Ловушка - Кир Булычёв

— Смотри! — крикнул Дима Посейдону, взглянув на второй экран. Шар-наблюдатель передавал изображение: разбитый корабль, каменистые склоны воронки и с разных сторон, неизвестно откуда появившиеся, к кораблю медленно движутся тёмные, поблёскивающие фигуры роботов… а может, людей в скафандрах.

— Тревога, капитан! — загудел Посейдон…

Климов заметил приближающиеся существа.

— Попробую договориться с ними, — сказал он.

— Убегайте к «Пассату», потом договоритесь. У меня такое впечатление, что их цель не разговоры.

Климов хотел было послушаться мудрого совета Посейдона, но не успел. Как только капитан показался в проёме люка, странные существа бросились к нему.

— Мы пришли с миром, — сказал капитан на Интерлингве.

Нападающие или не знали этого галактического языка, или сделали вид, что он им незнаком, но сразу схватили Сергея Ивановича и потащили.

— Что же ты стоишь, Посейдон? — закричал Дима, бросаясь к шкафу со скафандрами.

— Я иду на помощь капитану, — сказал робот. — Тебе, мой друг, придётся остаться на борту. Помощи от тебя никакой, а мне придётся спасать двоих.

И хоть не очень было приятно сознаться в собственной слабости, Дима вынужден был согласиться.

Робот рванулся в переходную камеру, к люку. По люк не открылся. И Дима, который следил за экраном, понял почему. Странные угловатые существа были уже у люка «Пассата». Даже невероятная сила Посейдона оказалась бесполезной: металлическая балка, которую приволокли нападающие, как засов, перекрыла внешний люк. Дима и Посейдон оказались запертыми. Диме слышно было, как возится в переходной камере робот, вслух проклиная коварство обитателей астероида. А на экране он видел, как его отца тащили в это время к скалам, и у него вырвались слова, которые настоящие капитаны обычно не произносят.

— Папа! — закричал он. — Тебе больно? Что же нам делать?

— Держись, капитан, — ответил отец. — Ты теперь в ответе за «Пассат».

Вдруг одно из существ — а Дима был почти уверен, что это робот неизвестной конструкции, — быстро ощупало шлем космонавта и резким движением вырвало антенну.

— Клянусь пустыней Марса, что они уже встречались с людьми! — раздался знакомый голос за спиной Димы. Посейдон, который понял, что из корабля не вырваться, вернулся в командный отсек.

«Пассат» вздрогнул от тяжёлого удара: обитатели астероида старались вышибить люк корабля с помощью стального тарана.

— Как бы их отогнать?

— Не беспокойся, ничего у них не выйдет, — сказал Посейдон.

— Если бы я был капитаном, я бы быстро с ними расправился… — вздохнул Дима.

— Наше счастье, что «Пассат» не рассчитан на боевые действия. Иначе мой двенадцатилетний капитан такое бы натворил, что астероид разлетелся бы на части!

— Брось свои шутки, Посейдон!

— Я лишён чувства юмора, — сообщил робот.

Теперь они могли только наблюдать за происходящим. Дотащив капитана Климова до подножия чёрной скалы, роботы остановились, один из них надавил на круглый выступ у подножия каменной стены, и в ней показалась широкая щель.

— Видишь? — спросил Дима робота.

— Не только вижу, но и снимаю под большим увеличением, — ответил Посейдон.

Роботы с Климовым втянулись в тёмную щель. Те, что остались возле «Пассата», перестали выламывать люк, но почему-то не уходили.

Дима оставил включённой внешнюю связь. Никакой надежды на то, что отец сможет сообщить о себе, не было, но двенадцатилетний капитан всё равно надеялся на чудо…

Капитан Климов был уверен, что его захватили в плен роботы и что они выполняют приказы живых существ. Кто же приказал машинам напасть на него?

Они не очень берегли пленника. Волокли его, видимо, внутрь астероида. В кромешной тьме ничего не увидишь, а включать шлемовый фонарь Климов не решался — если это роботам не понравится, они его разобьют. Раз или два Климову удалось дотронуться до шершавой каменной стены — значит, они пробирались туннелем, вырубленным в астероиде. Но вот впереди показался жёлтый свет.

В круглое освещённое помещение Климов въехал вверх ногами, и потому первое, что увидел, были разноцветные, чередующиеся в шахматном порядке плитки пола. Затем, затаскивая пленника в боковой коридор, роботы его перевернули, и глазам капитана предстал потолок со свисавшими сверху лоскутами пластиковой обшивки. Горело несколько светильников.

Теперь Климов мог разглядеть своих похитителей. Это и в самом деле были роботы, ростом чуть повыше метра, металлические или пластиковые, явно не раз чиненные, у одного не было руки, у другого был разбит ячеистый глаз.

Процессия вошла ещё в один небольшой зал, и тут из большой ниши на Климова глянули глаза разумного существа. Он успел увидеть странно одетого карлика. На нём было нечто вроде серого мешка с разноцветными заплатами. Карлик, увидев пленника, идиотски захохотал, указывая на него длинным пальцем. И как по команде, из отверстий в стене показалось ещё несколько физиономий, которые что-то кричали и скалили зубы.

Роботы не обратили на карликов никакого внимания. Они волокли Климова дальше — по лестнице, кругами спускавшейся вниз, мимо стены с мёртвым, исцарапанным пультом, мимо низкого обширного помещения с грязными столами, мимо открытых дверей складов, заваленных ящиками и тюками, среди которых копошились карлики, в тёмное узкое отверстие, в конце которого оказалась железная дверь с засовом. Один из роботов открыл засов, остальные втолкнули Климова внутрь.

Дверь захлопнулась. Было тихо. Где-то капала вода.

Потом послышался стон.

— Здесь кто-нибудь есть? — спросил Климов на интерлингве.

Вдали что-то зашуршало, и всё снова затихло. Тогда Климов включил шлемовый фонарь. Свет его был ослепителен после полумрака коридоров и темноты тюрьмы.

Видно, когда-то раньше здесь был склад. По двум стенам тянулись полки, кое-где на них валялись разбитые сосуды, на полу, также поблёскивали осколки. Кучей громоздились в углу ящики. В помещении вроде бы никого не было.

Климов замер. Он был уверен, что он здесь не один. И оказался прав. Робкое движение он уловил за ящиками.

— Вылезай, — сказал он, почему-то убеждённый, что сейчас увидит карлика.

И тогда в ответ послышался тихий плач.

Климов заглянул за ящики. Там, стараясь вжаться в стену, сидела девочка лет двенадцати в порванном голубом комбинезоне. Её прямые чёрные волосы были спутаны, на щеке большой кровоподтёк.

Девочка подняла чёрные глаза на звук шагов Климова, но свет фонаря слепил её. Климов отвёл луч в сторону.

— Подозреваю, — сказал он по-японски (ему приходилось работать с японской экспедицией на Плутоне), — что вижу перед собой кого-то с яхты «Сакура».

И когда девочка поняла, что перед ней самый настоящий человек, она вскочила, бросилась к Климову и прижалась к его груди.

— Как хорошо, — сказала она, — что вы пришли меня спасти.

— Погоди, — ответил Климов, — к сожалению, спасти я тебя пока не могу. Я сам такой же пленник, как и ты. Мы приняли твой сигнал…

— И попали в ловушку?

— Меня схватили на твоей яхте.

— Они взломали дверь, и я ничего не смогла поделать.

— Ты была на яхте одна?

— Да, — ответила девочка.

— А где же были взрослые?

Девочка смутилась, отошла от Климова и отвернулась к стене.

— Наверное, тебе придётся сказать правду, — сказал Климов.

— Я полетела без разрешения, — ответила девочка. — Я вам всё расскажу.

Климов не стал её торопить. Он медленно пошёл вдоль стен тюрьмы, стараясь понять, нельзя ли из неё как-нибудь выбраться. Стены были металлическими, гладкими.

— Полгода назад, — сказала девочка, — мой отец, профессор Судзуки, геолог, вылетел с Марса, где мы с ним живём, в пояс астероидов. И исчез. Его искали… Ищут до сих пор. Но мне сказали, что вернее всего он уже не вернётся.

— И ты не поверила? — спросил Климов.

— Я не поверила. Мой отец жив. Я знаю. Я должна была его найти. Может, вы слышали, что были гонки Земля — Марс на космических яхтах? Японский гонщик — знакомый моего отца. Он остановился в нашем доме. И вот я взяла его электронный ключ от яхты… Я думала, что я верну яхту… А теперь и яхта погибла, и я не нашла отца. Лучше мне самой умереть.

— Это мы ещё успеем, — сказал Климов. — Не к этому надо стремиться. Я тебе должен открыть тайну. Наверху стоит мой корабль. Его команда готовит сейчас наше спасение. А твою яхту мы постараемся починить….

Климов сомневался, что Посейдону и Диме удастся их спасти. Но японка не должна была терять надежды.

— Как хорошо! — обрадовалась девочка. — Меня зовут Митико. А вас?

— Сергей Иванович.

В этот момент луч фонаря упал на гладкий, свободный от полок участок стены. И Климов замолчал. На стене были надписи. Нацарапанные чем-то острым, написанные карандашом.