Изувер - Анатолий Безуглов

Александр Карпович постарел лет на десять. Ничто его не радовало. Между тем приближался его юбилей - шестидесятилетие, к которому давно готовились дома и на работе. Теперь думы о том, что этот день он встретит без дочери, жгли душу. Дачный поселок постепенно пустел. Многие уже выехали в город, чтобы подготовить детей к школе: купить новую форму, учебники. И это еще больше растравляло рану. Первого сентября нарядные, с букетами цветов, все ученики придут к первому звонку, а Ларисы среди них не будет... Борис делился своими опасениями насчет отца с невестой и матерью. Сам Александр Карпович признался ему: "Я, конечно, держусь, но уж если споткнусь, то так упаду!.. Я чрезвычайно устал... Мне очень трудно выносить все это... Не знаю, как мне еще удается держать себя в руках".

Наверное, то же самое могла сказать о себе и Надежда Федоровна. На грани отчаяния находился и Борис, что трудно было не заметить родителям и друзьям. Чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, родители приглашали на дачу приятелей, просили Олю Каменеву чаще бывать с ним. Александр Карпович и Надежда Федоровна считали, что из всех знакомых девушек она лучше всех понимает Бориса, относится к нему внимательнее и нежнее. По их просьбе Оля находилась при женихе неотлучно.

Подошло 28 августа - день шестидесятилетия Александра Карповича. На дачу приехало несколько самых близких родных и знакомых семьи Ветровых. Не для того чтобы поздравить юбиляра - просто люди хотели быть рядом в тяжелую минуту. Кто-то остался ночевать, кто-то быстро уехал, не в силах вынести тягостную атмосферу.

В народе говорят: беда не приходит одна.

Наступило 31 августа. Вечером в поселке было тихо. Не доносились с улицы голоса: начинался учебный год, детей увезли в город.

На даче Ветровых находились Александр Карпович, Надежда Федоровна, Борис и Оля Каменева.

В половине четвертого ночи, когда весь поселок спал крепким сном, к дому Бобринских, соседей Ветровых, прибежала бледная, насмерть перепуганная невеста Бориса и отдала им двуствольное ружье. Из малосвязного рассказа девушки соседи поняли только одно: сейчас произошла трагедия, Александр Карпович из этого охотничьего ружья убил свою жену и застрелился сам. Борис в таком состоянии, что Ольга боится, как бы он не сделал что-нибудь с собой, поэтому она решила унести ружье из дома.

Поспешившие на место происшествия Бобринские увидели страшную картину. Ужасные ранения головы у обоих не осташшли никакого сомнения в том, что они мертвы. Александр Карпович выстрелил в себя с помощью шнурка, привязанного к спусковому крючку ружья.

Борис, как сомнамбула, бродил по дому в трусах и майке, не замечая вокруг никого и ничего, потрясенный случившимся.

Скоро о трагическом событии узнали и другие жители Быстрицы. Многие собрались в доме Ветровых. Кто-то позвонил в милицию. В поселок приехала дежурная группа из райотдела внутренних дел. Вместе с ней прибыли заместитель районного прокурора младший советник юстиции Речинский и судмедэксперт.

После того как место происшествия было осмотрено и сфотографировано, Речинский решил побеседовать с Борисом.

Молодой человек находился чуть ли не на грани помешательства.

- Я так и думал... Я все время боялся этого... - без конца повторял он. Его трясло - то ли от нервного шока, то ли от холода. Утро выдалось свежее, а на нем была легкая рубашка с короткими рукавами.

Зампрокурора района попросил Бориса рассказать о случившемся.

- Лег я в двенадцать часов, - начал Ветров. - Родители легли в своей комнате еще раньше, в начале одиннадцатого. Мне показалось, что они уже заснули... Вообще-то с тех пор, как исчезла Лариса, ну, сестра, они не обходятся без снотворного... Я тоже стал плохо засыпать... И сегодня так же. Все время ворочался. Потом будто куда-то провалился. И вдруг выстрел! - Борис замолчал и обхватил голову руками так, что побелели суставы.

- В котором часу это было? - задал вопрос Речинский.

- В половине четвертого. Это я потом посмотрел на часы, когда зажег свет. Ольга тоже проснулась. Моя невеста...

- Вы спали с ней в одной комнате?

- Да, в моей. Вместе. Понимаете, фактически мы уже муж и жена. Хотели подавать в загс. И поэтому...

- Понимаю, понимаю, - кивнул Речинский. - Продолжайте, пожалуйста.

- Ольга шепнула: сходи в их комнату, там что-то случилось. Хочу встать, пойти, но боюсь чего-то... Сам весь в поту... В последнее время отец был какой-то странный... Я сразу догадался, что в спальне родителей произошло что-то ужасное. Откуда-то появилась мысль: вот открою их дверь, а он в меня... Вдруг - еще выстрел... Тут уж я вскочил. Словно пружиной подкинуло... Бросился к ним. Распахнул дверь.

Темно, почти ничего не видно, а включать свет - страшно... И, главное, тихо.

Абсолютная тишина. Я сдернул с отца одеяло. Ружье упало на пол. Я стал на ощупь искать у отца рану и вдруг заметил, что вокруг его головы все темное.

Это была кровь... И на маминой подушке тоже... Я выскочил из спальни.

Включил в большой комнате свет. На часах - около половины четвертого.

- А точнее? - спросил Речинский.

- Не то двадцать четыре минуты, не то двадцать семь... Зашел к Оле. Говорю: отец убил мать и себя... Мы вместе прошли в комнату родителей... Я поднял ружье с пола, но Оля зачем-то отняла его у меня и выбежала из дома...

Потом появились Бобринские, ну, соседи... Потом еще какие-то люди... Потом вы...

- Вы сказали, что ваш отец в последнее время был какой-то странный.

Когда это началось и в чем выражалось?

Борис рассказал, как пропала сестра, как переживал Александр Карпович. Да и вся семья тоже.

- Вдруг он стал все прятать, - продолжал Ветров. - Никогда ничего не прятал, а тут... Раньше у нас в холодильнике или в буфете стояли бутылки с вином, коньяком. Для гостей. Вообще-то отец не любитель спиртного. Мама и я тоже не пьем. А отец зачем-то спрятал все бутылки... И еще. Ни с того ни с сего говорит мне: "Все равно Ларочка всегда будет со мной". Я стал успокаивать его: конечно, она, мол, найдется, и мы опять будем все вместе. Он как-то странно посмотрел на меня и тихо произнес: "Не с вами... Ларочка будет со мной..."

- Когда произошел этот разговор? - задал вопрос зампрокурора.

- Дней пять назад. Я передал его маме. Она очень расстроилась. Опять, говорит... Я стал допытываться, что она имеет в виду под словом "опять"? Мама расплакалась. Потом рассказала мне, что у папы было уже однажды душевное расстройство. Во время войны. Тыговорит, Боря, медик, поймешь меня...

Вспомни, мол, дядю Ваню...

- Кто такой дядя Ваня? - поинтересовался Речинский.

- Мой дядя, родной брат отца. Когда он умер, я был еще маленький. Ну, а они скрывали, от чего умер дядя. Я узнал об этом совсем недавно. Папа проговорился. Оказывается, Иван Карпович покончил с собой. Тоже застрелился...

- Ваш отец находился на учете у психиатра?

- Не знаю, - пожал плечами Борис. - Спрашивать у него было как-то неудобно. Сами, наверное, понимаете: такие вещи скрывают. И маму не расспрашивал... Одно мне известно доподлинно: отец был освобожден от службы в действующей армии во время войны.

По состоянию здоровья.

- Какая болезнь?

- Не могу сказать. Я видел его освобождение от военной службы. Но там только цифровые и буквенные обозначения. Что скрывается за этим шифром, понятия не имею.

- Где находится это свидетельство?

- В городской квартире. Оно всегда лежало в буфете. Могу вам привезти.

- Хорошо, если понадобится, я скажу, - кивнул зампрокурора. - Александр Карпович не говорил конкретно о намерении покончить с собой?

- Конкретно? - повторил Ветров и ненадолго задумался. - Что-то вроде этого было... После того как пропала сестра, отец все время твердил: "Зачем нам жить?"

- Кому это "нам"?

- Ну, ему, маме и мне. Раз говорит, Ларочку не уберегли, то и жить не стоит... Особенно плохое настроение было у него в день рождения. Три дня назад.

Смотрю - ходит по саду. К нам люди приехали, а он бросил всех и ушел на участок. Мы боялись оставлять его одного, поэтому я тоже вышел. Глянул на отца, а у него глаза какие-то безумные.

Спрашиваю: "Что с тобой, папа?" Он тяжело-тяжело вздохнул и опять: "Зачем жить? Умереть ведь так просто.

Один миг..." И так посмотрел на меня, что я испариной покрылся... Стал отвлекать его разговорами. А он словно и не слышит. Взял меня за руку и говорит: "Может, втроем? С тобой и с мамой?.." Честно говоря, я его понимал.

Мне самому так тошно было... Тут нас позвали в дом.

- А об этом разговоре вы сообщили матери?

- Хотел, но не успел, - вздохнул Борис. - То гости мешали, то она приезжала поздно. Короче, случай не представился. - Ветров помолчал, глядя куда-то сквозь Речинского. - Если бы я знал!.. Надо было сказать маме, отвезти отца к врачу... Тогда ничего не произошло бы...

- Кому принадлежит ружье, из которого были произведены выстрелы? спросил Речинский.

- Это папино ружье. Он иногда ездил на охоту.