Сказание об учёных граблях - Андрей Садовин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В таком случае, зачем этому светиле науки рисовать круги на твоей машине? — недоверчиво спросил Радеевич, указывая рукой на Аспирантова, прислонившегося животом вплотную к порыжевшему от ржавчины боку машины.
— Не знаю, может быть, он нам проход к воде просверлить хочет…
В тот же вечер, перед тем как пойти в гараж, Петрович случайно столкнулся взглядом со стоявшим у открытого окна Аспирантовым, который, раскидав свои разрисованные различными чертежами бумаги по едва освещённому подоконнику, задумчиво смотрел на улицу через открытое окно.
— Признаться честно, — заговорил в этот момент Аспирантов, — Я диву даюсь, почему в вашей деревне так мало людей. Место ведь ровнёхонькое, а воздух чище воды! Кстати, насчёт воды… — он на пару мгновений задумался. — Речка эта ваша, Соломка, если я не ошибаюсь, тут у вас выглядит намного живописнее, чем в соседних деревнях. Да и закаты у вас гораздо красивее, нежели в городе. К вам, случаем, художники-живописцы какие-нибудь не приезжали? — Петрович отрицательно покачал головой. — Ну ничего, мы это исправим. Я напишу статью про вашу деревню. Тут ведь поле непаханое всякого прекрасного! Картины можно по аукционам порассылать, воду для продажи поначерпать, не знаю, хозяйств фермерских понаделать. Ровнёхонькое же место!
Вскоре Аспирантов закончил все свои расчёты, но перед тем, как уезжать, остался в Несуразке ещё на пару деньков, просто чтобы понаблюдать за деревенской жизнью.
— Это, я полагаю, грабли? — спросил как-то он, указывая пальцем на стоявший у стены слегка потасканный временем инструмент.
— Ну не лопата же! — усмехнулся Петрович.
— Это я знаю, — слегка обиженным тоном произнёс Аспирантов. — У лопаты черенок ровный и широкий, а тут где-то десять узких зубьев.
— Зубьев… — снова усмехнулся Петрович, — Надо бы подточить эти зубья, а то что-то они совсем затупились, — с этими словами он достал из стоявшего неподалёку ведра точило и уселся на стул, держа грабли в руках.
— Определённо, русский язык волшебен! — выдохнул тогда Аспирантов.
— Это вы вообще к чему? — слегка раздражённым тоном поинтересовался Петрович, проведя точилом по лезвию грабель.
— Просто вы сказали, что зубья затупились, ну, то есть стали тупыми, — пояснил Аспирантов.
— Удивительно! — не отрываясь от работы, буркнул себе под усы Петрович.
— Именно, что удивительно! — ничуть не смущённый сарказмом в голосе собеседника, продолжал Аспирантов. — Ведь прилагательное «тупой» в русском языке также имеет значение «глупый», то есть, «короткий в уме», но вы употребили это слово, имея в виду «неострый», что тоже является одним из значений этого прилагательного.
— Это как-то мешает мне их точить? — спросил тогда Петрович, усиленно пытаясь вспомнить, имел ли он в действительности что-нибудь в виду.
— Разумеется, нет. Точите себе на здоровье! — сказал Аспирантов. — Просто я говорю про то, как интересно одно слово может принимать сразу несколько значений, которые, вроде бы, и схожи между собой с одной стороны, но совершенно различны с другой.
— Уж не знаю, что такого вы нашли в этом слове, — сказал Петрович. — Как по мне, «тупой» — он тупой и есть. Без каких-то там значений.
— Но позвольте, — запротестовал Аспирантов, — Ведь если бы «тупой», как вы говорите, был бы тупым без всяких значений, то в таком случае получается, что, заостряя тупые грабли, вы одновременно с лезвием можете заострить им и ум, то есть после процедуры точения грабли могут стать умными, а ведь это невозможно… Ну, или, по крайней мере, маловероятно.
— Так это невозможно или маловероятно? — уточнил тогда Петрович, еле сдерживая вызванную столь поразительными умозаключениями собеседника улыбку.
— По правде говоря, я не могу дать вам точный ответ на этот вопрос, — задумчиво произнёс Аспирантов, — Ведь, если отталкиваться от различных философских теорий, то можно прийти к выводу о том, что человек не знает и, быть может, так никогда до конца и не узнает все физические возможности окружающих его объектов, а это значит, что, быть может, даже такой, казалось бы, хорошо изученный предмет, как грабли, после очередной заточки может…
— Обрести разум? — закончили за Аспирантова только что подточенные Петровичем грабли, после чего учёный чуть не свалился со стула от неожиданности и удивления.
Весь оставшийся день Аспирантов провёл вместе с так внезапно ожившими граблями, обучая их грамматике. Потом он дал граблям почитать привезённые им с собой научные книги, а затем показал им результаты работы, проделанной им в ходе его двухнедельного пребывания в деревне. Правда, граблям его чертежи с расчётами не особо понравились, вследствие чего у них с Аспирантовым завязался небольшой спор.
— Разве вы не осознаёте, что при воздействии на почву в таком масштабе, — говорили грабли, указывая на лежавшие на столе бумаги Аспирантова, — Вы можете запустить череду необратимых эрозионных процессов, из-за которых вся земля в округе разрушится до такой степени, что на ней не то, что многоэтажное здание, а даже сарай опасно будет строить!
— Я прекрасно это понимаю, — оправдывался Аспирантов, — но я просто заметил, что природа в этой местности имеет волшебное свойство сосуществовать в гармонии с человеком, так что мне кажется, что и подобное, так скажем, не самое гуманное вмешательство она сможет пережить.
— Извините, но я не совсем улавливаю ход ваших мыслей, — нахмурились грабли, — Земля здесь ничем не отличается от земли в любом другом месте. Конечно, я не осмелюсь сомневаться в вашем профессионализме, поскольку вы — городской учёный, а я — деревенские грабли, но я просто хочу понять, чем, по вашему мнению, Несуразка отличается от, скажем, вашего родного города.
— В таком случае, я сейчас вам всё объясню, — сказал Аспирантов, после чего принял вид самого что ни на есть просвещённого и знающего своё дело профессионала и затем произнёс следующие слова тоном, означающим, что сказанное в полной мере и без малейшей возможности какого-либо дополнения донесёт до собеседника всё содержимое обсуждаемой темы и навсегда закроет вопрос: — Понимаете… Несуразка — это деревня.
На следующий день после этой беседы Аспирантов уехал сдавать свои наработки в расположенный в пятистах километрах от Несуразки город Городоград, но сперва на денёк заскочил к своей дорогой жене, жившей в пригороде. Аспирантова искренне возмутило то, как неуважительно деревенские мужики обращались со своими жёнами, и поэтому он дал себе клятву впредь как можно реже повышать голос на свою драгоценную супругу и проводить с ней как можно больше времени. По этой причине, стоило лишь ему войти в квартиру к своей милейшей жене, с которой он из-за разъездов не виделся долгих три месяца, как он тут же повалился на
