Конг: Остров Черепа - Тим Леббон

Раздался новый выстрел, и пуля ударила в ствол дерева в десятке футов слева от него. Нырнув вправо и пригнувшись, Марло устремился в глубь острова, раздвигая руками листву и ветки, словно пловец. Враг был слишком близко, чтобы расслабляться. Времени на осторожность не оставалось. Какие бы опасности ни поджидали впереди, они – ничто по сравнению с той, которая настигает сзади.

Подъем сделался заметно круче. Пришлось упасть на четвереньки и двигаться, цепляясь за лианы. Что впереди – сквозь плотные заросли было не разглядеть. Оставалось только надеяться, что склон там не становится слишком крутым: вынужденный двигаться ползком, летчик вмиг превратится в живую мишень.

За спиной раздался торжествующий вопль.

Марло остановился и оглянулся. Японец целился в него, стоя футах в двадцати ниже. На плече его комбинезона зияла обгорелая прореха, и волосы с той стороны головы были сильно опалены. Лицо японца украшала тонкая паутина порезов, оставленных осколками разбитого стекла. Выглядел он, точно демон, явившийся по душу Марло прямиком из адского пекла.

Оскалив зубы в широкой ухмылке, враг нажал на спуск…

И тут же ухмылка исчезла с его лица: вместо нового выстрела последовал негромкий щелчок. Обойма его «Намбу»[4] тоже был пуста!

Издав резкий, лающий смешок, Марло снова полез вверх. Судя по звукам сзади, враг устремился за ним. Только бы добраться до места поровнее… Там можно будет принять бой. С виду японец пострадал куда сильнее Марло, и этим преимуществом следовало воспользоваться.

Некоторое время склон шел на подъем. Вскоре Марло совсем вымотался – сырость и неподвижность воздуха словно высасывали из него энергию, лишая сил. Он часто оглядывался назад, на преследователя. Упорство японца против воли впечатляло.

Впечатляло и пугало.

Склон стал еще круче, сплетение кустов и деревьев казалось все гуще и гуще. В сумраке теней огромных листьев мог скрываться кто угодно – вот-вот выскочит, укусит, ударит, ужалит…

Крутой склон кончился так же внезапно, как и начался. Перевалив край гребня, Марло упал на спину, откатился вбок и встал – изнуренный, истекающий потом. Он огляделся в поисках бревна, камня – чего угодно, чем можно швырнуть в карабкающегося за ним врага и сбить его вниз или хотя бы ранить, чтобы легче справиться с ним. Но японский летчик оказался ближе, чем он полагал.

Вначале он увидел меч. Поднявшийся над краем гребня клинок блеснул в лучах палящего солнца.

Марло развернулся и бросился бежать, но, сделав десяток шагов, резко затормозил – и как раз вовремя. По другую сторону гребня оказался отвесный обрыв, и дно его было скрыто густой, непроглядной тенью. А путь вдоль гребня преграждали огромные острые камни и угрожающие осыпи по обе его стороны.

Оставалось лишь принять бой – здесь и сейчас.

Услышав за спиной шаги, он быстро обернулся, подняв левую руку, закрываясь от удара мечом. Но лезвие свистнуло в воздухе, не встретившись с плотью. Бросившись навстречу врагу, Марло ударил с правой – и попал в горло. Японец захрипел и выронил меч. Упавшая катана подпрыгнула, зазвенев о камень.

Японец скосил глаза влево, провожая взглядом упавшее оружие. Марло жестко пнул его в левое колено. Вскрикнув, враг рухнул наземь, и Марло тут же навалился на него сверху.

Земля вздрогнула.

Марло бил вновь и вновь. Казалось, земля содрогается всякий раз, когда его кулак врезается в скулу или челюсть противника.

«Странно…» – подумал Марло. Но времени на раздумья не было.

Японский летчик под ним извернулся, и Марло услышал отчетливый шелест ножа, выхваченного из ножен. Перекатившись на бок, он хотел было встать, но успел лишь подняться на колени. Японец уже летел на него, сжимая нож в правой руке. Лицо врага было красным от крови.

Японец взмахнул ножом, целя в горло, и Марло поймал его за запястье. Они сцепились лицом к лицу. Теперь исход схватки решала только сила. Кожей чувствуя жаркое дыхание врага, Марло взглянул в его глаза и увидел в его взгляде нечто – словно бы часть самого себя.

На миг их взаимная ненависть угасла.

И тут земля под коленями содрогнулась так мощно, что от удара Марло завалился на бок. С трудом он поднялся на четвереньки, хватая ртом воздух, точно загнанная лошадь, силясь вдохнуть – и заодно понять, что происходит.

Невдалеке от них приземлилось… нечто. Огромное, похожее на темный, почти черный валун, поросший слоем какой-то вздыбленной щетины. Возможно, черными кактусами. Густые колючие иглы вздрогнули, всколыхнулись – обросшая ими громада внезапно развернулась, растянувшись по скалистому гребню.

Еще один невероятно мощный толчок – и Марло рухнул на спину. С другой стороны, футах в тридцати, на гребень приземлился еще один непонятный огромный объект.

В темном ущелье по ту сторону гребня зашумело, словно кто-то или что-то поднималось наверх.

«Землетрясение?! – подумал Марло. – Вулкан?!»

Нараставший грохочущий звук мог означать и то и другое. Но нет, дело было не в природных катаклизмах, а в чем-то совсем ином.

Наверх – все выше и выше – взбиралась какая-то темная фигура. Ее руки – руки? – с легкостью крошили камни, ломали скальные выступы, подтягивая гигантское тело и с каждым разом вскидывая его намного выше очередной точки опоры. Оказавшись наверху, фигура затмила собой солнце, и в ее тени Марло с летчиком-японцем сделались совсем крохотными. Одно ее присутствие разом превратило все, из-за чего они дрались, в пустую блажь.

Грохот сменился рокочущим рыком, от которого задрожала под ногами земля.

Только теперь, увидев пару невероятно огромных глаз, устремленных прямо на него, Марло начал что-то соображать. Но понять, что перед ним, это не помогло.

Марло и его враг замерли в ожидании…

Глава первая

– Мир окончательно съехал с катушек и пускает слюни прямо нам на порог!

Брукс вел машину. Билл Ранда глядел в окно. Если бы он лишь на миг закрыл глаза, то мог бы вообразить, что они где-то очень далеко от той Америки, которую он знал и любил. К этим улицам он не привык и не питал к ним теплых чувств. Нет. Совсем не о таком будущем мечтал он в детстве…

– Нужно быть позитивнее, – сказал Брукс с водительского сиденья. – Это полезно для здоровья.

– Правда?

– Точно.

– Вспомни об этом, когда застрянешь вот так же.

С этими словами Ранда указал направо. Впереди была заправочная станция, и в очередь к ней на обочине, заняв аварийную полосу, выстроилась длинная вереница автомобилей. Очередь вытянулась по меньшей мере на четыреста ярдов[5]. Вдоль нее было припарковано несколько полицейских машин. Рядом с ними, развернувшись лицом к водителям, торчали копы. Водители вели себя по-разному. Одни просто скучали, устало усевшись на капоты и прикрыв глаза от солнца, другие были в ярости – что-то кричали, размахивали руками, полицейские увещевали их… Из-за шума потока автомобилей криков было не разобрать, однако Ранда легко мог представить себе, какая там стоит ругань.

На территории заправочной станции творился сущий бедлам. Из всех терминалов работал только один, но, похоже, после долгого ожидания на обочине любые понятия об очередности при въезде на территорию станции заканчивались. Ранда был очень рад, что сам избавлен от этого. Его организация имела доступ к государственным запасам топлива, и временами он чувствовал себя виноватым перед согражданами, но чувство облегчения неизменно оказывалось сильнее.

– Люди недовольны, – продолжал Ранда, – и кто может их винить? Это знак времени. Вот, кстати говоря… – он показал налево. Там, с балконов жилых домов, свисали лозунги с требованиями «Мира сейчас же!» и другими подобными призывами. – Вьетнам, Уотергейт[6], демонстрации на улицах… Горящие города… Как будто конец света наступил!

Брукс мельком глянул на Ранду и поднял бровь. Ранда ожидал от него какой-нибудь колкости, но его спутник промолчал. Брукс быстро привык к нечастым философствованиям Ранды. Обычно его прорывало в ситуациях вроде сегодняшней, когда их будущее висело на волоске. Ждет ли их слава и почет, или прозябание в неизвестности? На кон было поставлено все, и Ранда прекрасно понимал, что невольно приписывает встревоженным народным массам собственную нервозность.

– У некоторых, по крайней мере, есть чувство юмора, – заметил Брукс, тормозя у светофора.

Ранда не сразу понял, что он имел в виду. Через улицу, наискосок от них, кто-то испортил афишу кинотеатра. Фильм назывался «Избавление»[7], а ниже краской из баллончика было приписано «…от Никсона!».

Сначала Ранда хихикнул, но эти признаки брожения умов только усугубили его тревоги. Мысль о том, что общество не в состоянии позаботиться само о себе, не могла не внушать беспокойства. А если придется столкнуться с еще более серьезной угрозой? С катаклизмом всепланетного масштаба? Хотелось бы верить, что человечество способно выстоять.