Ярость - Юрий Никитин

– Достоевский сказал, что широк русский человек, широк!.. И добавил: я бы – сузил. Вот и Блок о нашей широте... Все любим, все понимаем, все едим, все творим... Когда наши казаки вошли во Францию за отступающим Наполеоном, там был ад не только в Париже... С тех пор весь Запад трясет при слове «казаки»... Те же казаки не раз бывали и в Германии. С Суворовым брали Берлин... Помню песню: едут-едут по Берлину наши казаки! Сожгли, видать, Кельн, потому и дымные громады. «Пока томишься мукой сладкой»... Ну, это наркоманы. Весь западный мир в наркоте... «Больное позднее потомство»? Тоже наркоманы, всякие больные, извращенцы... ну, тебе рано знать подробности, всякие там мутанты, любители кошек... Или великий Блок прозорливо полагал, что шарахнем по зажравшемуся Западу атомной бомбой, а от радиации ясно, какое потомство... Когда доведут до той стадии, как сейчас со своим НАТО, то оправдано любое оружие! «Идите на Урал»? Понятно, НАТО не то, что до Урала, до Владивостока дойдет, если не перебить ему лапы. А еще лучше – хребет.

Она кивнула, сунула книжку в ранец, я был слишком занят наступлением, чтобы ревниво проследить, сняла ли супер, чмокнула в щеку, еще охотнее чмокнула Хрюку, умчалась, только маленький смерч остался кружиться по комнате.

А я весь уже был там, на бранном поле, пытаясь перейти узкий брод на сторону противника. Машинное ай-кью со времен первых «Warcraft»ов повысилось, выигрывалось все труднее. Орки в космосе поумнее своих деревенских собратьев, я трижды начинал чертов седьмой, и вот, похоже, отыскал путь...

Конечно, игры, вроде бы, дело детское, так говорят, а тут уже седина посеребрила не только голову, но и щетину на подбородке, но я играл, играл с удовольствием, а кто скажет, что я дебил, пошлю на три буквы, ибо еще помню кое-что из лексикона грузчиков, поработал в молодости, а два десятка трудов по футурологии и звание доктора наук ничуть не помешают послать без всякого стеснения.

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. После третьего звонка приятный женский голос сообщил, что телефон звонившего «не определен». Ну и черт с тобой, сказал я мысленно. В России почему-то не принято называться, как делается во всем мире, эту функцию хоть в какой-то мере начал выполнять определитель, громко и ясно называя телефон, но определитель не срабатывает, когда звонят из автомата, или когда на том конце провода ставят антиопределитель.

Телефон звонил, звонил, звонил, словно на том конце провода наглец видел меня, видел, чем занимаюсь, и считал себя вправе оторвать от никчемного, по его убогому умишку, занятия.

Сердясь, я сорвал трубку, даже не приглушив звук:

– Алло!

Из мембраны тотчас же донесся приятный женский голос, чистый и доброжелательный, я сразу увидел на том конце провода милую женщину с добрым лицом и усталыми глазами:

– Виктор Александрович, это Марина, секретарь президента... Не кладите трубку, переключаю...

В мембране щелкнуло, после паузы донесся довольный смешок, сильный, уверенный. Мне почудилось, что узнаю этот голос, не похожий ни на один голос в мире.

– Виктор Александрович?

– Я, – ответил я с явным недовольством. Войско людей перешло в наступление, лупило моих бедных орков, из динамика рвались горестные крики погибающих тварей. – Что угодно?

Я не люблю это неосознанное полухамство, когда звонят, не называясь. Правда, девушка назвалась, но...

– Виктор Александрович, – сказал собеседник, словно угадавший мысли, – это Кречет вас решился побеспокоить в столь ответственный момент. Судя по воплям из вашего компьютера, эти тупые твари никак не желают выполнять ваш стратегический замысел?

Я сглотнул вертевшееся на языке ругательство, пробормотал:

– Думаю, господин... э-э... президент, вам это знакомо тоже.

– Знакомо, – согласились на том конце провода. – Но больше с людьми. А вы, как я понимаю, на стороне зеленых уродов?

Мысли метались настолько хаотичные, что я едва попал курсором мышки на паузу. Крики страдания сразу заменились ровной боевой музыкой. Приглушил звук, совсем выключить – показать, что потрясен этим звонком, хотя, если честно, тряхнуло в самом деле. Позвонил Кречет, вчера победивший на выборах, сбывшийся кошмар – генерал в кресте президента страны!

– Виктор Александрович, – ворвался в стадо моих мыслей голос, привыкший отдавать команды, и я сразу ощетинился, – у меня к вам несколько необычное предложение.

– Слушаю, – обронил я.

– Только отнеситесь к нему серьезно.

– Я вообще-то человек серьезный.

– Нам надо бы повидаться.

Один орк застыл с поднятым над головой топором, два других зеленых уродца замерли в отчаянной схватке с напавшим на них озверевшим рыцарем на черном, как ночь, коне.

– Как я понимаю, – сказал я, сам дивясь своей сдержанности и самообладанию, – когда президент говорит, что надо повидаться, то я должен бросить свои дела... что они в сравнении?.. и мчаться, роняя штаны и повизгивая от счастья?.. Да еще такой президент!

– Я вам не нравлюсь, – послышался в трубке понимающий рокочущий басок, который я ненавидел до поросячьего визга. – Впрочем, вы – интеллигент чистейшей воды, а я – боевой генерал. Но мне тоже сейчас нельзя покидать Кремль. Давайте так. За вами подъедет машина в указанное вами время. Доставят... ну, не в мой кабинет, если так уж против, да и мне не нравится эта царская роскошь, но можем встретиться в гостиной, где развешаны картины... как его, ну, очень известного русского художника с очень нерусской фамилией.

Играет в унтера, отметил я. Дразнит. Уж картины, что висят в ныне твоем кабинете, ты знаешь...

– ... и отвезет вас обратно, – продолжал Кречет, – как только вам наскучит общаться со мной. Но я просил бы не торопиться с ответом. Я же чувствую, как вас подмывает послать меня... скажем, в казарму, где мне и место, а самому наслаждаться сражением. Кстати, вы ж интеллектуал, играли бы в мирные квесты, литературные ролики. А у вас, как слышно по воплям, уже и драконы? Уровень не ниже шестого! Чтобы добраться, надо иметь стратегическое мышление.

Я ответил:

– Ладно, присылайте свой «черный ворон».

Ляпнул скорее от растерянности, инстинктивного желания не терять остатки независимости, но Кречет просто поинтересовался:

– А с вашими орками?

– Я уже засэйвился, – ответил я.

Даже не запомнил, с какой строчки надо будет грузиться, руки вздрагивали, а в голове метались смятенные мысли. Всемогущий Кречет, солдафон и грубиян, пришествия которого так страшилась вся интеллигенция, и который победил на выборах благодаря голосам простого народа. Он говорил с ними на их языке, обещал карать и вешать... Ну, пусть, не совсем вешать, но в нем узрели твердую руку, что враз покончит с коррупцией, сотрет в порошок мафию, начнет расстреливать бандитов без суда. И вот такой человек, которого я боюсь и заранее ненавижу, хочет поговорить?