Лейла. Шанс за шанс (СИ) - Цвик Катерина Александровна

Я нашла в себе силы встать и натянуть штанишки на завязочках и длинную рубаху. В такой одежде в этом приморском городке по весне бегали почти все дети лет до десяти. Мамук вот выглядел так же, только цвет рубахи отличался. Мамук — мой сводный младший братом. И за те полтора года, что мы живем одной семьей, я успела его полюбить как родного. Мамук платил мне тем же, хотя подчас и не слушался — часто именно я приглядывала за ним и даже видела его первые шаги. Да и в своей прошлой жизни я всегда мечтала о братике. Получается, я его получила.

— Лейла, ну где ты?

— Да здесь я!..

Мы вышли из дома и зашагали к сараю. Рассвет только занимался. Я любила этот ранний час. Мне всегда казалось, что в такие мгновенья мир замирает и к чему-то прислушивается. Может, даже к нам — людям-букашкам на его поверхности… Я вздохнула и, остановившись, захватила по дороге короб с ячменем — нас ждали куры, индюки и кролики. Подумать только! В своей прошлой жизни мне приходилось их видеть разве что в зоопарке, а здесь — на тебе, сама ухаживаю, сама кормлю.

Дверь соседнего сарая скрипнула, и оттуда вышел Ромич, ведя в поводу двух козочек.

— Доброе утро, — сказал парнишка и поклонился нам.

— Доброе утро, Ромич, — ответила я. — Ты уже на пастбище?

— Да, маленькая хозяйка. Сегодня ожидается хорошая погода.

— Да… — Я еще раз поглядела в рассветное небо. — Ты уж там проследи, чтобы Руся и Муся хорошо наелись.

Я с улыбкой потрепала белоснежных козочек, имена которым придумала сама, потому что местные клички животных, как мне казалось, были слишком грубыми для таких милых белых созданий. Паренек в ответ лишь улыбнулся, а я, глядя на него, грустно вздохнула.

Ромич — мальчик десяти лет, худющий, с соломенными волосами и пронзительными голубыми глазами. Он совершенно не похож на коренных жителей этих мест, да и не мог быть похож, так как его совсем маленьким пленили где-то в северных землях и продали отцу Лейлы, когда тот решил сделать подарок жене на день рождения дочери. В этом краю принято, чтобы о детях заботились другие дети чуть постарше или же старики. Так уж сложилось, что в свое время отцу пришлось уехать из отчего дома и поселиться с молодой женой в совершенно другом городе, и его старики не могли да и не хотели помогать молодой хозяйке. И история с этим переездом на самом деле довольно запутанная, и я сама до сих пор до конца в ней не разобралась. Но это тоже потом. Вот Ратмир, отец Лейлы, и купил жене маленького помощника. Странные нравы. Ну да тут ничего не попишешь.

Поначалу подобные вещи меня возмущали, однако что-либо предпринять в этом направлении я, увы, не могла. Поэтому компенсировала такое положение мальчишки своим хорошим отношением. Хотя, стоит отметить, что по большей части к рабам тут относились неплохо. Все-таки они стоили немаленьких денег и лишиться своей собственности из-за жестокого отношения никто не хотел. Но бывало всякое.

Мы с Мамуком управились по хозяйству, умылись и пошли в дом завтракать.

— А, вот и вы, проказники. Садитесь за стол. — Нас встретила на кухне улыбающаяся Малика, вторая жена моего отца и моя мачеха.

Малика миловидная, черноволосая, чернобровая и черноглазая … девчонка! Да-да! По моим понятиям, она просто молоденькая девчонка. А кем еще можно быть в семнадцать лет? У нее уже был сын от первого брака и даже второй муж — мой отец, но при всем при этом по законам моей предыдущей родины она не была даже совершеннолетней! А тут уже считалась степенной матроной. Подумать только, мой теперешний отец считался уже состоявшимся и серьезным мужчиной аж двадцати четырех лет от роду! Капец! Я как это все проанализировала и соотнесла с реалиями своего мира, не знала то ли мне плакать, то ли смеяться.

Здесь вообще детство очень короткое и отнюдь не беззаботное. Мы вставали каждый день вместе с петухами и помогали Малике по хозяйству. Она на самом деле не была жестокой или слишком требовательной. Просто здесь так жили. Наверное, примерно так же когда-то жили и наши предки в моем мире, однако мне, урбанистическому ребенку двадцать первого века, поначалу все казалось диким и неправильным. Да и сейчас я не все могу понять и принять. Но человек — такая животинка, что ко всему привыкает. Вот и я привыкла и даже начала получать удовольствие от простых вещей.

Например, я очень полюбила наших козочек, курочек, кроликов и другую живность. Никогда в прежней жизни мне не приходилось с ними соприкасаться, а здесь без них никуда. Странно, но, по-моему, я иногда понимала их на интуитивном уровне, а они меня. Честно говоря, сама для себя я прировняла этот эффект от общения к некоей магии, которая существует в этом мире, потому что ничем другим некоторые моменты общения с ними объяснить просто не могла.

— Дети, сегодня приедет ваш отец!

Я обрадовалась этой новости и, наконец, обратила внимание на приподнятое настроение Малики.

— Правда? А когда он будет дома?

Пусть это и был не мой настоящий отец, но своего настоящего я, честно говоря, и не знала вовсе, а этот человек за последнее время смог стать для меня родным и близким.

— Его корабль уже пришвартовался к пристани, и он прислал мальчишку сообщить об этом. Думаю, за пару часов они успеют разгрузиться и разобраться со всеми своими делами.

— Мама! — Да-да, я называла Малику мамой! — А можно мы с Мамуком побежим его встречать?!

— Ну да разве ж вас удержишь, маленьких шиканов1? — Улыбаясь, ответила она. — Поешьте только хорошенько, а то до обеда больше ничего вам не перепадет! Кстати, Лейла, ты там не задерживайся. Мне понадобится твоя помощь.

— Хорошо, мамочка!

Мы с Мамуком быстренько похватали свежих лепешек с маслом и вареньем, запили все это молоком и выбежали из дома, а затем и из ворот на улицу. Прохладный ветер забирался под одежду, но мы, не замечая этого, стремглав неслись вперед. Бежать пришлось минут пятнадцать, и, когда запыхавшиеся и запыленные мы подбегали к пристани, увидели высокого атлетически сложенного мужчину с небольшой бородкой клинышком и широкими черными бровями. Он стоял в распахнутом ярком парчовом халате и, белозубо улыбаясь, махал нам рукой, привлекая внимание и подзывая к себе.

— Отец! Отец! — кричали мы с маленьким Мамуком наперебой. — Ты приехал!

— Конечно, мои маленькие шакер-пури2.

Я вырвалась вперед и первой запрыгнула к нему в объятия. Его крепкие руки уже стали для меня привычными, а терпкий запах родным. Я обвила его шею руками и, крепко обняв, зашептала прямо в ухо:

— Папа, папочка, я так рада, что ты приехал! Я так волновалась, так скучала!

— Знаю, родная. — Он немного меня отстранил и оглядел с улыбкой. — А ты подросла и стала еще краше.

Я на это лишь фыркнула. А в это время за своей порцией объятий в него врезался Мамук. Отец подхватил его на руки и несколько раз высоко подкинул над головой, после чего обнял и так и оставил сидеть на сгибе локтя. Потом таким же образом подхватил и меня и зашагал к пристани.

— Отец, а ты привез что-то интересное? — задала я свой стандартный в таких случаях вопрос.

— Конечно, малышка.

— А подайки? Подайки ты пьивез? — Тут же вклинился Мамук.

— А как же, сын, куда же без подарков-то?..

Что меня удивляло и восхищало в этом человеке, так это то, что он полностью без каких-либо экивоков принял Мамука как родного сына. И, приняв однажды, действительно сроднился с ним! Да что там! Со временем Мамук даже начал походить на него внешне! Наш старый Кирим, глядя на это, лишь улыбался и качал головой, говоря «Всевышний благоволит этому дому».

— …Только вам придется немного здесь погулять самим. Мне нужно переговорить с партнерами и закончить опись товара.

Отец вел дела не один, так как нанять или купить корабль в одиночку не мог. Поэтому эти слова не стали для нас сюрпризом.

И пока он не ушел, я, затаив дыхание, спросила: