Удар молнии - Инид Джохансон

— Садитесь, мисс Торн, — не оборачиваясь, резко приказал он.

Она опустилась в кресло у большого, крытого кожей стола, расправляя на коленях юбку серебристо-серого костюма, сшитого на заказ.

Снова «мисс Торн» — второй раз за утро. Раздражен ее замечанием об угрозе захвата со стороны «Бэнкерс траст»? Возможно. Мы любим кусаться, но злимся, когда кусают нас.

Дэвид обернулся, словно почувствовав взгляд своей помощницы, и подошел к столу, мгновенно оглядев ее всю: от серебристой, изящно причесанной головки до кончиков дорогих туфель.

— Хорошо. За работу. Посмотрим, совпадают ли результаты ваших исследований с моими интуитивными ощущениями.

Он посвятил этой теме целый час, внимательно выслушивая ее мнение по каждому пункту сложного балансового отчета. Наконец вошла Джейн и поставила перед ними кофе. Дэвид неприязненно, как на помеху, посмотрел на чашку, и секретарша тут же опасливо ускользнула. Сара не раз пыталась ободрить миссис Моррис, объясняя, что когда шеф погружен в работу, то не замечает ничего вокруг, и его недовольство не имеет отношения ни к кому лично.

— Я бы и врагу не посоветовала покупать это, не говоря уж о наших клиентах из профсоюзов, — произнесла она. — Ума не приложу, почему они проявили такую заинтересованность?

Взгляд Дэвида смягчился, и он с задумчивой усмешкой помешал кофе, видимо забыв, что там нет ни сахара, ни сливок.

— Абсолютно верно. — У него был вид экзаменатора, довольного правильными ответами студента.

Сара сразу же представила себя маленькой девочкой, получающей конфетку за хорошее поведение. Но Дэвид Бартон никогда не опустится до фамильярности, для этого слишком замкнут и холоден.

Она не переоценивала себя, но, будучи честолюбива, использовала свои врожденные способности для того, чтобы как можно лучше овладеть профессией. И этот экзамен забавлял ее, ведь Дэвид прекрасно знал, что Торны, как и Бартоны, были прирожденными банкирами.

Он был явно удовлетворен. Но, тем не менее, отказавшись от второй чашки кофе, спросил с ехидцей в голосе:

— Как поживает Николас Торн?

Этот вопрос не слишком удивил Сару. Тесные деловые связи между Торнами и Бартонами имели долгую историю. Дядя Николас вел семейный бизнес уже очень давно и лишь пару лет назад, пережив тяжелый инфаркт, был вынужден отойти от дел.

— Не слишком хорошо, — ответила она печально. После смерти родителей дядя стал единственным человеком, чья любовь и забота скрашивали ее одиночество. — Волнения ему противопоказаны. Нас предупредили, что его нельзя расстраивать.

— А ваш кузен Филипп? — Дэвид холодно и проницательно смотрел на нее.

— Пытается осваивать отцовский бизнес, насколько мне известно. Надеюсь, не впутается в неприятности.

Некоторое время назад в колонке светских сплетен появилась заметка по поводу драки в одном из ночных клубов. То, что в ней был замешан Фил, стало главной причиной последнего и самого серьезного сердечного приступа у его отца.

Сара чувствовала осуждение в глазах Дэвида. Филипп Торн был человеком неглупым и способным, но эмоционально незрелым. Немногие одобрили решение Николаса Торна передать сыну семейный бизнес. Ведь руководство предприятием требует большего, чем просто ум и умение идти на финансовый риск. За этим должно стоять чувство ответственности и трезвый расчет, чего как раз и не хватало Филу.

К счастью, Дэвид сменил тему и вернулся к делам.

— Поговорите с шеф-поваром. Я хочу, чтобы меню для завтрашнего делового обеда было образцовым. Ничего изысканного, но все самое лучшее. Вы в этом разбираетесь. Материалы по «Бэнкерс траст» должны лежать у меня на столе через полчаса.

Передайте миссис Моррис, чтобы меня не беспокоили. Да, Сара, — бросил он вдогонку, когда она уже повернулась к двери, — я приглашаю вас на ланч. В час тридцать.

Черт побери, мысленно выругалась она, но тут же взяла себя в руки. Ее ответная улыбка была полна вежливого сожаления:

— Мне очень жаль, мистер Бартон, но у меня назначена встреча. Я бы с радостью отменила ее, но это невозможно.

Возможно, Дэвид и был разочарован, но не показал виду. Сара же очень расстроилась. Если бы шеф предупредил ее заранее, то можно было избежать ланча, одна мысль о котором вызывала у девушки тошноту.

Марк Локвуд позвонил ей вчера поздно вечером с приглашением, больше похожим на приказ. Оно содержало какую-то неясную угрозу, но Саре не хотелось об этом глубоко задумываться, по крайней мере, пока. Она не представляла себе, что нужно этому человеку, но, зная его очень хорошо, не могла не встревожиться. Расстались они далеко не дружески, так почему же он так настаивал на встрече?

Сара подписала бумаги, ожидавшие ее на рабочем столе, попросила прислать всю информацию по «Бэнкерс траст» и спустилась вниз. Озабоченная поручениями шефа, она все же нет-нет да вспоминала с сожалением об упущенной возможности ланча с Дэвидом.

Они довольно часто вместе завтракали, а иногда даже обедали у него дома в Челси. Бартон любил в нейтральной обстановке рассмотреть подробно ту или иную проблему и найти безошибочно верное решение. А у Сары появлялась возможность узнать его лучше, и она находила этот процесс все более увлекательным.

Полное понимание своего босса никогда не помешает, говорила себе девушка. А при неофициальном общении он даже проявлял мягкий юмор и скрытую, но глубокую человечность. В результате, кроме восхищения выдающимся умом Дэвида, она стала испытывать к нему и большую человеческую симпатию.

Со временем Сара стала задавать себе и другие вопросы. Например, почему в свои тридцать шесть лет Бартон никогда не был женат и, как ей удалось выяснить, даже не стремился к этому? Но, как бы тонко и осторожно она ни вела разговор, он никогда не позволял беседе зайти дальше, чем считал нужным.

Марк назначил ей встречу в дорогом ресторане, где в интимной обстановке обедали, как правило, люди высшего света. Глядя на собеседника через стол, Сара никак не могла понять, что она когда-то нашла в нем.

Да, этот молодой человек на первый взгляд был хорош собой: шатен, волосы немного длинноваты, но превосходно подстрижены, костюм хорошего качества. Но в сравнении с Дэвидом Бартоном он казался просто тенью, — ему недоставало внутренней силы. Сара невольно вспомнила, что, знакомясь с Локвудом два года назад, она подумала, что у него кошачьи бакенбарды.

Тогда она писала дипломную работу в лондонской экономической школе, и ей было некогда бегать на свидания. Но все ее свободное время проходило с Марком.

Сдав наконец выпускные экзамены, девушка стала видеться с ним чаще. Но вскоре она начала понимать, что Локвуд — не совсем тот, кем хочет казаться, и это увлечение постепенно умерло естественной смертью. Образ, который пытался он создать, настолько расходился с его сутью, что Сара в конце концов почувствовала, что этого человека можно только презирать.