Судьба империи - Хикару Сувета

сёстры не сильно-то меня жалуют. Главы великих кланов, как мой, владеющие провинциями, видят во мне главного конкурента, а главы маленьких кланов вроде Чан считают меня главной угрозой для жизни их кланов. Система монаршеской семьи и наследования у нас просто дебильная, — ругнулся Линг.

Мэй грустно вздохнула, к ней подошла Сяо Мэй и уткнулась носом в хозяйку. Линг слегка приобнял сестру. Альфонс почувствовал неладное в друге. Он жил возле Линга два года, но принц лишь мимолётно рассказывал ему про дела кланов и империи, юноша предпочитал отсиживаться в ресторанах за сытными блюдами, чем за политикой.

— Наша монархия отличается от других монархий мира, — сказал Линг. — В стране живут пятьдесят кланов — основателей. Триста лет назад эти кланы были мелкими княжествами, пока все не объединились в одну империю. С тех пор установлена традиция — новому императору отдают в наложницы дочь из каждого клана, только пятерых женщин император может сделать законной женой. Моя мама удостоилась этой чести, а мама Мэй нет. При каждом императоре возникал жёсткий вопрос — кто будет следующим наследником? Но почти всегда старшего или любимого сына император назначал наследником. Но наш папаша и не думает о нём, хотя скоро отправится на тот свет.

Мэй избавилась от объятий Линга и произнесла:

— Одни кланы обладают провинциями, они составляют стержень государства, а другие довольствуются скудными имениями и живут в страхе за своё существование. Триста лет назад было сто кланов — основателей, только половина дожила до наших дней. Единственный способ исправить положение бедному клану — дочь главы должна стать женой, а не наложницей императора. Но из поколения в поколения жёнами становится девушки из одних и тех же знатных кланов. Вот поэтому я отправилась в Аместрис за камнем, если бы я нашла его и подарила отцу, то мы бы с мамой заслужили благосклонность императора, а клан Чан вылез бы из нищеты и страха.

— А сколько людей из всех сорока девяти детей императора стремяться завладеть империей? — спросил Ал.

— Многие, но шансы им стать только у восьмерых, включая меня, — ответил Линг. — Это дети жён, а не наложниц. Это представители кланов Сюйри, Туран, Цзячи и Шаньдун, в котором, кстати, родился сам наш отец.

Линг нагнулся к Мэй и сказал ласково ей:

— Я дал слово, что став императором, не позволю никого больше угнетать: ни кланы, ни народ. И я стану императором. Я обещал это Синзан.

— А кто такой Синзан? — спросил Ал.

— Его родная покойная сестра, — ответила Мэй.

Внезапно Линг застыл, опустил голову вниз. Редко Ал видел друга опечаленным, её реже принц рассказывал ему об империи. Но никогда Ал не слышал про родную сестру. Он думал, что у Линга вообще нет родных сестрё и братьев.

Принц был сам на себя не похож. Даже когда погиб Жадность, Линг был бодрее, чем сейчас, когда произнёс имя Синзан. Лан Фан жестом показала Мэй и Алу оставить принца в покое, но Линг опустил руку служанки.

— Мы с Синзан любили друг друга. Мы были братом и сестрой, а не завистниками престола. Синзан была старше меня на три года, я в свою очередь обладал правом стать императором, в отличие от неё, женщины, но мы никогда не зазнавались своим положением друг перед другом. — Линг замолчал и спустя время заговорил. — Это случилось девять лет назад. Из-за дождя прорвались все плотины, началось наводнение. Мы с мамой и сестрой как раз оказались в сельской затопленной местности. Отряды алхимиков и простые жители деревни пытались остановить приближение воды, но их преграды быстро рушились. Мы с Синзан тоже норовились быть полезными, но только мешались под ногами. Вернее сказать, мешался я — сестра хорошо владела алхимией. Меня взбесила моя беспомощность, я не выдержал и крикнул Синзан: «Если такая ты могучая у нас, то, что возле взрослых вертишься? Иди и сама построй плотину!». И Синзан пошла к реке.

Но как только сестра вступила на край берега, земля из-под её ног обрушилась в воду. Я мог только наблюдать, как мою сестру поглотили волны.

Плечи Линга задрожали.

— Больше Синзан никто не видел, не нашли даже её тело. И всё по моей вине!

Линг откашлялся и взялся за живот.

— Поболтали и хватит, делу время, а потехе час. Я проголодался, пойду поем. Лан Фан, проводи Альфонса.

Принц быстро отбросил грусть, голодный желудок всегда занимал главное место в жизни Линга. Но на самом деле Линг просто не желал ни с кем обсуждать тот день, когда он позволил впервые погибнуть сестре. Даже сейчас, с Алом и Мэй. Юноша захотел побыть одному, без друга, единокровной сестры и любимой слуги.

* * *

Альфонс ушёл домой. Линг убежал в кафе, в замке клана Яо осталась только Мэй. Девушке всегда неуютно было находиться одной на территории Яо. Родственники её единокровного брата смотрели на Мэй как на приблудную кошку, а Мэй так и не научилась за четыре года общаться с членами других кланов, с которыми враждовал клан Чан, разве только что с Лингом подружилась она.

Мэй два года, пока обучался Альфонс в Ксинге, жила в съёмном доме. Когда Ал уехал в Ризенбург, то девушка вернулась к себе домой. Но внезапная новость, что Ал снова возвращается, всполошила Мэй. Быстро упаковав в дорожный мешок первое, что попалось под руки, она поехала в провинцию Яо. По пути в спешке Мэй расстеряла все свои деньги, так что пришлось девушке искать приют у старшего братца.

К Мэй подбежала подружка, Сяо Мэй, и запищала.

— Ты права, — ответила Мэй. — Давай прогуляемся, я тебе куплю новых тростниковых конфеток.

Девушка и панда отправились в город. В лавке они накупили сладостей и пошли в парк. Им всегда вдвоём было хорошо и весело. А погода только радовала их.

Мэй присела на скамейку и достала пакет сладостей.

И тут пакет упал из её рук на землю. За деревьями стояли Альфонс и Лан Фан. Телохранительница взяла Ала за руки и с большой благодарностью и радостью в глазах посмотрела на него.

— Ал, — донеслось до Мэй. — Ты самый прекрасный человек, которого я видела на свете.