Месяц в королевской спальне - Сабрина Филипс

«Если бы не этот самоуверенный и потрясающе красивый джентльмен, мне сейчас было бы намного легче», – отметила про себя Калли, когда украдкой бросила взгляд в направлении незнакомца. Пульс ее еще больше участился, потому что тот расслабленно сидел в своем кресле, откинувшись на спинку. Ей не помешало бы иметь хоть капельку его хладнокровия. Ведь хотя Джина и поднимала руку при каждой новой цене, озвученной аукционистом, Калли никакого облегчения не чувствовала. Она не смогла бы расслабиться и в том случае, если бы ей пообещали, что исход аукциона предопределен и полотна окажутся в галерее.

Как бы убедительно ни звучали слова представителей галереи, что у них достаточно средств для приобретения полотен, быть невозмутимым в данной ситуации мог лишь незаинтересованный человек. «Как, например, незнакомец», – не могла не подумать Калли. Но, что он тогда делал на аукционе? Он еще ни разу не участвовал в торгах с тех пор, как появился в зале после объявления тридцать восьмого лота. Но Калли не успела поразмышлять над возможными объяснениями его появления в зале, потому, что голос аукциониста дрогнул, и на несколько секунд наступила полная тишина.

– У нас повышение цены на… простите… на десять миллионов. – Пораженный аукционист снял очки и посмотрел на одну из телефонисток. – Да, так и есть: новая цена – пятьдесят миллионов. Кто больше? Услышу ли я от вас «пятьдесят один миллион», мадам?

Наступила зловещая тишина, и Калли почувствовала, что сердце выпрыгивает у нее из груди. С кем же они боролись за картины? По расчетам сотрудников галереи, все коллекционеры, имевшие виды на полотна Ренара, собрались в зале дома «Кроуфорд». Увидев застывшее выражение на лице Джины, не предвещавшее ничего хорошего, Калли с тревогой опустила глаза на каталог в своих руках. В конце концов, Джина утвердительно кивнула.

– Пятьдесят один миллион, – тут же провозгласил аукционист, снова надевая очки и поворачиваясь к телефонисткам. – Будет ли пятьдесят два? Да? – Он крутил головой то в одну, то в другую сторону, напоминая судью теннисного матча. – Итак, пятьдесят два. Кто больше? Кто даст пятьдесят три?

Джина кивнула, но уже с видимым напряжением.

– Мадам предлагает пятьдесят три. Кто больше? – Аукционист снова посмотрел в сторону телефонов. – Внимание! Заочный участник нашего аукциона только что по телефону предложил шестьдесят!

«Шестьдесят?» – повторила про себя Калли, не веря своим ушам.

– Кто больше? Кто-нибудь скажет «шестьдесят один»?

Все замерли, и Калли плотно зажмурилась.

– Нет, никто не решается? Шестьдесят миллионов – два. Последний шанс. Нет желающих? – Калли беспомощно посмотрела на Джину, но та с извиняющимся видом покачала головой. – Шестьдесят миллионов… три! Продано за шестьдесят миллионов фунтов стерлингов.

Звук удара молотком эхом отозвался в ушах Калли, и она вздрогнула.

Городская галерея Лондона потеряла полотна Ренара!

Ужас охватил Калли: ее любимые картины отправлялись неизвестно куда. Надежды на то, что ей поручат восстанавливать их, испарились в одно мгновение, как и перспективы карьерного роста.

Панель снова пришла в движение, и полотна медленно скрылись от взглядов гостей аукциона.

Аукцион завершился. Они проиграли.

Люди вокруг поднимались со своих мест и направлялись к выходу, а Калли все сидела, молча уставившись на пустую панель. Она не обратила внимания на то, что незнакомец тоже задержался в зале, и едва заметила, что Джина, шепотом выразив ей сочувствие, ушла. Конечно, представители галереи всегда ограничены в денежных средствах и, кроме того, обязаны отчитываться перед спонсорами в своих тратах. Купить картины, которые привлекут посетителей, – это хорошо, но потратить почти в два раза больше денег, – риск нарваться на недовольство и лишиться таким образом спонсорской поддержки. Джина сделала все, что могла, и подняла цену даже выше, чем они договаривались. Кто-то очень хотел заполучить шедевры Ренара еще сильнее. Но кто?

Эта мысль вывела Калли из ступора. Какая бы галерея ни купила картины, им обязательно понадобится специалист для того, чтобы отреставрировать их. Нужно действовать! Понимая, что нарушает все правила, Калли вскочила на ноги и бросилась к телефонисткам. Узнать покупателя представлялось ей единственным шансом исправить ситуацию, и она стремилась ухватиться за него.

– Пожалуйста, – умоляющим голосом обратилась она к той, которая приняла звонок от неизвестного покупателя. – Скажите мне, кто купил полотна Ренара.

Девушка, а вслед за ней и некоторые другие телефонистки удивленно посмотрели на Калли.

– Я не знаю, мадам. Но в любом случае не могла бы ответить на ваш вопрос. Эта информация строго конфиденциальна.

Калли с отчаянием посмотрела на нее.

– Могу сказать лишь, что их купили по поручению частного коллекционера, – протянула телефонистка и сочувственно покачала головой.

На дрожащих ногах Калли добралась до ближайшего кресла и упала в него. Закрыв лицо руками, она с трудом боролась со слезами, грозящими покатиться из глаз. Частный коллекционер! Именно этого следовало бояться больше всего. Теперь никто не увидит полотна, пока и этот владелец не умрет или не разорится.

Впервые после расставания с Дэвидом у нее появилось чувство, что жизнь налаживается. И что? Никакой надежды теперь нет, ей оставалось отправиться в свой номер дешевого лондонского отеля, который она только и могла себе позволить, а завтра вернуться в небольшой дом-студию в Кембридже. Снова искать заказы, чтобы иметь возможность платить по ипотечному кредиту, и навсегда распрощаться с мечтами о карьерном росте.

– Мне кажется, вам сейчас не помешало бы выпить что-нибудь. – У говорящего, был французский акцент.

Калли вздрогнула еще сильнее, чем когда аукционист стукнул молотком и объявил о продаже полотен Ренара, возможно, оттого, что она сразу догадалась, кому принадлежит голос. Все ее клятвы, что ей удастся держать себя под контролем, если незнакомец вдруг окажется рядом с ней, разлетелись в пух и прах. Наоборот, от его близости у нее слегка закружилась голова. Собрав в кулак все силы, Калли как бы небрежно поправила волосы и развернулась к мужчине:

– Спасибо, но я в порядке.

«В порядке? – Калли рассмеялась про себя. – Когда надо мной нависает почти двухметровый француз?» С ней определенно что-то творилось, но она не могла разобраться в собственных чувствах, да и желания разбираться у нее не возникало.

– Вы меня не убедили, – проговорил незнакомец, пристально смотря на нее.

– А вы кто? Психолог, что ли? Вас наняли помогать участникам аукциона, огорченным его исходом? – с вызовом спросила Калли, теряя самообладание под его испытующим взглядом. – Пришли поближе к концу аукциона в поисках потенциальных клиентов?