возьмут, потому что ребенок — это ответственность и балласт. Какие аргументы им ни приводи!

У проводников и так заработок неплохой: берут безбилетных, укладывают на третьи полки, делятся с начальником поезда, тот отстегивает кому надо, чтобы беспредельщики поезд не трогали, челноков не грабили. Всем хватает, и напрягаться незачем. Не каждому свойственно хотеть большего.

— Ирка, покурим? — скомандовала бабушка, поднимаясь.

Ее старшая дочь взяла со стола пачку LM и засеменила следом, мама осталась за столом, и Толик переключился на нее, похвастался, что они завтра едут видик покупать и новый телевизор! Давно мечтали, полгода копили! А еще и видеопрокат рядом с домом открылся.

Видик — это статус. Если есть видик, значит, ты крутой, у тебя много друзей, и все бегают к тебе смотреть фильмы, когда дома нет родителей.

— А какой видик? — оживилась Наташка. — У подруги есть «Тошиба»…

Я глянул на Андрея, самодовольно развалившегося на диване, словно это он на видик заработал, и поспешил к выходу. Мне нужная была тетя Ира, авось ее удастся заинтересовать. Вряд ли, конечно, слишком это предложение нелепо в устах ребенка. Ну а вдруг?

Бабушка курила трубку. Набирала в рот дым и пускала кольца. Тетушка стояла, как на панели, опершись одной ногой на стену и выпуская сизый дым. Они смотрели друг на друга и меня не замечали.

— Слышала, что в городе орудует маньяк? — спросила тетя Ира. — Надо Оле сказать, чтобы Наташку предупредила.

Бабушка пожала плечами.

— Не слышала.

— В «Вестнике» писали. Две девушки пропали у нас и пять — по области.

Бабушка отнеслась к новости скептически.

— Врут небось. Вот ты лично знаешь тех, у кого кто-то пропал?

Тетя Ира качнула головой, бабушка продолжила:

— Вот! Не знаешь, а все туда же — сплетни разносить. Много вранья, очень много. Ни газетам, ни новостям верить нельзя.

Я был с ней согласен. Время такое: народ, как оголодавшая ставрида, хватает голые крючки сенсаций, и любой онанист, облюбовавший парк — маньяк, любая баба, нарядившаяся ведьмой на ролевуху, — провидица, каждый непонятный блик в небе — НЛО.

Я подождал, когда тема маньяка себя исчерпает, мысленно поаплодировал бабушкиной мудрости, подошел к ним и не стал юлить, сказал прямо:

— Теть Ир, вы денег хотите? Раз в десять больше того, что вы зарабатываете сейчас?

Тетушка поперхнулась дымом.