Женщина с серебряными глазами - Дэшил Хэммет

— Рой дома?.. после полудня будет?.. Нет, тогда скажи ему, что я послал к нему одного господина по личному делу... по моему личному делу, и что я буду благодарен, если он сделает то, о чем я его прошу... Да... Узнай, пожалуйста, Рита... Это не телефонный разговор... Да, благодарю.

Он снова сунул телефон в этот хлам и обратился ко мне:

— Он будет дома после двух. Я попрошу передать ему то, что я вам рассказал, а если возникнут какие-то сомнения, то пусть он мне позвонит. Вы должны будете ему все объяснить: он ничего не знает о мисс Делано.

— Хорошо. Однако я, прежде чем уйти, должен получить ее описание.

— Она прекрасна. Это прекраснейшая женщина на свете.

Это превосходно смотрелось бы в объявлении о розыске!

— Речь не об этом. Сколько ей лет?

— Двадцать два года.

~ Рост?

— Метр семьдесят два, может, семьдесят пять.

— Худощавая, средняя, полная?

— Можно сказать, что худощавая, но...

В его голосе послышалась патетика, и я, опасаясь, что он разразится гимном в ее честь, поспешил прервать его следующим вопросом:

— Цвет волос?

— Темные, такие темные, что почти черные, и мягкие, и густые, и...

— Да, да. Длинные или короткие?

— Длинные и густые, и...

— Цвет глаз?

— Вы видели когда-нибудь тени на полированном серебре, когда...

Я записал: «Глаза серебряные» — и задал следующий вопрос:

— Кожа?

— Идеальная.

— Ага... Но какая она? Темная или светлая, бледная или румяная?

— Светлая.

— Лицо овальное, квадратное или вытянутое?

— Овальное.

— Форма носа? Большой, маленький, вздернутый?

— Маленький и правильный. — В голосе его зазвучало возмущение.

— Как она одевалась? Модно? Какие любила цвета, спокойные или кричащие?

— Прек... — Я уже собирался прервать его, когда он сам сошел на землю и закончил вполне рассудительно: — Очень спокойные, обычно голубые или коричневые тона.

— Какие драгоценности она носила?

— Никогда ничего на ней не видел.

— Какие-нибудь родимые пятна, родинки?

Отвращение, отразившееся на его бледном лице, казалось, должно было испепелить меня.

— А может быть, бородавки? Или шрам?

Он онемел, но нашел в себе силы потрясти головой.

— Есть ли у вас ее фотография?

— Да, я вам покажу.

Он вскочил на ноги и, лавируя между предметами, загромождавшими комнату, исчез за прикрытой портьерой дверью. Минуту спустя он вернулся с большой фотографией в резной рамке из слоновой кости. Это была типичная художественная фотография — нерезкая, изобилующая тенями, — не слишком пригодная для идентификационных целей. Девушка действительно была прекрасна, но это ни о чем не свидетельствовало — ведь фотография была художественной.

— Это единственный снимок, который у вас есть?

— Да.

— Я буду вынужден одолжить его у вас. Верну сразу же как только сделаю с нее копию.

— Нет, нет! — запротестовал он, явно испуганный мыслью, что портрет дамы его сердца попадет в руки сыщиков. — Ужасно...

В конце концов снимок я заполучил, но вылилось мне это в большее количество слов, чем я привык тратить на пустяковые дела.

— Я хотел бы одолжить также какое-нибудь ее письмо, — сказал я.

— Зачем?

— Чтобы сфотографировать. Образцы почерка бывают очень полезными, например при проверке регистрационных книг в отелях. Люди даже под фальшивой фамилией время от времени делают какие-нибудь заметки.

Произошла еще одна битва, из которой я вышел с тремя конвертами и двумя ничего не значащими листками бумаги, на которых угловатым девичьим почерком было написано несколько строк.

— У нее было много денег? — спросил я уже после того, как с трудом добытые снимки и образцы почерка были у меня в кармане.

— Не знаю. Не спрашивал. Она не слишком ограничивала себя, но я не имею понятия ни о величине ее доходов, ни об их источнике. У нее был счет в Голден-Гейт-Трест-Компани, но много ли на нем денег, мне, разумеется, неизвестно.

— У нее было много друзей?

— Не знаю. Вроде бы есть, но я с ними не знаком. Видите ли, когда мы были вместе, то всегда говорили только о себе. Интересовались только собой. Мы были просто...

— И вы даже не догадывались, откуда она родом, кто она.

— Нет. Никогда для меня это не имело значения. Я знал, что ее зовут Джейн Делано, и этого достаточно.

— У вас были общие финансовые дела? Денежные сделки? Может быть, что-нибудь с ценностями?

Разумеется, я хотел узнать, просила ли она о ссуде, предлагала ли что-нибудь продавать и, вообще, пыталась ли каким-то способом вытянуть у него деньги.

Он сорвался с места. Потом сел, а точнее, рухнул в кресло и покраснел.

— Прошу меня простить, — сказал он хрипло. — Вы не знали ее и, конечно, должны расследовать все версии. Нет, ничего такого не было. Вы напрасно предполагаете, что она авантюристка. Ничего подобного. На ней висело что-то страшное, что-то, заставившее ее выехать в Балтимор, что-то, отнявшее ее у меня. Деньги? Какое отношение могут иметь к этому деньги? Я люблю ее!

...Р. Ф. Эксфорд принял меня в своей резиденции на Рашен-Хилл, в комнате, весьма напоминающей контору. Это был высокий блондин, который в свои сорок восемь или сорок девять лет сумел сохранить спортивную форму. Крупный, энергичный, он принадлежал к тем людям, у которых уверенность в себе выглядит естественной.

— В чем запутался наш Барк на этот раз? — с усмешкой спросил он после знакомства. У него был приятный вибрирующий голос.

Я не счел нужным сообщать детали.

— Он обручился в некой Джейн Делано, которая примерно три недели назад внезапно исчезла, уехав на Восток. Барк очень мало о ней знает, но опасается, что с ней что-то случилось, и хочет ее отыскать.

— Снова? — Он заморгал своими быстрыми голубыми глазами. — Значит, теперь какая-то Джейн. Это уже пятая в этом году, хотя, возможно, я пропустил одну или две, пока был на Гавайах. Так какой во всем этом может быть моя роль?

— Я попросил его о солидной рекомендации. Я думаю, он человек добропорядочный, но не вполне ответственный...

— Вы совершенно правы. Ему не хватает ответственности. — Р. Ф. Эксфорд прищурил глаза и наморщил лоб, на минуту погрузившись в свои мысли. — Ну, а вы тоже думаете, что с девушкой действительно что-то случилось? Может, Барку только кажется?

— Не знаю. Сначала я думал, что это его воображение. Но в ее письмах есть намеки, указывающие на то, что здесь действительно что-то не в порядке.

— Тогда ищите ее, — сказал Эксфорд. — Ничего плохого не случится, если он получит свою Джейн. По крайней мере, на какое-то время он будет занят.

— Вы считаете, что это дело не выльется в скандал или нечто подобное?

— Разумеется. Барк в порядке. Он только несколько изнежен. Владеет доходом, достаточным для скромной жизни, издания своих стихов и приобретения безделушек. Он считает себя великим поэтом. Но вообще — вполне благоразумен.

— Ладно, — сказал я, вставая. — И еще одно: у девушки есть счет в Голден-Гейт-Трест-Компани. Я хотел бы узнать об источнике этих денег. Но кассир Клемент — образчик бдительности и осторожности, когда дело касается предоставления информации о клиентах. Могли бы вы это уладить?

— С удовольствием.

Он написал несколько слов на обратной стороне своей визитной карточки. Я поблагодарил его и обещал позвонить, если потребуется помощь.

Я связался по телефону с Пэнбурном и сообщил ему, что Эксфорд за него поручился. Потом послал телеграмму в отделение нашего агентства в Балтиморе, передав им все, что сумел узнать. После этого я направился на Эшбери-авеню, в дом, где жила девушка.

Управляющая, миссис Клут, огромная женщина в шелестящем черном платье, знала почти так же мало, как и Пэнбурн. Девушка жила там два с половиной месяца, временами кто-то посещал ее, но миссис Клут сумела описать только Пэнбурна. Квартиру Джейн Делано освободила третьего числа текущего месяца, сказав, что должна уехать на Восток; она просила сохранить ее почту, пока она не пришлет свой адрес. Спустя десять дней миссис Клут получила от нее открытку с просьбой, чтобы письма ей переслали по адресу: Норд-Стрикер-стрит, 215. Балтимор. Мэриленд. Но пересылать было нечего.

Единственным, заслуживающим внимания из всего, что я узнал на Эшбери-стрит, было то, что чемоданы девушки были увезены на зеленом фургоне. Автомобили зеленого цвета использовала крупнейшая транспортная фирма города.

Я пошел в контору фирмы — и застал сотрудника, с которым был в приятельских отношениях. (Умный детектив всегда заводит как можно больше знакомств среди работников транспортных и пересылочных фирм, а также на железной дороге.) Результат — номера багажных квитанций и адрес камеры хранения, куда отвезли чемоданы.

В камере хранения узнал, что чемоданы отправлены в Балтимор. Я послал в Балтимор еще одну телеграмму, в которой сообщил номера багажных квитанций. Для воскресного вечера достаточно. Пора домой. На следующее утро за полчаса до начала рабочего дня в Голден-Гейт-Трест-Компани я уже был на месте и разговаривал с кассиром Клементом. Вся осторожность и весь консерватизм всех банкиров, вместе взятых, ничто по сравнению с тем, что представлял собой этот упитанный, седой, пожилой господин. Но взгляд на визитную карточку Эксфорда, на обратной стороне которой было написано: «Прошу оказать предъявителю любую возможную помощь» — возымел действие.