Сорвать маску (Лицо без маски) - Шелдон Сидни

Кэрол никогда не видела такой квартиры. Огромная гостиная, выдержанная в светлых тонах, две низкие длинные кушетки, покрытые желтоватым твидом, между ними квадратный кофейный стол с верхом из толстого стекла, на нем – большая шахматная доска с резными фигурками. На стенах – картины, в прихожей – телевизионный монитор, показывающий вход в подъезд. В углу гостиной – бар с полками, уставленными хрустальными бокалами и графинами. В окне, далеко внизу, Кэрол видела крохотные суденышки, плывущие по Ист-Ривер.

– Суды всегда вызывают у меня чувство голода, – сказал Джад. – Почему бы нам не организовать скромный праздничный ужин?

И отвел Кэрол на кухню, где под ее удивленным взглядом быстро приготовил омлет, жареную картошку, оладьи, салат и кофе.

– Одно из преимуществ холостяцкой жизни, – пояснил он. – Если хочется есть, все можешь сделать сам.

Значит, он холостяк и живет один. Ну, детка, только не ошибись, это может обернуться выгодным дельцем.

После ужина Джад показал Кэрол ее спальню, большую часть которой занимала двуспальная кровать, застеленная синим, в тон обоев, покрывалом. У стены стоял небольшой шкаф темного дерева.

– Ты будешь спать здесь, – сказал Джад. – Сейчас я принесу пижаму.

Оставшись одна, Кэрол подумала: «Ну, детка, ты сорвала банк. Выходит, его потянуло на черненькое. И ты, крошка, дашь ему все, что нужно».

Она разделась и следующие полчаса провела под душем. Выйдя из ванной, завернутая в мохнатое полотенце, Кэрол увидела лежащую на кровати пижаму. Понимающе улыбнувшись, она сбросила полотенце на пол и прошла в гостиную. Никого. Она заглянула в дверь, ведущую в кабинет. Джад сидел в большом удобном кресле и что-то читал при свете настольной лампы. Вдоль стен, от пола до потолка, стояли полки с книгами. Подойдя сзади, Кэрол поцеловала его в шею.

– Давай начнем, беби, – прошептала она. – Чего мы ждем?

Секунду его спокойные темно-серые глаза разглядывали Кэрол.

– У тебя мало неприятностей? – мягко спросил он. – Тому, что ты родилась негритянкой, конечно, не поможешь. Но кто сказал, что в шестнадцать лет ты должна стать проституткой и наркоманкой?

Кэрол в замешательстве посмотрела на доктора.

– Чего тебе хочется, беби? Только скажи, я на все согласна.

– Хорошо. Давай поговорим.

– Поговорим?

– Совершенно верно.

И они поговорили. До самого утра. Так проводить ночь Кэрол еще не приходилось. Доктор Стивенс перескакивал с одного предмета на другой, изучая, приглядываясь к ней. Он спрашивал, что она думает о Вьетнаме, негритянских гетто, студенческих волнениях. Как только Кэрол казалось, что она понимает, о чем он спрашивает, доктор менял тему разговора. Они говорили о вещах, которые она слышала впервые, и о том, в чем считала себя непревзойденным знатоком. Не один раз в последующие месяцы, думая о той удивительной ночи, Кэрол пыталась вспомнить, какая же фраза, слово, идея, произнесенная тогда, изменили всю ее жизнь. И лишь гораздо позже она поняла, что это бесполезно. Бесполезно искать фразу, слово, идею. Доктор Стивенс сделал очень простую вещь: он поговорил с ней. По-настоящему поговорил. Чего раньше никто не делал. Он отнесся к ней как к человеческому существу, равному себе, чьи суждения и чувства ему небезразличны.

В какой-то момент Кэрол осознала, что сидит совершенно голая, и пошла в спальню надеть пижаму. Джад вошел вслед за ней, сел на краешек кровати, и они снова начали говорить. О Мао Цзэдуне, хулахупе, противозачаточных таблетках… И о том, каково иметь мать и отца, никогда официально не регистрировавших свои отношения. Кэрол рассказала ему многое из того, что не доверяла никому. И когда она наконец заснула, то чувствовала себя совершенно опустошенной. Будто ей сделали серьезную операцию и, вскрыв огромный нарыв, выпустили весь гной.

Утром после завтрака Джад протянул ей сто долларов.

Поколебавшись, Кэрол сказала:

– Я наврала. Насчет дня рождения.

– Я знаю, – улыбнулся Джад. – Но мы не станем говорить об этом судье. – Затем его тон изменился. – Ты можешь взять деньги, уйти отсюда и никто не будет тебя беспокоить до тех пор, пока ты вновь не попадешь в полицию. – И, помолчав, добавил: – Мне нужна секретарша. По-моему, ты идеально подходишь для этой работы.

Кэрол изумленно взглянула на него.

– Вы шутите. Я не умею ни печатать, ни стенографировать.

– Если ты вернешься в школу, всему этому можно научиться.

Она пристально посмотрела на доктора и воскликнула:

– Как же я об этом не подумала раньше! Конечно, я так и сделаю.

Теперь ей не терпелось выбраться отсюда с сотней долларов в кармане и похвалиться ими в аптеке Фишмана в Гарлеме, где собирались ее друзья. На эти деньги она целую неделю сможет провести в свое удовольствие.

Когда Кэрол вошла в аптеку, ей показалось, что она никуда и не уходила. Те же лица, те же бесцельные разговоры. Она снова попала домой. Но забыть квартиру доктора Кэрол не смогла. Дело, конечно, не в обстановке. Квартира казалась ей маленьким островком, спокойным и чистым, находящимся в другом мире. И доктор показал ей, как туда попасть. Что она здесь потеряла? Казалось, над его словами можно лишь посмеяться, но у нее ничего не получалось.

К своему удивлению, Кэрол записалась в вечернюю школу. Она оставила свою комнату с ржавой раковиной, сломанным туалетом и скрипучей кроватью и переселилась к родителям. Пока она училась, доктор Стивенс платил ей небольшое пособие. Школу Кэрол окончила на отлично. Доктор пришел на выпускной вечер, и его глаза лучились гордостью за ее успехи. Затем она поступила на курсы подготовки секретарш. На следующий день после окончания курсов Кэрол работала у доктора Стивенса и теперь могла позволить себе собственную квартиру.

Все четыре года доктор относился к ней с той же сдержанной вежливостью, как и в ночь их знакомства. Сначала Кэрол ждала, когда же он скажет что-нибудь насчет того, кем она была и кем стала. Но потом наконец поняла, что доктор всегда видел ее такой, как теперь. Просто он помог ей найти себя. Если у нее возникали проблемы, он обязательно находил время, чтобы обсудить их. В последнее время Кэрол собиралась рассказать о том, что произошло между ней и Чиком, и спросить, стоит ли говорить Чику о своем прошлом, но все откладывала этот разговор. Она хотела, чтобы доктор Стивенс гордился ею. Ради него она была готова на все.

И вот теперь его хотят видеть два детектива из отдела убийств.

Макгрейви начал терять терпение.

– Ну так как же, мисс? – спросил он.

– Я не имею права беспокоить доктора, когда у него пациент, – ответила Кэрол, но, увидев выражение глаз Макгрейви, тут же добавила: – Я ему позвоню. – Она сняла трубку и нажала кнопку внутренней связи. Через тридцать секунд в приемной раздался голос доктора:

– Да?

– Вас хотят видеть два детектива, доктор. Они из отдела убийств.

Она ждала изменений в его голосе… появления нервозности, страха. Но в ответ раздалось лишь короткое: «Пусть подождут», и доктор оборвал связь.

Волна радости захлестнула Кэрол. Конечно, они могут испугать ее, но с доктором у них ничего не выйдет. Она вызывающе посмотрела на стоящих перед ней мужчин.

– Вы слышали, что он сказал?

– Когда пациент должен уйти? – спросил Анджели. Кэрол взглянула на часы.

– Через двадцать пять минут. После него сегодня уже никто не придет.

Мужчины переглянулись.

– Мы подождем, – вздохнул Макгрейви. Они сели. Макгрейви некоторое время разглядывал Кэрол.

– Мне кажется, я тебя где-то встречал, – наконец сказал он. Значит, она права. Им нужен совсем не доктор.

– Вы же знаете, как говорят, – ответила она, – мы все на одно лицо.

Глава 3

Ровно через двадцать пять минут Кэрол услышала, как щелкнул замок в двери, ведущей из кабинета доктора прямо в общий коридор. Прошло еще несколько минут, и доктор Стивенс вышел в приемную. Увидев Макгрейви, он, секунду поколебавшись, спросил: