Окно в небо - Анатолий Иващенко

Сирень

Я слышу лепет в сумраке затишья.Сирень цветёт повсюду целый год.Она затоны переходит вброд.Её пытливый взгляд спонтанно ищет.

От душных красок кисти не отмыть.Как я, рождённый в мае, мог бы жить

без лепета, дарованного свыше,разбуженного в сумраке затишья.

Как радость с грустью смешана в ветвях,как день и ночь в одном пятне букета,она соединяет в майских дняхзакат весны и будущее лето.Сирень… Что в этом слове слышу я?Лиловый сумрак и ночей затишье,мотивы нерождённых восьмистиший,и быль мифем, и боль небытия.

Водяная

Ночь к земле прижалась, дышит тихо…Обручусь соломенным кольцомс Водяной, одетой в ежевику.Мать украсила её пыльцой.

Перетёрт крапивой тёмный воздух.Женщина всегда приходит поздно.

Вслед за ней идёт её волна.Ночь пройдёт, останется она.

Лишь дотронься – пчелами блуждаютвзгляды, как колюч её наряд.В прядь волос соломку заплетает.Завершим венчания обряд?Расставайся с прошлым, будь как дома.Хочешь – стань подводною женой,Тишиной ночной, у горла комом,хочешь – ежевичного стеной…

«Не спеши, остановись!..»

Не спеши, остановись!Оглянись вокруг, прохожий.Замирают соловьи,меркнут розы в день погожий.

Жгут в каминах день вчерашний.Оправданья топят в бражке.

Совесть тихо позови.Не спеши, остановись.

Тихо падает звезда,в драгоценность превращаясь,укрываются в садахмузы в мраморе плющами.Миг созвучия лови!Всё возвышенное с нами…Не спеши, остановись!Всё, что нужно – под ногами.

Снегурочка

Что-то в эту ночь случится с нами.От предвосхищений так легко.Оставайтесь в эту полночь с нами —вдруг, в окно, заглянет синий конь,

заползёт метелица в блокнот,где блуждать в подстрочиях дано,

а потом – лететь – куда – не знаю…Что-то в эту ночь случится с нами…

Как размыта года акварель!И – размашисто, и неуёмно —там – бензина пятна, тут – звучель,здесь – сосульки сладкие на ёлке,ожиданье чуда в Новый год,ритуал сожжения желаний…Что-то этой ночью будет с нами.Невесомо, сдержанно, легко.

«Тише, тише! Всем спасибо…»

Тише, тише! Всем спасибоза отточенный спектакль,флеши фальши, выступ, такт,и – развенчанные нимбы.

За пощёчин нежных звон,за галерный хрип и стон,

за акценты и курсивы,—тише, тише! – всем спасибо.

Будет мниться смех беззвучныйи – нафабренный суфлёр,с комплиментом взгляд колючий,жало лжи, бретёра флёр,и – под маской шип спесивый,эго сцик, нашёпт вина…Тише, тише! Всем спасибоза интригу и финал!

Дама «N»

Пусть опадают пух и перья нот,никто её со мной не должен видеть,(не нанести нечаянной обиды),пусть будет всё как есть – наоборот…

Я буду ждать ожившую скульптуру.Открою и протру клавиатуру.

В прозрачных унисонах дрозд живёт.Пусть опадают пух и перья нот.

В их невесомости легко обжиться,и в паузе бездонной утонуть,достать дневник, и на полях страницыу юрких почеркушек быть в плену.Внимать застывшим на губах намёкам,и… слышать, как хрустит запретный плод.Пусть опадают пух и перья нот,с… изяществом каприса, мимолётно…

Капельмейстер

В конюшне играет корнет.И в паузах – слышно – «frulato»губ трогательно-деликатных,«триоли» копытец на «нет».

Смешалась поэзия с прозой.Нет боли, неправды. Нет позы.

Как будто, и… времени нет.В конюшне играет корнет.

Есть для баловства сахарок,с водою древесная кадка.Гарцует на крупе тавро.Взлетают сигналы, каскады,—три кварты – полгаммы в ответ.И нет наилучшего места.В конюшне играет корнет.Тревожит рассвет капельмейстер.

Элен

Она очаровательней иныхс, нахмуренной от слома, веткой липы,с изяществами грациозной скрипки,в подцветке, заглянувшей к нам, луны.

Глотают троеточия акценты.Ранимость и терпение бесценны.

Наитиям Элен – всегда верны.Она очаровательней иных…

Она прекрасней ломкой тишины,законченнее точного рисунка,переместившегося со стенына нотную строку «сонаты лунной»,уступчивее сдержанной вины,изысканнее трепета в смущеньи…Она очаровательней иных —моя печаль, надежда, очищенье.

Каллиопа[6]

Всё предначертано как смерть.Об этом говорят легенды,рунических находок твердь,хранят молчанье саги, веды.

Кому-то: паруса на саван,кому-то в мраморе осанна,

кому-то в сгибах эры смерч,—всё предначертано как смерть…

Пусть разбиваются теченья,и в слабом месте рвётся круг.Вы – яркий проблеск освященья,и – отзвук чувственных разлук.Не страшно с Вашей тенью – в Лету,и – в чёрной ночи круговерть.Всё предначертано как смерть,где невозможен луч рассвета.

33 мая

Мерцает фиолетового тленье.У красоты стремительнейший век!Надломана гармония сирени.Прекрасное на грани. Тает цвет.

С холста глядит восторженно портрет.Читаю полушёпотом сонет.

Воспитываю чувство нетерпенья.Мерцает фиолетового тленье.

Я с Вами рядом буду незаметным,невнятные признанья, скрыв от Вас.Я ошибаюсь, я обманут светом.Я обречён на это каждый час.Остановись, прекрасное мгновенье!Мне дарит образ хрупкие слова.Мерцает фиолетового тленье.«Я Вас люблю, я думаю о Вас…»

«Открытие назревшего грядёт…»

Открытие назревшего грядёт,в смешении поступков и уступок.Как многомерны: слово, мысли взлёт,и – казематов мозга перестуки.

Заглядывать в неведомое страшно,где мир незримых чудным приукрашен,

и каждый на вопрос ответа ждёт.Открытие назревшего грядёт…

И можно, перепутав ночи, дни,распутывать загадки потаённо,и в этом тайну символов винить,и разветвленья нервов оголённых.Как бы невинны: в круге знаков слёти в направленье будущего стрелка…Открытие назревшего грядёт.Эмоции с игрой скрепили сделку.

«Не женщина, а памятник сомненьям…»

Не женщина, а памятник сомненьям.Виток воображенья – ревность – свет,как в угольках мерцающее «нет»,«не может быть!» – как в тучах жала тленье.

Что за сарказм – ростки из камня ждать!Но точит твердь в ущельях лебеда…

И шепчется само собой в затменьи:«Не женщина, а памятник сомненьям».

Сегодня таинство мне одному —парит палитра, кисть бесцветным ядомс губ списывает имя, а в углулюбимого лица три маски рядом.Прекрасен мир! Но как теперь забытьотравленные краски, звуки, тени?Не женщина, а памятник сомненьям,затерянная в сумерках судьбы.

Ревность

Неумолимо-колющие факты,играя в чехарду наоборот,со мной, как с восковым Пьеро, приватносжигают час за часом целый год.

Меж бытом закулисным и молвойвсплывают диалоги, где порой

сокрыты в каламбуры, финти фантынеумолимо-колющие факты.

Издав предположенья тихий стон,я ощущаю битый лёд осанны.Пора проверить искренность касаний,придуманных ласкательных имён.Но вновь грозит мизинчиком утратаи требуют сыграть самоотводнеумолимо-колющие факты,танцуя полонезом хоровод.

Брудершафт

За свидание тайное – лиру!И полмира, и стих, и покой.И зашторена дважды квартира.Ты – небесная, я – неземной.

Каждый штрих напоён теплотой.Можно слиться с любою чертой.

С каждой точкой согласна палитра.За свидание тайное – лиру!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Триолет — твёрдая форма стиха, в России стала в начале 19 века появляться у А. Буниной, затем развилась в творчестве К. Бальмонта, Ф. Сологуба, В. Брюсова, И. Северянина.